— Ты испорченная эгоистка, Кэтрин, вот ты кто. Ты всегда была такой, да еще и со странностями. В твоей голове вечно заводились всякие дурацкие идеи. Уж я-то помню, какие сны тебе снились после смерти твоего отца. И все наши родственники так и говорили — что ты не совсем здорова. Я еще удивляюсь, как на тебе Кристофер женился. Мог бы найти себе кого получше. Ты плохо кончишь. Я тебе всегда это говорила.
Я проснулась в слезах. У меня совсем никого не осталось. И мама права — я сама в этом виновата. Она частенько повторяла, что я странная. Как-то мы сидели на кухне у нее дома в Манчестере, и мама тогда сказала мне: «Такое ощущение, что ты выуживаешь из головы самые ненормальные мысли, прикалываешь их булавкой к стене и разглядываешь, как они извиваются, словно маленькие червячки». Когда я все-таки поступила в университет, она радовалась, считала, что наконец-то я взялась за ум. По крайней мере она перестала бранить меня, но в наших отношениях никогда не было той сердечности, как это обычно бывает между мамой и дочкой. Любовь моей матери не была безусловной — нужно было все время что-то доказывать, быть хорошей девочкой, чтобы она меня похвалила. В противном случае трудно было дождаться от нее доброго слова. Вот поэтому я так стараюсь поддерживать теплые отношения с собственными детьми. Всегда говорю, что люблю их бесконечно, что бы ни случилось. Строгий родитель у нас — это Крис. Иногда он ругает меня за излишнюю мягкость, хотя прекрасно понимает ее первопричины. А уж мою маму он знал досконально. Потом ее не стало, и когда я вспоминала ее вслух, Крис обнимал меня и говорил со смехом: «Да уж, неудивительно, что ты у меня такая чудная». Он целовал меня в нос, и все мои комплексы тотчас же улетучивались.
И тут мне захотелось плакать. Может, все-таки позвонить Крису? Так хочется услышать его голос — только не теперешний, холодный и строгий, а голос прежнего Криса, такого доброго и всепонимающего. Если, допустим, я скажу, пусть завтра встречает меня с детьми на вокзале Паддингтон, он поменяет свое отношение ко мне? Чтобы все было как прежде и чтобы он любил меня?
Да, но он поставил условие. Больше никакой Элоиз. И никакого Корнуолла. Он хочет продать наш дом, который я полюбила всем сердцем. Но как я могу отказаться от всей этой атмосферы, от окна, распахнутого в сад, от прозрачного воздуха и такой звенящей тишины, от убаюкивающего морского прибоя?..
Возможно, это и не такая большая жертва ради сохранения семьи, но я вряд ли смогу простить Крису такое. Потому что он хочет отнять у меня мой Тэлланд Бэй — мой рай, где я была так счастлива, пока не вклинилась Элоиз.
Во мне опять всколыхнулся мой бунтарский дух и какая-то упрямая уверенность, что я могу получить все вместе — и Криса, и мой Корнуолл. Главное — избавиться от духа Элоиз. Что ж, пастор Пит пообещал мне, что это возможно. Нужно набраться мужества, потерпеть еще один день, а потом все будет хорошо.
Глава девятнадцатая
На следующее утро я поцеловала на прощание Иви с Томом, и Сэм повез их на станцию Лискирд. После этого он обещал сводить меня в ресторан. Иви не хотела уезжать и ужасно злилась:
— Нормально, да? Почему это вы пойдете в ресторан, а меня с Томом отправляете домой?
Бедная девочка. Ее отрывают от Артура, которому предстояло стать любовью всей ее жизни.
Я обняла ее и сказала, что мне надо передохнуть несколько дней, а в выходные она опять приедет. А потом прошептала ей на ухо, чтобы братья не услышали, что Артур приехал надолго, и они обязательно еще увидятся.
Ну, теперь она могла спокойно ехать. Дети сели в машину, потом долго мне махали, пока наконец не скрылись из виду.
