Наконец Винн, не выдержав, развернула коня. Ослепительно улыбаясь, она осведомилась, не будет ли Шейла столь добра пойти вместо нее во главе отряда. Женщина-голем с превеликой охотой приняла брошенный вызов и справилась в самом деле отменно. По колее, которую она протаптывала в песке, передвигаться оказалось гораздо удобнее. Правда, однажды Шейла ухитрилась с головой провалиться в воронку, и лошадям пришлось добрый час пыхтеть, чтобы выволочь ее оттуда.
Вскоре после того, как отряд покинул пустыню и на склонах гор снова появилась зеленая трава, Винн предложила отправить Шейлу с посланием в монсиммарский Круг магов. Этот Круг, сказала она, ближе всего, и тамошние чародеи могут воспользоваться кристаллом видений, чтобы переговорить с Белым Шпилем. Посылать видения – дело непростое, однако, учитывая интересы Церкви, было бы весьма кстати сообщить церковникам об их возвращении… и о том, что им необходимо как можно скорее встретиться с Верховной Жрицей. К сожалению, Монсиммар находился далековато от дороги в столицу.
Евангелина согласилась с почти видимым облегчением. Шейла завздыхала – ну вот, ее уже превратили в посыльного, что дальше? Может, Винн потребует подавать ей стул? Или водрузит ей на спину седло и поедет верхом? Одного убийственного взгляда Винн оказалось достаточно, чтобы женщина-голем притихла. Взяв послание, она отправилась восвояси.
Рис недолгое время забавлялся, воображая прибытие голема к воротам Монсиммара. Пожалуй, явление Шейлы даже добавит посланию Винн убедительности. Много ли на свете големов-посыльных, да еще с такими очаровательными манерами?
После отбытия Шейлы в отряде вновь воцарилась тишина. Евангелина вела своих спутников той же дорогой, какой они ехали в Адамант, и постоянно поторапливала их – насколько это было возможно. По пути они долго не встречали ни единой живой души и лишь на третий день увидели кативший навстречу фургончик, на котором восседал гном-торговец.
Он не сразу соизволил остановиться и косился с подозрением даже на символы Церкви, красовавшиеся на латах Евангелины. Когда приступили к расспросам, гном сообщил, что направляется в Монсиммар – обходной дорогой, подальше от беспорядков, которые вспыхнули после начала сражений. Увидев изумление на лицах путников, гном развеселился и захихикал. Разве они ничего не слышали? На востоке идет война. Кто с кем воюет – об этом толкуют разное, но из-за потока беженцев, хлынувшего в Сердцевину, в деревнях творится невесть что. Им здорово повезет, если сумеют добраться до столицы, прибавил он.
И, подхлестнув коней, бодро покатил дальше. Путники смотрели ему вслед, потрясенные до глубины души. Что это – гражданская война? Почему же тогда не было сборов шевалье, не призывали добровольцев стать под имперские знамена? Что стряслось, покуда они скитались по пустыне?
Худшую новость и придумать было невозможно. Рис втайне наблюдал за тем, как Евангелина задумчиво смотрит вдаль, словно ей под силу неким образом разглядеть, что ждет их в столице. Ветер завывал меж холмов, маги молча ждали, когда храмовница поведет их дальше… однако она так и не шелохнулась.
– Сер Евангелина! – неуверенно окликнула Винн.
Ответа не было.
– Сер Евангелина, у нас еще час до заката.
– Если мы поедем в темноте, то доберемся до Велуна, – заметил Рис. – Может, там и разузнаем все новости?
Эта реплика наконец-то привлекла внимание храмовницы.
– Нет, – изрекла она твердо. – Будем держаться подальше от населенных мест. Если в Сердцевине царит хаос, нам грозит еще бóльшая опасность, чем прежде.
С этими словами она повернулась в седле и оглядела спутников, нахмурившись, когда взгляд ее упал на Фарамонда.
Рис, казалось, мог прочесть ее мысли. Если эльф окажется в людном городе, у него будет больше шансов сбежать. Станет ли он помышлять о побеге? Этого Рис наверняка не знал, но, кроме Евангелины, которая всякий миг неусыпно следила за Фарамондом, не говоря уж о Коуле, никто и ничто не могло помешать эльфу пуститься в бега.
– Будем разбивать лагерь, – решила Евангелина.
Шел дождь. Рис никогда не думал, что может соскучиться по дождю, но после изнурительного перехода по пустыне почти блаженством было стоять под открытым небом и чувствовать, как вода смывает налипший песок. Рис запрокинул лицо к ночному небу и зажмурился, наслаждаясь ледяными уколами. Отдаленные раскаты грома казались ему звуком скорее приятным, чем зловещим.
Усталость и пережитые тревоги взяли свое: в лагере все уснули, только Евангелина осталась стоять на страже. Рису, в отличие от спутников, не спалось, а потому он сидел в тишине у затухающего костра. Он вызвался было посторожить лагерь, чтобы Евангелина могла хоть немного поспать, но та в ответ молча покачала головой. Быть может, опасалась, что Рис тоже подумывает о побеге. Уж верно у него имелись на это веские причины.
Коул свернулся клубком рядом с ним, пристроившись как можно ближе к костру, чтобы и согреться, и не обжечься. Дождь так и молотил по нему, но он даже не шевелился, лишь иногда трепетали плотно сомкнутые веки. Дурные сны. Помня все, что выпало на долю этого юноши, Рис не судил его за желание избавиться от воспоминаний. Он мог не понимать, что именно побуждает Коула убивать, мог неустанно напоминать себе, что Коул – убийца, но это не мешало сочувствию.
Рис отвел с глаз Коула намокшую прядь светлых волос и молча помолился о том, чтобы Создатель даровал ему хоть пару дней покоя и мирного отдыха прежде, чем они доберутся до башни. Для Создателя это пустяк.
– Возможно, они не станут нас слушать, – вдруг произнесла Евангелина.
Вздрогнув от неожиданности, Рис поднял голову. Храмовница задумчиво стояла у кострища. Ее серебристые латы лоснились от дождевых капель; алый плащ потемнел, промокнув насквозь. Влажные черные волосы облепили лицо, и все же она оставалась прекрасна. Рису не хотелось признавать это, но что поделаешь – так оно и было.
– Храмовники? – уточнил он.
Евангелина кивнула:
– Я плохо знаю Лорда-Искателя Ламберта. Я верю, что он справедлив, хотя и суров, но если в стране война…
– Ты полагаешь, что он не станет нас слушать.
– Я полагаю, что он сочтет порядок важнее истины. Убедить его, что Коул не демон, будет… довольно трудно. – Евангелина помолчала, размышляя, и затем продолжила: – Что до храмовников, с которыми я говорила… они вернутся к Лорду-Искателю со своей версией случившегося. Тут я ничего не могу поделать, и любое мое заступничество сочтут предвзятым. Сожалею, что не могу сказать обратного.
Рис обдумал ее слова, потом вздохнул:
– Что же нам остается?
– Бежать.
Оторопев, Рис во все глаза уставился на Евангелину. Она присела у костра и принялась ворошить прутиком угли. В темноту, наполненную дождем, брызнули искры, потянулся едкий дымок.
– Я должна доставить Фарамонда в башню. Что касается тебя, то к этой миссии ты не причастен. Ты можешь взять с собой Коула и бежать. В Ферелден, если не побоишься из-за войны пройти через Долы, или на север, в Тевинтер.
