– Трахалась с ним как последняя шлюха!
– Нет!
– Ага, скажи, что ты девочка! – хохотнул бугай.
– Да!
– Так мы сейчас проверим. Если девочка, отпустим.
– Не надо!
– Мою сестру надо, а тебя не надо? Нет, девочка, так не пойдет, – мотнул головой парень за рулем.
– Твою сестру?
– Иру Сорокину.
– Иру? Сорокину? Она твоя сестра?!
– А твой хорь ее обидел.
– Ты Алик?
Удивительное дело, Катя столько лет дружила с Иркой, а ее брата увидела только сегодня. И при каких обстоятельствах!
– Это же ты сказала, чтобы Паша изнасиловал мою сестру.
– Я сказала?!
– Ты сказала. Вчера.
– Я ничего не говорила!
– Но с Пашей была?
– Ну, мы были с ним под мостом… А потом Ирка появилась… Я ушла…
– Правильно. Сказала, чтобы он трахнул Ирку, и ушла.
– Нет!
– Знаешь, что с тобой за это будет? – спросил Алик.
– Но я не говорила!
– Хочешь сказать, что он без тебя Ирку изнасиловал?
– А он ее изнасиловал?
– Ты видела это?
– Нет! Я убежала!
Ирка, конечно, та еще дура, но ведь она открыла Кате глаза. Паша даже слова о любви ей не сказал, а под юбку залез. А она и ноги раздвинула. Так ей стыдно за себя стало… А Паша за ней не побежал, потому что Иркой занялся.
– А они с Иркой остались?
– Ну да, остались…
– И он ее изнасиловал?
– Не знаю, не видела.
– А почему тогда Ирка заявление в милицию накатала?
– Не знаю…
– Мы тебя сейчас всем хором откатаем! А ты потом будешь рассказывать, что не знаешь, целка ты или нет.
– Ну, если Ирка заявление подала… Такими вещами не шутят, – пожала плечами Катя.
– И мы не шутим. Сказали, что за Ирку спросим, значит, спросим.
– Ну так а я здесь при чем?
– А Паша чей парень?
– У нас все только начиналось…
– Началось?
– Нет.
– А с Иркой началось… Ирка сейчас вся в соплях… А она твоя подруга. Или нет?
– Ну, подруга.
– Тогда тебе повезло. Мы тебя трогать не станем. Но в милицию отвезем. Показания дашь.
– Показания?! – опешила Катя.
Не хотела она свидетельствовать против Паши. Тем более в пользу Ирки.
– Расскажешь, как все было.
– А что было?
– То, что сейчас с тобой будет. Если будешь овцу тут из себя изображать.
– Эй, я что-то не понял! – возмущенно протянул бугай. – Мы что, ее отпускаем?
– Пока да, – кивнул Алик. – Посмотрим, как она себя вести будет. Если что-то не так, никуда она от нас не денется. Катька, ты слышишь? У нас в Конашево самая крутая банда. Если я поставлю на тебе крест, можешь сразу вешаться. Потому что мы тебя по-любому закопаем. Но сначала вспашем. всем огородом. Ты этого хочешь?
– Нет!
– Тогда сейчас к ментам едем. А потом… Если Пашу вдруг отпустят… Если я увижу тебя рядом с ним… Нет, мы тебя убивать не станем. Сначала посадим на цепь, потом на иглу. И пользовать тебя будем как последнюю… А когда сотрешься, отдадим дальнобойщикам. Надо же тебе как-то будет на дозу зарабатывать. Ты меня поняла?
Катя опустила голову. Она не знала, о какой банде шла речь. Но эти три здоровых лба могли сделать с ней все, что угодно. Изнасиловать, убить и закопать. Сколько уже девчонок бесследно исчезло. Катя могла стать следующей…
И вообще, почему она должна жертвовать собой ради парня, который даже не удосужился признаться ей в любви?
Глава 6
Нельзя вставать с левой ноги. Сейчас Паша точно мог это сказать. Сегодня утром он собирался поставить на пол правую ногу, а потом подумал и начал с левой. Еще усмехнулся, дескать, ничего не будет. Умылся, оделся, позавтракал, собрался идти в школу, и тут звонок в дверь.
До сих пор звон в ушах. После того, что затем произошло. Менты скрутили его как какого-то преступника, впихнули в машину на глазах у всего двора, отвезли в участок.
А здесь – какая-то баба с капитанскими погонами на плечах. Далеко за тридцать, жирная, корявая, под глазами мешки, как будто неделю не просыхала. На такую нормальный мужик и не позарится, а она смотрела на Пашу так, как будто у нее отбоя от женихов не было. Как будто приходится защищаться от них, чтобы сохранить святую невинность. Нелегко ей это дается, потому и ненавидит она всех, кто покушается на девичью честь. И Паша один из таких уродов.
– Это заявление! – Капитан Чеснокова накрыла пятерней лежащий на столе исписанный лист. Могла бы и маникюр сделать, подумал Паша. – А это заключение судебно-медицинской экспертизы!
– Я это уже слышал, – кивнул он.
– Осталось только признаться. И этим облегчить свою участь.
– Не в чем признаваться.
В дверь постучали, в кабинет заглянул мужчина с тонкими усиками под широким носом. Глянув на Пашу, он поманил к себе следователя. Женщина вздохнула, нехотя поднялась и вынесла свою толстую задницу за дверь. Паша с тоской глянул ей вслед.
Не думал он, что Ирка окажется такой сукой. А ведь он должен был понимать, что так просто от нее не отделаться. Ей ничего не стоило раздеться перед ним, лишь бы он только обратил на нее внимание. А там, где хитрость, там подлость и обман. Ну и в предприимчивости Ирке не отказать. И в милицию обратилась, и экспертам на исследование отдалась.
Чесноковой не было минут двадцать, вернулась она в приподнятом настроении. И торжествующе глянула на Пашу.
– Есть две новости, – сказала она. – И обе плохие.
В ответ Паша кисло глянул на нее. Там, где Ирка, ничего хорошего быть не может.
– Женщину привезли, которая видела тебя вчера в Змейковом переулке. Видела, как ты выходил из-под моста.
Паша уныло вздохнул, вспомнив бабу в клетчатом платке. Видно, неслабо за него взялись, если даже свидетеля откопали.
– А Капитонова сама пришла, – продолжала Чеснокова.
Паша встрепенулся, возбужденно глянул на нее. Только Кати здесь не хватало.
– Ты с ней вчера под мостом был?
– И что?
– Она ушла, а ты остался с Сорокиной.
– Она ушла, а я пошел за ней. Сорокина осталась со своей тупой фантазией. Которая ее и изнасиловала!
– Сейчас мы проведем опознание. И тогда уже будет поздно писать чистосердечное признание. И намотают тебе, Маслов, на всю катушку… А так, может быть, условным сроком отделаешься.