Оставшись одна, я не находила себе места. Я была как тот американский студент из фильма «Американский оборотень в Лондоне», который еще не знал, что волк, укусивший его в английском лесу, был оборотнем. И вот он слоняется (точно как я сейчас) по дому своей знакомой, испытывая под воздействием полнолуния приливы тревоги, свидетельствующие о грядущем превращении. Надеюсь, уж я-то ни в кого не превращусь, кроме как в саму себя, только освобожденную от Элоиз… Но все равно я ужасно нервничала. Потому что сегодня должно произойти нечто из ряда вон выходящее. Даже если весь этот ритуал окажется профанацией, я все равно знала, что иду на экстраординарные меры, совершаю поступок, противоречащий моим убеждениям, да и вообще всему духу современности, как понимали его я, Крис и Джулиана.
Господи, да что же я такое творю?
Потом вернулся Сэм и повел меня обедать в ресторан при гостинице. Сильное преувеличение, конечно. Пока что платит мама. Но я все равно была благодарна ему за то, что он остался со мной, что он такой заботливый. Может, ему было страшновато, как и мне, но он не подавал вида.
После ресторана Сэм пошел домой, а я осталась погулять возле моря, побродить около скал… Немного притомившись, я зашла в маленькое кафе, чтобы выпить чашку чая. Отсюда был хорошо виден наш дом. Я сидела и любовалась им. Тихий прибой и мягкое солнце убаюкивали. В этом маленьком волшебном мире буквально ощущаешь на себе ласковость и благосклонность природы. И тем более дико представить себе, что где-то поблизости притаилось зло…
— Эй, Кэти, привет! — окликнул меня кто-то с горной тропинки.
Я посмотрела наверх и увидела Винни, ее супруга Уилфа и их старого добряка лабрадора Джаспера. Я встала из-за столика и помахала им, предлагая присоединиться, попросив официанта Нила принести еще чаю. Они спустились раскрасневшиеся и довольные бодрящей прогулкой.
В последний раз мы виделись с Винни в то самое воскресное утро, когда она убеждала меня, что повстречала возле церкви Элоиз. Я припомнила тот разговор, и по спине пробежал холодок. Ведь именно сегодня мне предстоит столкнуться с моей умершей подругой лицом к лицу, потому что я хочу изгнать ее из своей жизни.
Как назло, Винни сразу начала говорить про Элоиз.
— Ах, дорогая, — сказала Винни, одновременно распутывая с руки собачий поводок, — я все думала о вас и надеялась, что мы увидимся. Представляете, сегодня утром мы с Уилфом опять видели Элоиз! Правда, дорогой?
Уилф молча кивнул. Муж Винни никогда не отличался многословностью.
— И что самое интересное, — не унималась Винни, — это опять произошло на кладбище возле церкви. Правда, на этот раз, — многозначительно прибавила она, — я была не одна, и мой муж тоже видел ее. Правда, Уилф?
Уилф снова молча кивнул.
Ну да, Винни обиделась, что я ей тогда не поверила, а ей не хотелось, чтобы ее память подвергали сомнению. Пожилые люди вообще очень ранимые. И знаете, теперь я их очень хорошо понимаю. Ведь Крис говорит мне то же самое. Если я видела призрак Элоиз — значит, у меня проблемы с психикой. Кому понравится, когда от тебя так отмахиваются. Мне хотелось как-то загладить свою вину перед Винни, но я не знала, как.
— И еще, — продолжила Винни, — я опять окликнула ее, но она нас полностью проигнорировала. Просто ушла, и все, я даже не поняла, куда. Вот она тут, и вдруг — исчезла. Мне это показалось неприличным, хотя Элоиз всегда была такой воспитанной особой, с хорошими манерами. Бывало, поедешь в Полперро за покупками, столкнешься с ней в магазине — так она обязательно поздоровается, справится о твоем здоровье. Поэтому сегодня я была очень удивлена. Правда, Уилф?
