Своей холодностью Джулиана оттолкнула меня, и во мне сработал инстинкт самосохранения. Это очень и очень печально. Я всегда восхищалась ею, а за этот день просто сроднилась с ней как с матерью. Что было большой ошибкой с моей стороны.
Конечно же, она не моя мать — она мать Элоиз. Ее волновала только собственная дочь, и чтобы она ни делала — все только ради нее.
Нужно было как-то выходить из этой ситуации.
— Джулиана, — сказала я после некоторых раздумий. — Мне совсем не хочется расстраивать вас, ведь я очень хорошо понимаю ваше горе… Я и сама горюю по Элоиз. Но сейчас мы не в состоянии помочь друг другу, и мне нужно отправляться домой. Если честно, мне необходимо сейчас побыть с Крисом, со своими детьми. Я полагала, что помогу вам, а вы мне, потому что мы обе чувствуем какую-то недосказанность, связанную со смертью Элоиз. Но у меня сейчас нет сил. Мне нужно вернуться к своей семье и набраться сил.
Я была совершенно подавлена. Я подвела Джулиану. А еще раньше я подвела Элоиз, потакая ее сумасбродным затеям и доморощенным способам самолечения.
Ну вот, я опять отступаю, чувствуя малейшую опасность для себя. Наверное, я не очень хороший человек, если мне хочется бежать ото всего этого. Бежать ото всех этих призраков и сновиденческих стояний на краю пропасти в обществе своей мертвой подруги, хотя на самом деле она лежит в сырой земле на кладбище Сент-Талланус.
Это был предел. Я устала, мне одиноко, я хочу уехать. Нужно вызвать такси до дома, а оттуда я позвоню Крису. Мой милый, любимый, строгий Крис. Мой спасательный круг, моя соломинка, любовь всей моей жизни.
Сочувственно покачав головой, Джулиана взяла меня за руку и усадила обратно, позвала Энни и попросила ее вызвать такси. И уже через двадцать минут я была в дороге. Я сидела на заднем сиденье, подобрав ноги, и набирала Крису. Тихо роняя слезы, я ждала, когда же он снимет трубку, поговорит со мной, успокоит.
Вернувшись в Тэлланд, я завалилась в постель и сразу же уснула. Я так и не дозвонилась Крису — ни с мобильного, ни с домашнего. Впрочем, я не долго пыталась, так как была совершенно в разобранном состоянии. Да и какой был бы толк от этих разговоров? Ну чем бы он мне помог? Мир рухнул, и этого было не изменить. Я вернулась в свое прежнее состояние, рухнула вниз — туда, где нет надежды, а одно лишь отчаяние. Хотелось только одного — убежать, провалиться в сон.
Выпив снотворное и надев повязку на глаза, из тех, что выдают в самолетах, я залезла под свое любимое пуховое одеяло и приготовилась. Только к чему — уж не к бегству ли от депрессии? Да, к сладостному бегству в сон, чтобы положить конец этой муке. Боже, как пафосно. У меня же нет мыслей о самоубийстве, как в прошлый раз. Мне просто хотелось забыться — не навсегда, конечно: просто нужно выключить мозг хотя бы на несколько часов.
Голова вскипала, и не виделось уже никакого выхода. Мне требовалось маленькое самоуничтожение в виде сна.
Я что-то там говорила про конец мукам, про душевный покой, про выключение страхов. О, какое разочарование.
Потому что в мой такой желанный сон мстительно вкралась Элоиз. Она была разгневана. Она пришла, чтобы упрекать меня.
Она вытащила меня из постели и закинула далеко-далеко от нашего домика в Тэлланде — на какие-то скалы посреди бесконечного верескового болота. Невероятно, но сновидение было реальнее самой реальности, потому что я чувствовала холод, запах торфяника и ледяной отсвет звезд. Я стояла босиком на камнях в своей смешной пижаме — я даже чувствовала их острую поверхность подошвами своих ног. Облако-призрак гневно пульсировало тусклым светом.
