– Да во мне полным-полно сострадания! – Адриан вскочила, сжав кулаки. – Если б я столкнулась с магами, которые превратились в одержимых, я бы сострадала им всей душой, но все равно прикончила бы всех до единого!
– И однако мы едем в горы, чтобы спасти одержимого.
– Не я так решила, – сказала Адриан. – Есть вещи, на которые нельзя закрывать глаза. Не забудь, что твой друг – убийца.
С этими словами и она стремительно удалилась. Рис остался сидеть, неотрывно глядя на костер. Адриан, конечно, права. Все они правы. Если бы он раньше связал Коула с убийствами или сразу о нем сообщил… но он этого не сделал. Все вышло как вышло, и теперь он уже ничего не в силах изменить.
Евангелина, чистившая неподалеку меч, подняла голову и одарила Риса странным взглядом. Интересно, многое ли ей удалось расслышать. Хотя, пожалуй, теперь это уже не важно.
Следующие несколько дней путники довольно быстро ехали по южным дорогам. Покинув земли Сердцевины, они оказались в Провинциях. Зеленые нагорья и плодородные пашни исчезли бесследно. На смену им пришли голые скалы, за которые отчаянно цеплялась скудная растительность. Повсюду была бурая грязь; дорога в иных местах так раскисла, что приходилось пробираться вперед с великой осторожностью, иначе лошади вполне могли запнуться и упасть. Встречные путники попадались все реже, а жители нечастых деревушек выглядели убого и с явным облегчением провожали взорами удаляющийся отряд.
Настроение странников тоже резко переменилось. Адриан старательно не обращала внимания на Риса, подчеркивая свое ледяное безразличие дружеской болтовней с Винн. Она упорно выспрашивала у старой чародейки подробности ее прежней жизни – детали, которые из ныне трезвой Винн вытянуть было практически невозможно. Неудачи, само собой, только закаляли упорство Адриан; на второй день она сидела уже за спиной у Винн, и чародейки до хрипоты спорили о Круге. Вернее, спорила Адриан, а Винн больше слушала и помалкивала, соизволяя ответить, лишь когда рыжеволосая магичка становилась особенно настырной.
Что до Евангелины, она не сводила глаз с дороги. Всякий раз, когда ей случалось заметить впереди более чем одного путника, она поднимала руку, предупреждая остальных об опасности. Тогда они объезжали незнакомцев на безопасном расстоянии или останавливались и ждали, пока те проедут. Учитывая то, что все встречные держались так же настороженно, бдительность Евангелины была отнюдь не лишней.
Однажды, когда отряд проезжал западнее города Монсиммара, храмовница заметила, что на утесе, нависшем над самой дорогой, стоят несколько человек. Все как один в кожаных штанах и куртках, вид самый разбойничий – а может, и вправду бандиты. Объехать их было невозможно, а среди скал таилось слишком много укромных местечек, и потому Евангелина не решалась проехать напрямую. Незнакомцы тоже не собирались уходить.
Удача улыбнулась путникам, когда на дороге показались имперские солдаты. Адриан первой заметила пурпурные знамена, и даже Рис возликовал при виде сотни людей в доспехах, которые слаженным шагом направлялись прямо к ним. Во главе строя ехали несколько шевалье – рыцари в изукрашенных серебром латах и шлемах с пышными золотисто-зелеными плюмажами. Даже боевые рыцарские кони красовались в богато отделанной сбруе, которая выглядела более подходящей для праздничных парадов, нежели для серьезного дела. И все же военный отряд выглядел внушительно. Неизвестно, входило ли в обязанности солдат защищать проезжих от разбоя, однако бандитов с утеса точно ветром сдуло.
И это было весьма кстати, так как имперские солдаты даже не замедлили шаг и не удостоили путников взглядом. Рису подумалось, что вид у солдат угрюмый, как буд-то они направляются воевать… но с кем? Ждать ответа на этот вопрос не приходилось. Евангелина увела спутников с дороги, иначе бы их просто затоптали, и, как только солдаты скрылись из виду, поспешила миновать коварный утес прежде, чем разбойникам придет в голову вернуться.
Рис чувствовал себя в отряде лишним. Никто не желал с ним разговаривать, и он уже собирался пожалеть о том, что рассказал спутницам про Коула. То и дело он оглядывался через плечо, высматривая, не промелькнет ли позади отряда знакомый силуэт. Безуспешно. Зачем Коулу было прятаться, если только Рис и мог его увидеть? Непонятно.
Наконец Евангелина заметила его маневры.
– Твой невидимый друг следует за нами?
За два дня это был чуть ли не первый случай, когда храмовница заговорила с Рисом. В голосе ее звучало плохо скрытое недоверие.
– Не знаю. Я его не вижу.
– Тебе это не кажется странным?
– Возможно, он все же решил оставить нас в покое.
Евангелина окинула его долгим задумчивым взглядом. Затем покачала головой и отвернулась.
– Гадаешь, не сошел ли я с ума?
– Нет, – ответила она, – решаю, не пора ли мне перейти к действиям. Долг велит мне не сидеть сложа руки при виде мага, свернувшего на кривую дорожку.
– И что же ты надумала?
Евангелина не ответила. Рис не знал, можно ли это считать добрым знаком. Наверное, да, поскольку голова его пока не слетела с плеч… однако ему по-прежнему не давала покоя мысль о Коуле. Идет ли он за отрядом или бросил эту затею? Неизвестность изрядно действовала на нервы, но еще неприятнее было ждать, что мальчишке придет в голову появиться в самый неожиданный момент. Например, посреди ночи. При мысли об этом Риса пробрал озноб.
Между тем местность становилась суше – отряд въехал в Западный Предел. Рис представить не мог, откуда взялось это название. Предел чего? Дальше к западу лежат степи, кишащие омерзительными тварями, да леса, настолько мрачные и непроходимые, что из них никто не возвращался. Да и кто по доброй воле станет искать подступ к пустошам? В лучшем случае – возможность выбраться из них, а точнее говоря – бежать без оглядки.
Согласно тому, что довелось прочитать Рису, этот край некогда стал полем сражения – одного из самых крупных в пору Второго Мора. Немало столетий тому назад орды порождений тьмы хлынули из бездны на поверхность и так обильно пропитали здешние земли скверной, что край не смог оправиться. Тысячи и тысячи воинов пролили кровь на пески Западного Предела, чтобы загнать врагов обратно в подземные норы и не дать им заполонить весь мир. Мужчинам и женщинам, которые гибли здесь, наверняка казалось, что само небо разверзлось и исторгло на их головы черную лавину смерти.
И все же Западный Предел обладал некой странной красотой. То была пустыня, но не жаркая, не покрытая ослепительно-желтым песком, а стылая, пятнисто-лиловая, словно незалеченный синяк. Скальные колонны тут и там торчали из песка, будто осколки причудливо искривленных костей, и чудилось, что все остальное давным-давно засыпали песком пустынные бури. Тем не менее это зрелище нельзя было назвать ни отталкивающим, ни ужасным – скорее уж мрачным и даже отчасти печальным. Как будто сам мир скорбел над смертельной раной многовековой давности.
– Туда, – бросила Винн, указывая вдаль. Силуэт железной вышки был едва различим сквозь пелену взвихренного ветром песка. – Именно так и передвигаются в здешних местах. Когда доберемся до вышки – увидим оттуда следующую.
