Набросив халат, я спустилась вниз на кухню. Пока заваривала чай, все думала, злилась на Элоиз. Я оплакивала ее, когда она умерла, оплакивала много месяцев. И на тебе — теперь она сидит в моей голове. Я же не настолько сумасшедшая, чтобы не понимать: именно Элоиз отрезает путь к выздоровлению. У меня совершенно другие планы на свою жизнь, а Элоиз входит в мои сны и требует от меня чего-то.
Все, с меня хватит. В конце концов, у меня есть своя семья. Почему я все время должна думать про Элоиз, ее мужа, дочек и мать? Я замерла у окна, залюбовавшись на свой огородик с тимьяном и мятой. И я придумала клятву и произнесла ее вслух:
— Значит так, Элли. Я намерена жить собственной жизнью. Да, я скучаю по тебе, но не несу ответственность за тебя и твоих детей.
Я была измотана. На столе лежала записка от Криса. Он повез детей в Лансаллос Бэй. Я подумала — может, пойти еще поспать? Поднялась в спальню и уже было устроилась в постели, как в дверь кухни постучали и мне пришлось снова спускаться обратно.
Пришел Тед, да не один, а с дочками. Обе такие хорошенькие, золотоволосые — в красивых платьях и белых носочках.
Я чуть не расплакалась, когда увидела их. Их мама теперь далеко-далеко, безвозвратно далеко, и что же им делать? Я сразу же забыла про свою торжественную клятву. Ну как я могу их бросить в беде, особенно когда Элоиз намекала, что им грозит беда.
— Привет, Тед.
Черт, как глупо. Ведь я прекрасно знаю, что меньше всего на свете я рада его появлению. А вот девчонок я готова была холить и лелеять, восполняя пустоту, которую оставила после себя Элоиз.
— Привет, Кэти. Девочки все время просились к тебе. Целыми днями говорили только про вас с Иви. Мне Джеймс в кафе сказал, что вы приехали.
Девчонки бросились ко мне, обхватили меня своими маленькими ручонками:
— Привет, тетя Кэти. А где дядя Крис? А где Иви? Мы хотим поиграть с Иви. А Том с Сэмом придут?
В последний раз мы все вместе встречались на Тэлланд Бич. Элоиз купила для дочек пирожки в маленькой кафешке, и они их уплетали за обе щеки. Элоиз была бодра и верила в новый способ исцеления, который подсунули ей очередные шарлатаны. Я еле сдержала слезы, вспоминая тот день, и обняла девчонок.
— Ах вы мои хорошие, как же я рада вас видеть. Проходите скорее, сейчас я найду для вас что-нибудь вкусненькое. Иви с Томом скоро вернутся — дядя Крис повез их в Лансаллос Бэй. А уж они-то как будут рады вам.
Малышки побежали в гостиную в поисках игрушек. Им приглянулись крошечные деревянные модели корабликов и фигурки моряков, расставленные у нас на подоконнике. Вообще-то они предпочитают такие игрушки куклам Барби, которые Иви хранит у себя в комнате.
Конечно, их не брали на похороны Элоиз. Хоть в этом Джулиана с Тедом были солидарны. Но после этого они так и не отвели девочек на могилу, не объяснили, что это и есть то самое место, где их мама нашла свое упокоение. Когда детям говоришь, что их мамочка улетела на небо, они, конечно, понимают. Но ведь важно знать, что есть место, маленький клочок земли, куда ты можешь прийти, вспомнить и поговорить с дорогим человеком, которого уже нет рядом. Я решила спросить Теда, не собирается ли он свозить девочек на кладбище. Надо же объяснить им, что тут лежит их мама. Да, она улетела на небо, но часть ее осталась тут, в Корнуолле, и можно навещать ее, думать о ней.
Пока я набиралась мужества, чтобы задать этот очень личный вопрос, в дом ввалились Иви и Том с Крисом. Они были такие веселые, и от них веяло морской свежестью.
