Евангелина задумалась над его словами.
– Так это с ним ты дрался, когда я тебя обнаружила?
– Да.
– Почему?
– Это… долгая история.
Евангелина ему не поверила, – впрочем, как он и ожидал. Рис видел это по ее глазам, по тому, как она вновь сложила руки на груди и принялась ходить вокруг него, словно выискивая слабое место.
– У тебя есть хоть какое-то доказательство, что это правда? – наконец спросила она. – Можешь ты привести его ко мне?
– Пока что нет. Он боится храмовников, и не без причины.
Евангелина долго, в упор смотрела на него. Затем кивнула:
– Ты либо говоришь правду, либо подпал под власть демона… в обоих случаях мне придется не спускать с тебя глаз. Как бы то ни было, сейчас не время для этого разговора. Побеседуем обо всем позднее, когда вернемся в башню.
Рис позволил себе медленно выдохнуть:
– Я уж думал, ты захочешь увезти меня туда силой прямо сейчас.
– Захотела бы, – сказала она, – да только, боюсь, без Винн. Моя первейшая обязанность – способствовать ее миссии. Что потом из этого выйдет – уже другое дело. – Глаза Евангелины посуровели. – И я надеюсь – ради твоего же блага, – что ты говоришь правду и что этот невидимка – именно тот, кем ты его считаешь. Если нет… сохрани тебя Создатель.
Разговор, похоже, был на этом окончен. Евангелина повернулась, чтобы уйти, но замешкалась, заметив на лице Риса изумление.
– Я почти ждал удара мечом, что бы я там ни наговорил, – признался он. – А ты человек достойный… по крайней мере, для храмовника.
Евангелина фыркнула, выразительно закатив глаза:
– Какой дивный комплимент из уст мужчины, налившегося вином по самую маковку.
С этими словами она удалилась в конюшни.
Рис остался снаружи, глядя ей вслед. Определенно, под латами скрывалась женщина… причем хорошенькая. Он тут же выругал себя за эту крамольную мысль. «Ты, верно, пьян, – мрачно подумал он. – Она же тебя живьем сожрет».
Маг вздохнул, и мысли его вновь омрачились. В последний раз он огляделся по сторонам, высматривая Коула. Ни души.
«Вернись! – хотелось ему сказать. – Вернись в башню и жди меня там!»
Бесполезно. Если уж Коул решил следовать за ним по пятам, Рис ничего поделать не сможет. События, куда бы они ни завели, пойдут своим чередом.
И да поможет им всем Создатель.
Глава 8
Следующее утро выдалось самым погожим с тех пор, как отряд покинул Вал Руайо. Выйдя из конюшен, путники увидели, что ясное небо переливается всеми оттенками розового и золотистого, а из-за горизонта уже выглядывает краешек солнца. Земля, еще сырая, была подернута тонким слоем инея, отчего в воздухе веяло пронзительным холодком. Рис готов был счесть это утро прекрасным, если бы не навязчивые воспоминания о вчерашней ночи, оставлявшие неприятный привкус во рту. Горожане уже брались за дела, и то, с какой подозрительностью они глазели на приезжих, говорило, что весть о происшествии в трактире разошлась по всему городу.
Эти взгляды напомнили Рису время, когда он жил в имперском консульстве в Тараевине. В юности Рис был назначен в ученики к престарелому магу-эльфу по имени Арвин. В памяти Риса остались лицо, похожее на сморщенную от старости кожаную перчатку, раскосые глаза и вечное неодобрительное ворчание. Арвин оказался строгим наставником и с большой неохотой снисходил до скудной похвалы, когда Рис лез из кожи, чтобы ему угодить. Словом, жилось Рису паршиво, и он был твердо уверен, что конца этой жизни не будет. Он возликовал, когда Арвин сообщил, что его переводят в консульство… и онемел от потрясения, когда старик захотел взять его с собой.
То был неслыханный случай. Возможность не просто покинуть башню на короткое время, но отправиться в совершенно другую страну? В Тевинтерскую империю, удивительный и запретный край, где, как говорят, правят маги? Пусть даже Рис наверняка знал, что Арвину просто нужен слуга, который будет подавать ему на стол и чистить сапоги, он все равно не находил себе места от радости. Долгими ночами Рис лежал без сна в общей спальне и разглядывал потолок, чуть не дрожа от предвкушения при мысли о предстоящем путешествии.
Одно уже то, что старый чародей изменил своим правилам и пригласил его с собой, в те времена казалось Рису немыслимым. Старый маг даже не пожелал объяснить, чего ради он это делает, и на все вопросы только фыркал да посылал ученика за соленой жвачкой, которая продавалась в магазинчике столичного эльфинажа. Из-за этого лакомства у старика вечно несло изо рта рыбой, да так ядрено, что у Риса слезились глаза всякий раз, когда наставник наклонялся к нему что-то растолковать. Впрочем, к тому времени Рис уже приучился терпеть вещи и по-хуже, только бы не вызвать неудовольствие учителя.
Он до сих пор помнил, как прибыл в Тараевин. Даже великолепие Вал Руайо со всеми его дворцами и сверкающими зданиями меркло перед этим тевинтерским городом. Повсюду виднелись приметы древности: полуразрушенные изваяния драконов, руины старинных храмов, ветхие, сплошь поросшие мхом дома. Казалось, что весь Тараевин возведен на останках иного, более древнего города, а тот в свою очередь возрос на костях предшественника, и прошлое прорастало сквозь них, как диковинное дерево, упорно не желая быть похороненным в памяти. Чародея Арвина эти картины оставили равнодушным, зато Рис был ими ошеломлен.
Даже здание консульства оказалось необыкновенным. Мраморные колонны и острый запах ладана, который тевинтерцы жгли, чтобы заглушить вонь сточных канав на улицах. Мозаичные фрески, облупившиеся настолько, что Рис так и не сумел разобрать, с кем сражались изображенные на них безликие воины. В летнем саду был даже фонтан, сотворенный много веков назад не машинами гномов, а магией. Мраморный дракон давно лишился крыльев и передних лап, однако морда его пылала такой злобой, что Рис не сомневался: то было изображение Древнего Бога.
И еще там жили рабы. Рис тогда был чересчур молод, чтобы понять, что это означает и почему Арвин приходит в такую ярость всякий раз, когда видит раба. Однажды рабыня-эльфийка подала старику поднос с инжиром. Арвин выбил поднос у нее из рук и раскричался так, что прибежал сам консул. Рис, конечно, читал о том, как Тевинтерская империя захватила в далеком прошлом земли эльфов, но для него это были начертанные в книге слова. Рабы казались ему лишь еще одной экзотической особенностью Тевинтера, очередным предметом изумления и восторга.
Только пару недель спустя Рис понял, что он в этом городе нежеланный гость. Орлей и Тевинтер вечно были на ножах, и так повелось с тех пор, когда имперская Церковь отделилась от Великого Собора в Вал Руайо. Одно дело было знать об этом историческом событии, другое – ощущать его последствия на собственной шкуре. Местные жители были подозрительны и становились откровенно враждебными всякий раз, когда слышали орлесианский выговор Риса. Он обнаружил, что его избегают, торговцы так и норовят обсчитать… и никто из местных не желает перемолвиться с ним словом.
