А вот у меня с Сэмом все просто. Он очень внимательный, заботливый сын и, между прочим, в семейных спорах частенько встает на мою сторону. А я тихонечко торжествую, зная, что из-за этого Крис внутри бесится.
Нужно отметить приезд Сэма, и мы отправились в ресторанчик при гостинице. Последний раз мы собирались всей семьей только в Рождество. Я тогда радовалась как маленькая. Все мои самые родные и любимые тут, рядом со мной, ради них я и живу. В первый раз после того, как Элоиз начала преследовать меня в моих снах, я почувствовала себя абсолютно защищенной.
Самое главное для меня — это мои дети. Так же, как и у Элоиз.
Иви опять начала рассказывать о шикарном парне, овладевшем ее мечтами. Как любая шестнадцатилетняя девчонка, она может болтать без умолку о всякой ерунде, которая никому не интересна. Кстати, как странно, она не знает имени этого юноши, а я знаю. Артур. Том сидел и тихо посмеивался, зато Сэм очень серьезно воспринял рассказ сестры:
— То есть ты хочешь сказать, Иви, что ты встретила любовь всей своей жизни?
— Сэм, ты что, дурак? Я просто рассказываю, какой это крутой парень. И откуда только он взялся в Тэлланде? Потому что он запредельно красивый.
— Поверю тебе на слово. А мне можно взглянуть на него?
— Да я представления не имею, где он остановился.
Мы с Крисом молча переглянулись, и я решила приоткрыть правду.
— Иви, мы с папой знаем, где его искать. Сначала он жил возле нас в гостинице, а теперь переехал к Джулиане.
— Что? Как это? А при чем тут Джулиана?
— Да вот, оказалось, что они родственники.
— Что? — изумленно переспросила Иви.
Больше этого я не посмела сказать.
— Ну, это ее дальний родственник из Австралии. Ты сможешь с ним познакомиться — Джулиана пригласила нас на обед.
Иви была просто на седьмом небе:
— Ой, а когда точно? Я должна знать, потому что мне нужно продумать свой гардероб.
— Солнце, я точно не знаю. Мы завтра созвонимся, и Джулиана скажет.
Крис испепелил меня взглядом. Что-то сегодня между нами не заладилось.
Позже мы молча легли спать. Наши дети внизу заснули счастливые, а трещина между мной и Крисом разрасталась. Разве так можно? Я обняла Криса, но он оставался холоден — мужчина, который спит со мной в одной постели, не дает ни любви, ни тепла. Более того — я чувствую враждебность по отношению к себе.
Неужели из-за Элоиз? Или, может, потому, что я нахожусь в состоянии хаоса, на грани саморазрушения, и он больше не справляется со мной?
На следующий день я вышла погулять, только не через горы, а в сторону кладбища. Я рано проснулась, и душа была не на месте. Крис ненавидит меня. И ждет удобного момента, чтобы расстаться. Хотя я-то его люблю. Мы отдалились друг от друга из-за Элоиз. Я знала, что рискую своим личным счастьем, добрыми отношениями с Крисом — и все ради чего? Ради общения с призраком? Нужно как-то закончить все это, чтобы она успокоилась и ушла.
И я снова пошла к ее могиле. Надеясь, что это поможет мне найти какой-то ответ, понять причину ее смерти, понять, почему она преследует меня, доводя до помешательства. И вот я стою у земляного холмика, заваленного цветами, и думаю про то, что она умерла, ее больше нет в нашей жизни, у детей нет матери… И тут я расплакалась. Я не понимала.
— Элли, ну что ты хочешь от меня? Я теперь знаю про Артура и про твое завещание. Что еще я должна сделать?
Потом я вошла в пустую церковь и присела на скамью, чтобы помолиться.
Я молилась за ее душу, чтобы Господь послал ей упокоение. И еще я просила о спокойствии собственной души, чтобы я была счастлива и чтобы Крис продолжал любить меня.
Но еще я плакала.
Кто-то положил руку мне на плечо, и я вздрогнула от неожиданности.
Надо мной стоял высокий человек в черной рясе.
Отец Пит — тот самый викарий, что венчал нас десять лет тому назад. Он покинул этот приход, и мы давно не виделись. Я была рада, что встретила его именно сегодня.
— Кэти, что случилось? Надеюсь, у вас дома все хорошо?
Ах, если б он только знал. Я опустила голову. Он правильно догадался. А потом я спросила, какими судьбами он тут.
— Сара вчера легла в больницу. Ей нужно прооперироваться по женской части. Впрочем, вам я могу сказать. Увы, ей придется удалить матку. Кэти, я вижу, что вы чем-то очень расстроены. Вы можете поделиться со мною, если хотите.
К своему собственному удивлению, я согласилась. Отец Пит очень добрый и мудрый человек. Возможно, он поможет мне.
Через пять минут я уже сидела в домике священника. Пастор принес мне чаю и сел напротив.
— А вы… вы знаете, что Элоиз умерла? — выпалила я.
Он грустно кивнул.
— Это ведь ее могила — без надгробного камня?
— Да. Я как раз к ней приходила.
— Да, вы ведь были близкими подругами. Неудивительно, что вы так восприняли ее кончину.
— Но дело не в этом. Нет, конечно, я переживаю из-за ее смерти. Уже четыре месяца прошло. Но все ее близкие знали, что надежды — никакой. Что ж, по крайней мере она перестала мучиться, то есть — хотя бы физически ей не больно.
Пастор Пит удивленно вскинул брови.
Я молча смотрела на него, взвешивая слова, которые собиралась произнести. И сомневалась — стоит ли. Но видела, что передо мной сидит умный, добрый человек.
— Святой отец, вы верите в неупокоенные души?
Он с интересом посмотрел на меня.
— Вы можете пояснить, что вы имеете в виду?
— Могу. Но сперва скажите — верите или нет.
Пастор Пит грустно вздохнул:
— Да, верю. Мой долг — предавать покойников земле, а их души — Богу. Но бывали случаи, когда я находился в смятении.
Он неуверенно замолчал.
— Имеете ли вы в виду душу Элоиз? — сказал он наконец.
— Да.
— И поэтому вы так расстроены?
Я молча кивнула.
— Да. Потому что она… — Я не знала, как правильно сказать об этом, чтобы не выглядеть глупой или даже безумной. — Иногда она приходит ко мне во сне, а иногда вообще — средь белого дня. Она очень несчастна и чем-то напугана.
— Чем именно?
— Я точно не знаю, но это как-то связано с ее детьми. Она все время говорит, что хочет защитить их.
— Защитить? От чего?
— Я пока не понимаю. Она хочет, чтобы я предприняла какие-то меры. Она приходит ко мне почти каждую ночь. Она измучила меня.
Пастор Пит испытующе посмотрел на меня:
— Кэти, а вы сказали об этом Крису?
