Ну да, у нее есть свои недостатки… а разве у Риса их нет? Он почти такой же вспыльчивый, как сама Адриан, и к тому же чересчур легковерный. Адриан постоянно приходилось оберегать его шкуру, потому что сам он этого делать не желал. Иногда ей казалось, что Рис прямо-таки стремится к гибели. Даже если это было не так, получалось у него отменно.
Хотя Адриан и считалась негласным предводителем либертарианцев, друзей среди них у нее было мало. Откровенно говоря, вовсе не было. Прочие маги считали ее полезной, ибо она всегда говорила вслух то, что они из нерешительности предпочитали замалчивать. Рис, однако, всегда поддерживал ее. Он разделял взгляды Адриан и был, как она, убежден, что Круг – это тюрьма и что маги должны обрести свободу. С ним заветные перемены выглядели достижимой целью. Без него Адриан казалось, что она совершенно одна.
А теперь она бросила Риса – быть может, именно тогда, когда он особенно нуждался в ее поддержке. Если бы только она могла понять, почему этот самый Коул оказался для Риса важнее всех прочих… и зачем он заступался за храмовницу. При одной только мысли о том, что она может навсегда потерять Риса, Адриан охватывал невыносимый страх.
Она прибавила ходу и нагнала Винн. Старуха даже не потрудилась скрыть недовольную гримасу. Вот она, благодарность за то, что Адриан не отказалась помогать ей даже после того, как их против воли загнали в Тень. Просто непостижимо, почему Рис до сих пор не махнул рукой на эту женщину! Да, она выдающаяся чародейка, одна из лучших в Круге, но настолько не похожа на Риса… и невозможно представить, кому еще так мало подходило бы зваться матерью.
– Почему ты так поступаешь? – раздраженно спросила Адриан.
Вопрос застал Винн врасплох.
– Ты имеешь в виду спасение Фарамонда?
– Ты могла бы пойти с Рисом, но отправилась спасать… друга? Просто друга, и все? Вместо того чтобы помочь собственному сыну? А если с ним что-то случится?
– Если тебя так заботит безопасность Риса, тебе следовало пойти с ним.
– Но я здесь, с тобой, и считаю, что вправе требовать объяснений. Ты всегда готова на все ради своих друзей? Они для тебя важнее, чем кровная родня?
Винн стиснула зубы, подавляя гнев.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– Зато я знаю Риса, – возразила Адриан, – и считаю, что он достоин твоей помощи.
– Я уже помогла ему.
– И теперь он сорвался на поиски мага-невидимки, или кто он там еще, этот мальчишка… сорвался потому, что хочет помочь человеку, а еще потому, что мальчишка мог бы подтвердить его непричастность к убийствам. Только я считаю, что этим он лишь ухудшит дело… тем более что с ним пошла эта храмовница.
Винн улыбнулась, явно позабавленная:
– Судя по тому, как прозвучало «эта храмовница», ты питаешь к ней неприязнь? Я имею в виду – личную.
– А разве должно быть иначе? Ты сама слышала, что сказала сер Евангелина. Она, дескать, исполнит свой долг любой ценой. Вряд ли Рис понимает, что это значит.
– А ты понимаешь? – Старуха снисходительно пожала плечами, чем привела Адриан в бешенство. – Я обязалась помочь Церкви. Для меня это важно. Просто так уж вышло, что Фарамонд еще и мой друг, и я не желаю бросать его на произвол судьбы.
– Даже после того, что он натворил?
Винн резко остановилась и, повернувшись к Адриан, смерила ее ледяным взглядом:
– Ты принадлежишь к либертарианцам, которые утверждают, что им равно дороги интересы всех без исключения магов, но при этом с восхитительной готовностью отвергаешь всякого, кто не укладывается в рамки твоих взглядов. Похоже, не только храмовники скоры на суд.
Адриан опешила, не зная, как достойно ответить на этот выпад без того, чтобы завязался новый спор. Винн, однако, сочла ее молчание знаком согласия и понимающе кивнула.
– Так я и думала, – проговорила она. – Хочешь судить меня – пожалуйста, сколько угодно. Но советую тебе обдумать вот что: у меня, по крайней мере, есть миссия, которую необходимо исполнить, и друг, которому нужно помочь. У тебя же нет ни того ни другого. Хочешь спрашивать – спроси сначала себя.
С этими словами старуха быстро зашагала прочь. Адриан, сконфуженная, осталась стоять посреди улицы под немигающим взглядом женщины-голема. По красным огонькам, горевшим в каменных глазницах, непрос-то было понять, что на самом деле думает Шейла… но Адриан подозревала, что ходячая статуя получила от этой сцены истинное удовольствие.
– Оно должно быть поосторожней, – заявила Шейла.
– Вот как? С чего бы это?
– Если оно разозлит старейшую, та прихлопнет его как назойливую муху.
Адриан фыркнула:
– Может, у нее побольше опыта, но я старшая чародейка, а это кое-что значит. Никто меня не прихлопнет.
– Оно слишком мало знает о старейшей, – упорствовала Шейла.
– И что же такое я о ней не знаю?
Та, однако, не пожелала вдаваться в подробности и, гулко топая по мостовой, пустилась догонять Винн. Адриан не тронулась с места, кипя от бессильной злости. Спору нет, старуха – могущественная чародейка, но не в одиночку же она победила архидемона? Почему она так уверена в своих силах, что собирается запросто одолеть демона, который правит этой частью Тени? Что же она, Адриан, упустила?
Какое-то время они шли по безлюдным городским улицам, и дух безошибочно указывал им дорогу. В домах, мимо которых они проходили, двери были распахнуты, и Адриан спросила, почему они, чтобы попасть в башню, не воспользовались таким вот входом. Известно же, что любая дверь в Тени – всего лишь переход и с ее помощью можно попасть почти куда угодно. Винн, однако, отнеслась к такой идее с сомнением и объявила, что все эти двери вполне могли быть ловушками, которые устроил для них демон. А потому они и дальше шли пешком.
Не все вокруг казалось Адриан незнакомым. Она приметила вдалеке, на возвышенности, императорский дворец, такой же блистательный с виду, каким он хранился в ее памяти. Они прошли по улочкам Бель Марш – огромного рыночного квартала, но если в настоящем Вал Руайо на них было не протолкнуться от торговцев, бродячих певцов и актеров всех мастей, то здесь не было ни души. Между тем Бель Марш, насколько помнилось Адриан, никогда не пустел. Даже по ночам здесь бывало людно, и в тавернах веселье било ключом.
Белый Шпиль, приближаясь, с каждым их шагом становился все громадней. Светлый силуэт его устремлялся в небо исполинским копьем, как будто хотел дотянуться до парящих в высоте островов и даже вознестись над ними. Адриан вдруг осознала, что в обыденной жизни башня вовсе не так огромна. Для того, чье воображение создало этого исполина, Белый Шпиль – и, очевидно, Круг магов – образовывал основную часть бытия. Адриан вполне разделяла его чувства.
Наконец, словно городу вдруг надоело морочить их переплетением перекрестков и поворотов, впереди показался вход в башню. Увитые плющом ворота из кованого железа были распахнуты настежь, как и массивные двери, ведущие в парадный зал. Всюду, где обычно стояли охранявшие Круг храмовники, и там, где они постоянно сновали, заходя в башню и покидая ее, сейчас не было никого.
