И ловко снял с пиджака Геннадия коротенький волосок.
Точнее – почти снял. Как и когда он перехватил мою руку, я так и не понял, настолько моментальным было его движение. И, главное, он даже ее не крутанул, но стало очень, очень больно, а пальцы разжались, выпустив добытый волос, который мягко опустился на пол.
– Не надо, – мягко посоветовал он мне. – Я не господин Вагнер, кричать не буду. Сядь на место и не дергайся. Не могу уволить? Ладно. Значит, пока приказ не подписан, ты на службе и обязан мне подчиняться.
Ничего. Нет крючочка для лихоманок – и не надо. Я еще чего-нибудь придумаю. А с той заразой, что за иглой придет, как-нибудь сам разберусь.
– Что-то вас совсем не туда занесло, – расстроенно проговорила Ряжская, всплеснув руками. – Ругань, угрозы, обиды. Мы же разумные люди, то есть всегда можем сесть за стол переговоров и найти общий язык.
Я зло сопел, Геннадий с усмешкой смотрел на меня, а Вагнер беспрестанно вытирал мокрый от пота лоб.
– Сели. – Ряжская похлопала ладонью по столу. – Саша, я тебя прошу! Да, Гена, сходи и попроси подать нам кофе.
– И мне? – уточнил я немедленно.
– Если хочешь, – пожала плечами Ряжская.
Я еле удержался от соблазна показать Геннадию язык. Серьезно. Как в начальной школе. Ситуация это просто диктовала.
Но удержался. Зато тут же сказал:
– Три кусочка сахара и сливки, – подумал, и добавил: – И пошевеливайся, голубчик, у нас еще много дел. Мне вот заявление об увольнении писать надо.
– Ну что за детский сад? – укоризненно глянула на меня Ольга Михайловна. – Взрослый же человек! И вот что еще, Петр. Мальчики твои пусть за дверью подождут.
Через минуту мы остались в переговорке втроем.
– Итак, – Ряжская с легким хлопком припечатала ладони к столу. – Насколько я понимаю, имеет быть место конфликт между тобой, Смолин, и господином Вагнером.
– Не конфликт, – возразил я. – Недопонимание. Я им не раз сказал «нет», а они этого не поняли. Да еще и угрожать начали. Вот и пришлось мне кое-что им объяснить наглядно.
– Объяснить? – Вагнер снова начал краснеть. – Это, по-твоему, объяснить? У моей жены семь с лишним часов длится жуткая асфиксия, сопровождаемая судорогами. В какой-то момент мне показалось, что она вот-вот умрет!
– Да нет, – успокоил я его. – До этого еще далеко, поверьте.
– Успокоил! – саркастично выкрикнул Вагнер. – Спасибо! Ольга, я тебя прошу, воздействуй на этого… Бандита!
Ух ты. Так меня еще никто никогда не называл. Даже приятно.
– Петр, я бы рада, да как? – невесело потупилась Ряжская. – Ты же видишь, что характер у него непростой. Да ты еще, насколько я понял, успел ему бока намять. Не просто же так ты с собой охрану взял?
На мою правую ногу в этот момент надавила ее узконосая туфелька, давая понять… Черт его знает, что она хотела мне сказать? Поди эту Ряжскую пойми.
Оставалось только импровизировать.
– Так и есть, – подтвердил я. – Прямо скажем – характер у меня скверный. И обиды не забываю.
– Сколько? – внезапно успокоившись спросил у меня Вагнер. – Цифру назови.
– Петр, погоди, – положила свою руку на его Ольга Михайловна, одновременно с этим аж дважды надавив на мою ногу. – Какие деньги, о чем ты? Если уж на то пошло, платить их должен не ты, а я. Это ведь по моей рекомендации Яна пришла к этому человеку.
– С вас денег не возьму, – сразу отказался я. – Вы мне очень симпатичны.
– Тогда сделай так, чтобы с Яной все стало хорошо, – лучезарно улыбнувшись, попросила меня Ряжская. – Давай закончим эту, прямо скажем, всем нам неприятную историю.
– Так он тебя и послушал, – нехорошо осклабился Вагнер. – Шантажист.
Я засунул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда пакетик с почти неразличимым волосом его супруги.
– А почему нет? Я за мирное сосуществование. Вам достаточно только понять, что меня больше не надо беспокоить, и все немедленно кончится. Обещаю.
– Да пропади ты пропадом! – взревел Вагнер, явно даже не поняв смысла моего жеста. – Век бы тебя больше не видеть!
– И чтобы никаких последующих провокаций со стороны излечившейся супруги, – добавил я, покачав пакетиком. – Сдается мне, она дама самолюбивая и злопамятная. Мне бы не хотелось рецидивов, Петр Францевич. Причем если сегодня вы меня смогли найти, то в следующий раз вам может и не повезти. Сегодня я покину этот банк, так что места привязки к местности у меня больше не будет.
– Он еще и угрожает? – устало пожаловался на меня Ряжской Вагнер. – Каково!
– Не угрожает, – возразила ему женщина. – Обговаривает условия. Совершенно нормальный процесс, на мой взгляд. И, давай честно – Яна не ангел, от нее всякого ожидать можно.
– Вообще-то есть такое, – признал Петр Францевич. – Ладно, даю слово. Если хочешь, могу расписку написать.
– Да что мне ваши расписки? – рассмеялся я. – Тут ведь вы не мне, вы себе насвинячите. Причем даже в том случае, если меня убьют по вашей наводке. Больше скажу – это для вас будет наихудший вариант. Детали опущу, но поверьте, я не вру.
– Не врет, – крайне серьезно подтвердила Ряжская. – Увы, Петр, все так.
– Не тронет тебя никто, – устало сказал фармацевт и дернул воротник рубашки. – Делай уже что надо, прошу тебя!
Я заметил, что он то и дело поглядывает на экран телефона, а тот с интервалом в пару минут вибрирует. Как видно, на него поступала информация о состоянии Яны Феликсовны.
– Для твоего пущего спокойствия, Саша, я беру на себя обязанности гаранта твоей безопасности, – добавила Ольга Михайловна. – И все потому, что доверяю слову Петра полностью. Мы, слава богу, знакомы сто лет, и повода усомниться в его честности у меня не было ни разу.
Вагнер криво улыбнулся.
Встав с кресла, я подошел к небольшому шкафчику, стоявшему у одной из стен, открыл его и достал оттуда пепельницу. Я знал, что она здесь есть, как без нее. Так-то в здании курить запрещено, и внутренним распорядком, и федеральным законом, но то сотрудникам и клиентам попроще. «Випов» подобное сроду не касалось, раз они хотят перекурить – то пусть дымят.
Вернувшись обратно, я поставил пепельницу на стол, а после раскрыл пакет и достал оттуда седой волос госпожи Вагнер.
И в этот момент туфля Ряжской припечатала мою ногу к полу.
– Да, Петр, – обратилась она к мужчине, который внимательно следил за моими манипуляциями и, кажется, начал понимать, что к чему. – Возможно, не ко времени вопрос, но все же… Там у тебя с моим Павликом тоже небольшое непонимание вышло. Ну по зданию на Садовом кольце, том, где раньше банк квартировал, у которого лицензию не так давно отозвали. Том, что ты прикупил в обход официальных торгов. Вот скажи, ты ему его все же не уступишь? Тебе оно так и так не нужно, там планировка под кредитную организацию заточена, больше на ремонт потратишь. Да и во дворе оно, а для твоего дела внешняя витринная реклама важна. А для нас – самое то. У нас это теперь профильный бизнес, нам расширяться надо.
