– Она тебе все рассказала, – проговорила Винн.
Маг уставился на нее с разинутым ртом. Это был не вопрос – обычное утверждение между делом. Винн уселась, сложив руки на коленях, и настороженно посмотрела на него.
– Я… ну да, рассказала, – промямлил Рис.
– Закрой рот, дорогой. Это неприлично.
Рис с отчетливым стуком захлопнул рот.
– Думаю, это было неизбежно, – вздохнула она.
– Это правда? – спросил он почти через силу.
– Правда ли, что во мне обитает дух? Да, это так.
Рис хотел задать следующий вопрос, но Винн предостерегающе подняла палец и терпеливо улыбнулась:
– Нет, меня изменило совсем не это. Когда мы с тобой встретились впервые, дух уже пребывал во мне.
– Но это же было…
– Да, много лет назад. – Винн сосредоточенно сдвинула брови, вперив взгляд в остывшие угли костра. – Видишь ли, я умерла. Это произошло в самом начале Мора. Ферелденскую башню магов захватили одержимые, и меня убили в бою. Когда я пребывала на грани между жизнью и смертью, мне явился дух. То был не демон, не чудовищное порождение гордыни, и он предложил мне второй шанс.
Рис ждал продолжения – у этой истории оно явно имелось, – однако Винн молчала. Взгляд ее был все так же неотрывно устремлен на костер, и Рис мог только гадать, о чем она думала. Чем-то ее рассказ напоминал покаяние.
– Второй шанс? – наконец переспросил он. – Зачем?
Винн пожала плечами:
– Если бы я знала! Тогда, много лет назад, я считала, что срок мне отмерен недолгий, что я получила лишь временную отсрочку. Я осталась жить ради некой великой цели, и как только эта цель будет достигнута, я умру, как и должна была умереть изначально. – Она скорбно покачала головой. – Я сражалась, дабы спасти Круг от катастрофы, предотвратить войну, грозившую унести бесчисленное множество жизней, и… ничего. Я по-прежнему живу.
Рис ожидал от этого разговора чего угодно, но только не такого. Он отошел на пару шагов, потер лоб, словно этим жестом мог подстегнуть застопорившиеся мысли, и вернулся к кострищу. Винн все так же сидела там, выжидающе глядя на него. Рис уселся, точнее, плюхнулся на траву.
– Ты уверена, что это не демон? – спросил он. – Понимаешь… я никогда не слышал, чтобы добрый дух вселился в человека. Наш мир вызывает у духов любопытство, но они ни за что не пойдут против своей природы, проникая в него так, как проникают демоны.
– Духи и демоны не так уж сильно отличаются друг от друга. Они всего лишь две грани одного явления. Что до того, почему этот дух избрал именно меня… – Голос Винн стал глуше, на лице отразилась глубокая задумчивость. – Не знаю. Это случилось так быстро. Думаю, этот дух всегда был рядом со мной и просто выбрал момент, чтобы явиться открыто.
– А почему – ты не знаешь?
– Мы с ним не говорили. Я… почувствовала, как он проник в меня, словно теплое сияние разошлось по всему телу. Дух принес с собой искру жизни, которая уже отлетала от меня, – и, я думаю, так и пребывает во мне до сих пор. Частью меня, частью моей души.
– Так я поэтому не могу его почуять?
– Полагаю, что да. Я и дух – единое целое.
– Но Адриан утверждает, что видела, как он явился.
Винн позволила себе загадочно улыбнуться:
– Возможно, именно так это выглядело. В Тени я обладаю тем же могуществом, что и дух. Если я не проявила этого раньше, то лишь затем, чтобы не раскрыть карты демону.
Пока Винн укладывала вещи, Рис, покусывая губу, напряженно размышлял. Ему следовало задать еще массу вопросов… но то, с чем он столкнулся, было настолько грандиозно, что ни о чем другом он думать не мог. Вспо-мнилось, как разозлилась Винн, когда зашла речь об одержимости – в тот самый день, когда Рис рассказал ей и Адриан про Коула. Теперь все стало на свои места.
«Познакомьтесь с моей матерью. Она одержимая».
«О, какая прелесть! И она вовсе не уродлива, как большинство одержимых».
«Согласитесь, что для покойницы она выглядит прекрасно».
Рис медленно выдохнул:
– И что теперь?
Винн, завязывавшая дорожный мешок, отвлеклась от своего занятия:
– Превосходный вопрос. На свой лад все вышло очень кстати. Я давно уже хотела поговорить с тобой в отсутствие сер Евангелины, да все никак не подворачивался удобный случай.
– Что ты имеешь в виду?
Винн в упор поглядела на него:
– Я хочу, чтобы ты выучил ритуал Фарамонда.
– Что?!
– Верховная Жрица намерена изменить природу Круга. Первый шаг к этому – то, что узнал Фарамонд. Нельзя допустить, чтобы его открытие умерло вместе с ним, а по тому, что сер Евангелина пыталась предпринять в крепости, становится ясно, что такой исход вполне возможен.
Рис вскочил, и гнев полыхнул в нем с новой силой, когда он осознал все то, о чем прежде и подозревать не мог. Пусть у него до сих пор не укладывалось в голове, что его мать то ли мертва, то ли одержима… но вот такое вполне укладывалось.
– Ты все это время знала, что задумал Фарамонд!
– Мне было известно, над чем он работает.
– И ты… ты все равно дала бы сер Евангелине убить его?
Винн пренебрежительно отмахнулась:
– Я бы не довела до убийства. Вмешалась бы Шейла. Так уж вышло, что безрассудная вспышка Адриан сделала это вмешательство ненужным. Я по-прежнему считаю, что Фарамонд совершил глупость, зайдя так далеко… только Усмиренный способен сознательно отдаться во власть демона… тем не менее цель Верховной Жрицы недвусмысленно ясна – как и моя.
– Значит, все эти россказни о спасении старого друга были только прикрытием?
– Да – чтобы не привлечь внимания храмовников. За последние годы я не раз навещала Фарамонда в надежде, что он рано или поздно добьется успеха. Так и вышло.
– Почему ты не рассказала об этом мне?
Винн печально усмехнулась:
– А почему ты не удосужился рассказать мне о Коуле? Или о тайном приказе, который получила сер Евангелина? Я не могу подвергать опасности свой замысел… и сотрудничество с Великой Жрицей.
Рис круто развернулся и, кипя от ярости, зашагал к лошади. Винн вскочила, бросилась следом и, схватив его за плечо, развернула к себе.
– Рис, послушай! Либертарианцы вроде Адриан считают, что Круг должен быть уничтожен. Я же думаю, что Круг можно изменить к лучшему. Храмовников надо заставить увидеть правду!
– А почему бы Верховной Жрице просто не приказать храмовникам исполнять ее волю?
– Потому что это совсем не просто. Верховная Жрица вынуждена бороться с порядками, которые создавались веками, и у нее немало противников в самой Церкви. Или ты вправду веришь, будто один-единственный маг мог тайком выбраться из Белого Шпиля и проникнуть на бал в императорском дворце без посторонней помощи?