Малышки ужасно обрадовались Иви, ведь она олицетворяла пример — какими станут они, когда подрастут. Томас с Иви повели девчонок вниз — там и куклы, и мультфильмы… А мы остались с Тедом.
Крис — гостеприимный и добрый. Слова о приставаниях Теда он списал на мои болезненные фантазии, поэтому сейчас ему ничего не помешало поприветствовать Теда крепким объятием.
Тед как-то сразу обмяк, и на глазах его выступили слезы. В последний раз он виделся с Крисом на похоронах Элоиз. Да, мой муж умеет успокаивать людей.
— Мне очень жаль, Тед, — сказал Крис. — Так жаль, что она ушла от нас. Как ты?
— Даже не знаю. Стараюсь. Крис, мне так нужно хоть с кем-то поделиться. У меня хорошие добрые родители, но я не могу от них требовать полного понимания. Если б у меня были братья или сестры… Друзей — почти никого. Все друзья, кроме тебя с Кэти и еще пары человек, были со стороны Элоиз. Опять же — я не местный. Если ты тут не родился, то всегда остаешься чужаком.
— Кэти на той неделе звонила Джулиане, и ей очень-очень тяжко. И одиноко. Нужно, чтобы ты и девочки почаще общались с ней.
Тед сразу помрачнел.
— Мы с Джулианой не ладим, — сухо сказал он. — И я не хочу, чтобы мои девочки слушали ее язвительные замечания. Она их настраивает против меня. Так что нам лучше держаться подальше друг от друга.
Я уже успела устроиться на своем любимом желтом диванчике у окна, обложившись газетами и журналами, довольная тем, что мне не придется тратить свои эмоции на Теда. Будучи уверена в дипломатических талантах мужа, я даже подумывала спуститься к детям. Но последняя, очень странная, реплика Теда заставила меня вмешаться.
— Тед, ты понимаешь, что говоришь? Джулиана убита горем. Это ее внучки, и она по ним скучает. Какие такие язвительные комментарии? Она души не чает в девочках. Я уверена, что она уважает тебя и уважает выбор Элоиз.
Тед посмотрел на меня с таким презрением, что мне стало не по себе.
— Уж не буду гадать, Кэти, что говорила тебе Элоиз про наши так называемые отношения. Зная ее характер и склонность все приукрашивать, полагаю, что она представляла свою персону в самых светлых красках, только без нимба. Достаточно сказать, что наш брак был сплошной клоунадой.
Мы с Крисом просто остолбенели. Но мой муж быстро взял себя в руки и начал действовать как профессионал, пытаясь сгладить ситуацию:
— Тед, присядь. Давай выпьем да поговорим. К чему этот надрыв?
Крис сделал мне знак, чтобы я принесла что-нибудь из бара. Я молча подчинилась. Я испытывала паническое желание убежать, спрятаться в спальне, зарывшись под одеяло. Схватить таблетку снотворного и отключиться. Забыть про всю эту чудовищную историю, чтобы проснуться утром и радоваться ясному, свежему утру. Но вместо этого я принесла виски для Теда, а нам с Крисом — красного вина.
Крис аккуратно начал разговор:
— Ну, Тед, выкладывай, что тебя мучает, чем ты хочешь поделиться? Могу представить твое состояние. Ты остался один, без жены, с двумя маленькими детьми на руках. От тебя требовалась масса терпения, потому что Элоиз долго болела, и в тебе накопилась усталость. Теперь тебе нужно выплеснуть свой иррациональный гнев, скинуть с души груз. Нельзя винить Элоиз за то, что она смертельно заболела. А ты до сих пор не хочешь смириться, не можешь простить ей того, что она ушла. Уж поверь мне, Тед, я знаю, о чем говорю, и все твои реакции имеют обычное объяснение. Тебе просто нужно выговориться. А мы с Кэти обещаем, что не станем осуждать тебя, что бы ты ни сказал.