— Ну что тебе нужно, Элоиз? — устало спросила я.
— И ты еще спрашиваешь? Ты почему сбежала? Вот в этом ты вся. Мне нужна твоя помощь, а ты думаешь только о себе. Я искренне надеялась, что ты мне поможешь, так нет же. Никакого толку от тебя.
«Никакого толку от тебя…» Сколько лет я слышала эти слова. Ну конечно же, Элоиз права. Как говорила моя мама, что есть — что нет.
Я попыталась поспорить с призраком:
— Знаешь что, Элли. Может, я самый бесполезный человек на свете, но зато я жива. Да, мне плохо, но я поправлюсь. А ты останешься все там же. Потому что ты умерла. Ты лежишь на кладбище. Поэтому оставь меня в покое. Особенно после того, что ты ни словом не обмолвилась об Артуре. А Тед мне сказал. А ты — ни разу за всю жизнь.
Раздался такой душераздирающий вопль, что я едва не упала.
— Никогда, — сказала Элоиз, — никогда больше не…
И она исчезла. А я осталась заперта в тревожном сне, на этот раз — уже безо всяких видений.
Кто-то склонился надо мною. В голове туман, боль пульсирует в висках — я ведь заснула на таблетке. Пытаюсь разлепить глаза, но вижу лишь смутную тень, нависшую над моим изголовьем. Я закричала. Я знаю, что это Элоиз, она опять пришла за мною, чтобы утащить меня в свой Бодмин Мур.
— Кэти, успокойся, все хорошо, это я.
— Крис? — говорю я, но язык меня не слушается. — Крис, это правда ты? А что ты тут делаешь?
— Как что? Я приехал за тобой.
— Так ты же в Лондоне.
— Нет. Я здесь. Ты готова ехать? Я тут уже несколько часов. Приехал, вижу — ты крепко спишь, и я тоже пошел прикорнул в комнате Сэма, чтобы не клевать носом за рулем. Ну, давай собираться?
Я села в кровати. Я была словно пьяная, и голова кружилась.
— Крис. Это все Элоиз. Плохи дела.
— Знаю. Я разговаривал с Джулианой. Она мне и сказала, что ты возвращаешься в Тэлланд.
Я насторожилась:
— И что еще она тебе наговорила?
— Что ты расстроена.
— Да, я расстроена. Она… она очень странно себя ведет. И это связано с Элоиз. Она расписывала, какой прекрасной матерью была Элоиз, но я и так это знаю. Зато она не ответила на один мой вопрос — притворилась, будто не знает никакого Артура, хотя Тед говорил мне, что она точно знает его.
— Успокойся, Кэти. Ты вставай, а я тебе чай приготовлю. Мы потом с тобой все обсудим.
Он разговаривал со мной как с больной. Я хотела было запротестовать, сказать, что они все против меня — все, даже Элоиз, да что это я, ведь она же умерла. Господи, я так измотана — слава богу, что Крис приехал за мной.
Мы сели в машину. Там было тепло и уютно. Я снова заснула и проспала всю дорогу. А через четыре с половиной часа, на рассвете, мы подъехали к нашему дому в Чизвике
[8].
Я перебралась в кровать и снова уснула. Я даже не слышала, как утром Крис отправился на работу. Проснулась я днем, что было неудивительно. Нежелание вставать и жить как все нормальные люди и есть признак болезни. Господи, я была такая позитивная, такая жизнерадостная до того, как мы поехали в Корнуолл и меня начал преследовать призрак Элоиз. Стоп. Какой еще призрак? Да что же это такое? Просто сны такие, и никаких призраков. Обыкновенный кошмар в череде многих других. Да, но Элоиз казалась настолько реальной и говорила с мной, как живая. Пыталась сообщить мне что-то очень важное. Сны, связанные с моими страхами за Иви, были совсем другие и более походили на фантасмагорию. Ребенок в спичечном коробке, или мертвые котята, или головы, торчащие из земли — все это было полной бессмыслицей. Но Элоиз пыталась донести до меня вполне себе внятные вещи.
