– А вы ее под локотки прихватили? – опасливо спросил я из-за двери, не спеша ее распахивать и внимательно смотря в «глазок». – Это она сейчас тихая, а совсем недавно чуть дверной косяк мне не разнесла голыми руками.
– Н-да, – Геннадий с сомнением скривил рот, но все же дал отмашку двум сопровождавшим его молодым людям. Те исчезли из поля зрения, но через секунду снова появились, держа обмякшее тело такой недавно активной женщины. – Все, можете не беспокоиться.
Я щелкнул замком и открыл дверь.
И вот тут все случилось очень-очень быстро.
Женщина, только что напоминавшая груду грязной одежды и цветом, и состоянием, мигом преобразилась, вырвалась из рук державших ее молодых людей, растопырила пальцы, как когти, и кинулась на меня с утробным воем. Кстати – она здорово напоминала атакующую ворону. Сама во все черное одета, глаза круглые и навыкате, и лак на ногтях черный. Жуть, да и только!
И лихо бы мне пришлось, возможно, даже очень, если бы Геннадий не действовал еще быстрее, чем эта мегера. Реакция у него, конечно, чумовая.
Он воткнул ей свой кулак между ребер, выбивая дыхание из груди взбесившейся фурии, да так умело, быстро и качественно, что та и охнуть не успела, повалившись снопиком на пол.
– Оба оштрафованы, – невозмутимо сообщил он своим спутникам, виновато кинувшимся поднимать незваную гостью и закручивающим ей руки за спину до хруста. – Десять процентов от зарплаты.
– То есть эти методы не только нас касаются? – не удержавшись, спросил у него я.
– Материальные санкции наиболее действенны, – Геннадий пошире распахнул дверь. – И быстрее доходят до разума сотрудников. Слова – это только слова. А заработанные, но неполученные деньги – это нереализованные планы. Слово вылетит из памяти моментально, а упущенная возможность останется там надолго. В кухню ее. Александр, это нам прямо по коридору, верно?
– Да, – ответил я. – Если этот кусочек пола можно назвать «коридором», конечно. Это «хрущевка», а не «Рублевка», у нас ряд квартирных понятий, вроде «коридор» или «мезонин», отсутствуют в принципе.
Конец фразы я договаривал на автомате, поскольку мое внимание уже переключилось на другое.
Не скажу, что я увидел что-то для себя новое, этих тварей я встречал уже не раз и не два, большей частью в метро. Но вот у себя дома как-то не доводилось.
На шее женщины вольготно расположилась серая тварь из тех, кого Нифонтов назвал «предвестником смерти», причем на этот раз она была на редкость здоровой и упитанной. Поняв, что я ее вижу, эта пакость поплотнее сжала шею своей жертвы и раззявила пасть, как бы советуя мне отвалить подальше от ее еды.
Интересно, а что является причиной скорой смерти моей незваной гостьи – какая-то личная неизлечимая хворь, или же то, что ей вернули ее же собственную порчу?
На кухне помощники Геннадия усадили нервную визитершу на табуретку, не отпуская ее рук, и уставились на нас.
– Александр, а можно попросить у вас чая? – осведомился у меня сотрудник Ряжской. – Лучше всего зеленого.
– Зеленого? – задумчиво переспросил я, включая мигом зашумевший чайник. – Не знаю. Я-то черный сам пью. Но вроде был.
Светка любила зеленый чай и меня пыталась к нему приучить, говоря, что он невероятно полезен для здоровья. Я лично в этом уверен не был, особенно памятуя о том, что она в свое время и «матэ» пила, которое жутко смердело старыми носками. Так, что хоть святых из дома выноси.
Светки давно тут нет, а вот чай остался. Не уверен, что он до сих пор пригоден для употребления, времени-то прошло немало, но, с другой стороны, мне и Геннадия не сильно жалко будет, если что. Так-то он мне, конечно, помогает прямо сейчас, но если вспомнить сегодняшнее утро, то о каком сочувствии может идти речь?
– Отдай, – на выдохе прошелестела женщина. – Иглу отдай! Больно мне. Очень больно.
– Ну вот и начался конструктив, – Геннадий склонился над женщиной. – А вы скверно выглядите. Пару ночей не спали?
Та ничего ему не ответила и уставилась на меня. Причем не она одна. Предвестница смерти тоже подняла свою змееподобную голову и повернула ее в мою сторону, словно участвуя в нашем разговоре.
– Ты вот про это? – я достал из кармана пробирку с иглой и показал ее злоумышленнице. – Ее надо тебе отдать?
Женщина рванулась ко мне, правда, безуспешно, держали ее на совесть. Но рванулась неслабо, я даже услышал, как хрустнули ее плечи. Блин, это как же у нее болит голова, что она на такие вещи внимания не обращает?
– Подозреваю, что мы вам, Александр, нужны больше как статисты, – заметил Геннадий. – Тем более что я все равно не имею понятия о том, что вам надо узнать у этой леди. Беседуйте сами, а я, если что, подключусь. Так где у вас чай?
– Вон в том шкафу, – ткнул я пальцем в сторону, не отводя взгляда от женщины. – У меня вопросов много, но главный один. Кто вас на меня натравил?
– Варвара, – выдавила из себя женщина.
– Ключница? – не удержался я от сарказма, причем Геннадий, орудовавший в шкафчике, где у меня хранились чай, кофе, сахар и прочее тому подобное добро, тоже не удержался от смешка.
– Нет, – женщина полуприкрыла глаза. – Это она для всех известна как Варвара, светлая колдунья. А так, по жизни, она Марина Мирошниченко, мы с ней вместе во «втором меде» учились когда-то. Я, правда, доучилась, а она нет.
«Светлая колдунья». Так и знал.
– А остальные двое? – уточнил я, чтобы до конца прояснить вопрос. – Еще одна женщина и мужик? Они кто?
– Мужчина – маг вечности Никандр, – почти шептала гостья. – Как зовут по-настоящему – не знаю. А женщина – Аллерия, финская рунная берегиня.
Какой лютый бред! Рунная берегиня. Это чего же они там такое курят?
– Кто? – впечатлился даже Геннадий. – А финская почему?
– Потому что она в Финляндии своему искусству обучалась, – подал голос один из бойцов. – Я эту Аллерию знаю.
– Ты? – еще больше изумился безопасник. – Откуда?
– Да Ленка моя по телику «Магическое противостояние» смотрит каждую субботу, – пояснил парень. – Ну, хочешь – не хочешь, а все равно что-то да видишь. Так там эта берегиня в том году почти до финала дошла. Я почему запомнил – она из себя вполне даже ничего. Видная бабёшка, грудастая.
– Вам что-то это дало? – спросил у меня Геннадий, с банкой чая подходя ко мне.
– Только понимание того, в каком безумном мире мы живем.
– Верни иглу, – потребовала женщина. – Я все тебе сказала.
– Не все, – возразил ей Геннадий. – Ты назвала несколько имен – и все. Причем даже непонятно, правда это или ложь.
– Правда это, – промычала женщина и ее лицо искривил пароксизм боли. – Правда!
– А вот скажите… – начал было я, но Геннадий остановил меня жестом.
