Алик дернул головой, распахнул глаза и вытаращился на него.
– И что это было?
– И еще будет, – кивнул Паша.
Чечня не научила его рукопашному бою. Не было у них в части такой дисциплины, не нарабатывали они удары. Но Чечня научила его драться и убивать. Дважды Паша сходился в рукопашном поединке, и проиграй он хотя бы раз, его бы здесь сейчас не было.
Алик поднялся, подергал себя за подбородок, скривился.
– Ты мне челюсть сломал.
– Ничего, крепче будет.
– Не понял.
– У меня крепче стала. После перелома. «Чехи» били, не разбили.
Паша внимательно наблюдал за Аликом, который мог ударить в любой момент.
– Ну да, «чехи», – кивнул Алик, с интересом глядя на него.
– Если бы у тебя перелом был, ты бы говорить не мог.
– Да, но я могу.
Алик подергал себя за подбородок, будто вправляя вывихнутую челюсть.
– И я могу.
– Ну да, – согласился Алик, понимая, что Паша имеет в виду.
В зал вошла Ирка с полотенцем на голове.
– Что тут в вас?
– Да так, глянуть хотел, как вы тут.
Алик покосился на Пашу, но ударить его не решился. Момент упущен, да и сестра могла устроить скандал.
– Хорошо у нас тут все.
– А я смотрю, ты худеешь, – Алик окинул ее взглядом с ног до головы.
– А чего нам, молодым и красивым?
– Костян тут спрашивал, что-то, говорит, не видно тебя.
Паша нахмурился, внутренне сжался как пружина. Понял, к чему Алик завел речь о своем дружке. Подлая у него душонка, хоть камень в огород, но кинет. Алик заметил напряжение в нем, насторожился. Как бы снова не схлопотать справа.
– Костяну большой привет, с маслом!
Ирка также всем видом предупреждала братца, требовала, чтобы он держал язык за зубами. Но если Алику попала вожжа под хвост, просить его о чем-то бесполезно. Паша ждал, когда его объявят лосем рогатым. Но Алик, как это ни странно, решил съехать с темы.
– У Костяна все нормально, дела идут. А как у твоего мужа дела? Дома сидит, груши околачивает? – усмехнулся он.
– Отпуск у него, после армии, – сказала Ирка.
– А дальше?
Паша молчал. Сколько раз он просил, чтобы Алик помог ему с хорошей работой, но тот лишь скалился в ответ. После армии Паша о таком содействии даже не заикался. Была у него идея открыть небольшой магазин в городе или кафе. Крутились бы с Иркой потихоньку, от нечего делать. Но идея эта зыбкая, такая же шаткая, как его семейное положение. Душа просилась на свободу, вопрос о разводе висел в воздухе. Правда, поднимался все выше, казалось, еще чуть-чуть – и дотянуться до него будет невозможно.
– А стариной тряхнем! Да, Паша? – взбудораженно улыбнулась Ирка. – Людей соберем, группу создадим. Аппаратура у нас есть… Репертуар свой нужен, такой, чтобы за душу брало. Найдем композитора, купим песню, денег ты дашь.
– Я? – Алик приложил руку к животу, собираясь засмеяться.
– Ну, не отца же просить. Он у нас пенсионер, делами управляешь ты.
Комбинатом рулил Алик, но свой пакет акций был и у Антона Васильевича. Весьма внушительный пакет, половина от которого могла отойти Ирке по наследству. И сейчас она фактически предъявляла свои права на часть от дохода. Много ей не нужно, но и на мелочь она не согласна. Именно это Ирка давала понять, глядя на брата.
– И семейными делами тоже, – кивнул Алик.
– К тебе и обращаюсь.
– Ну а к кому еще… Если музыканта выкупили, значит, и песню ему купить надо.
– Не надо, – качнул головой Паша.
Какая к черту музыка? Не в том он уже возрасте, чтобы верить в чудеса. Нет у него способностей, чтобы стать звездой, а раз так, то и пытаться не стоит.
– Почему не надо? – Ирка удивилась, но как-то не очень убедительно.
Она тоже не верила в Пашу, не видела в нем перспектив.
– Рыба не мясо, курица не птица.
– Но попробовать можно, – сказала Ирка.
– Потом жалеть будешь, – усмехнулся Алик, глядя на Пашу.
– Буду жалеть. И думать о том, что у меня был реальный шанс… Которого на самом деле нет.
– Тебя в плену сильно били? – спросил Алик.
– А что? – нахохлился Паша.
– Да, смотрю, мозги вправили.
– Били меня. И я бил. Четырнадцать «духов» на мне, понял? Двоих в рукопашке завалил. Не веришь? – Паша раскинул руки, как медведь перед нападением.
Он готов был сразиться с Аликом насмерть, и тот это понял, дал слабину. Алик пытался удержать лицо, но взгляд у него поплыл.
– Он у тебя не заразный? – попробовал он отшутиться.
– Нормальный! – Ирка торжествующе смотрела на брата.
– Нельзя ему тут без дела, совсем крыша съедет. Я тут салон бытовой техники открыть хотел, вроде как прибыльное дело. Попробуете? – Алик неуверенно смотрел на сестру.
И, возможно, надеялся, что Ирка откажется. Но не тут-то было.
– Попробуем.
– Вот и ладненько. Площади есть, денег дам, а детали обсудим потом. Ну все, поехал я.
Алик поцеловал сестру, а Паше на прощание подал руку. И даже назвал его братишкой.
Паша еще долго смотрел ему вслед. Не зря говорят, что бытие определяет сознание. Не зря он сбежал из дома на войну. Наград, может, и не заслужил, но уважение заклятого родственника завоевал. И теперь дела у него пойдут. Магазин бытовой техники – очень хорошо. А отдел музыкальных товаров при нем – еще лучше.
Ну а со временем и в Москву можно съездить, с Катей за деньги повидаться. Действительно, почему бы не вспомнить с ней молодость? И дополнить воспоминания новыми впечатлениями.
* * *
В музыке всего семь нот. Но в настоящей музыке, как говорил Кирилл, должна присутствовать восьмая. Можно составить стройную композицию, с душевными перепадами и волнующими завихрениями, но если будет отсутствовать та самая волшебная нотка, музыка не зазвучит. И просто пройдет мимо ушей.
Твоя улыбка – солнца луч, моя любовь. Ты согреваешь мою ночь, моя любовь…
В этой песне неуловимая восьмая нотка присутствовала. Был там и незримый медиатор – по струнам души. Может, потому песня уже звучала в ушах. Осталось только наложить голос на музыку. Катя имела примерное представление, как это делается, и не боялась надеть наушники перед микрофоном. Но Кирилл еще не определился в своих предпочтениях.
– Может, все-таки Олесю взять? – спросил он, в раздумье почесывая нос.
