– И он предал тебя.
Лорд-Искатель покачал головой:
– Он стал Черным Жрецом. Идеальный пост для воплощения наших мечтаний в жизнь, но вскоре мой друг стал поглощен не столько тем, чтобы употреблять власть, сколько тем, чтобы ее сохранить. Те, кто желал сместить его, обратились к запретной магии, и он, дабы устоять против них, сделал то же самое. Я этого не знал.
Евангелина не сразу решилась подать голос.
– Ты ни в чем не виноват, – молвила она.
– Нет, виноват. Мои расследования все чаще заходили в тупик. Храмовникам чинили препятствия, они неспособны были управиться с простейшим делом, а я упрямо не желал признать очевидной причины этого: маги – те самые маги, которым я помог подняться к власти, – не хотели, чтобы их порочность оказалась разоблачена.
– Но в итоге ты узнал правду.
У Лорда-Искателя вырвался горький отрывистый смешок.
– Да. Я бросил ее в лицо своему другу, а он… он сказал, что я наивен и не знаю, что такое власть. Отлично, в тот день я узнал о власти очень многое.
Евангелина неловко переступила с ноги на ногу. Ей не по нраву пришлось это краткое путешествие в прошлое Лорда-Искателя – не потому ли, что было проще считать его неспособным внять доводам разума? Наверное, горькая правда в том, что у любого храмовника эти доводы свои и для каждого они по-своему хороши. И в то же время все они кажутся оправданиями.
– Но кто сказал, что эта история повторится здесь и сейчас? – произнесла она вслух.
Лорд-Искатель отвернулся от дверного проема и вперил в Евангелину взгляд:
– Стоит нам дать слабину, маги сразу потребуют новых поблажек – и в конце концов неизбежно произойдет то, что случилось в Тевинтере.
Евангелина покачала головой:
– Мы не всегда правы, милорд. Если мы будем слишком сильно давить на магов, они станут именно такими, какими ты их представляешь. Наверняка существует другой путь.
Лорд-Искатель испустил тяжелый вздох и снова отошел к выходу.
– Другого пути нет, – возразил он, – но я не вижу смысла продолжать этот разговор. Что ж, выступай на конклаве, как тебе заблагорассудится… но после его завершения ты в этой башне не останешься, что бы там ни говорила Верховная Жрица.
– А как же Коул?
– Если он существует, мы его разыщем. – Лорд-Искатель двинулся было наружу, но остановился. – Похоже, мое первое впечатление о тебе оказалось неверным. Рыцарь-командор Эрон явно подбирал себе подчиненных с теми же заблуждениями, какими тешился сам. Очень жаль.
С этими словами он удалился.
«Счастлива, что разочаровала тебя», – подумала Евангелина.
Три недели.
Прежде Рис никогда не считал свои покои в башне тесными. Уж если он должен был где-то безвыходно просидеть три недели, то лучше здесь, чем в тюремной камере. По правде говоря, намного лучше. Вот только время все равно тянулось мучительно медленно. В его распоряжении было целых два занятия: либо изнемогать от досады, либо читать – а он рисковал помешаться и от пары страниц сухого ученого труда брата Дженитиви о новых Священных походах.
Да и не хотелось ему читать. На самом деле Рис страстно желал одного: выйти из опостылевших покоев и во всеуслышание поведать о том, что произошло в Адаманте, об открытии Фарамонда и о том, как храмовники замышляют приложить все силы, чтобы замолчать это открытие. Рису хотелось кричать об этом с городских крыш, и плевать, что для него это может плохо кончиться. Он и так уже в неприятностях по самую маковку, и так было с тех пор, как началась вся эта история.
Впрочем, в нем могла говорить досада.
Бóльшую часть времени Рис пребывал в тревоге. Он был уверен, что Евангелина угодила в беду из-за того, что хотела помочь магам. И ведь она знала, что такое возможно, еще когда говорила с ним о побеге. То, что она тем не менее предложила Рису бежать, заслуживало всяческого уважения. Будь в ордене побольше таких храмовников, Круг наверняка избежал бы нынешних неприятностей.
Впрочем, что толку себя обманывать? Подобных Евангелине в ордене мало. Большинство храмовников настолько поглощено собственной властью, что, кроме нее, не в состоянии ничего разглядеть. Они лишь тюремщики, а маги – узники, которых полагается либо осуждать, либо жалеть. Пусть Верховная Жрица и сочувствует магам, но это не возместит того, что Церковь веками учила простых людей обвинять магию в событиях тысячелетней давности.
Рис тревожился и о Коуле. Всю эту неделю о юноше не было ни слуху ни духу. Правда, Коул и прежде ни разу не посмел появиться в покоях Риса, но если кто и мог проскользнуть мимо стражи, так это он. Может, с ним что-то случилось? Может, аудиенция у Верховной Жрицы напугала его или же он решил, что его предали? Когда магов уводили из Великого Собора, Рис озирался по сторонам в надежде увидеть Коула, но так и не нашел.
А теперь его и вовсе накрыла глухая неизвестность. Только один человек регулярно навещал Риса, и то неясно было, радоваться этому или наоборот.
Легка на помине! В дверь негромко постучали.
– Я здесь, Винн.
Винн заглянула в комнату. На ней была новая мантия – черная, какие носили Первые Чародеи. Формально Винн не имела права так одеваться, но это было не важно, если вспомнить, что в Круге она занимала особое положение. Она сообщила Рису, что сожгла старую мантию: дескать, после путешествия под дождем и ночевок в раскисшей грязи ей больше не хочется видеть эти обноски.
Винн улыбнулась:
– Я и не думала, что тебя здесь нет. Просто хотела удостовериться, что ты не спишь.
Она принесла поднос с едой – сыр, печенье и миску дымящегося супа. Аромат съестного тотчас пробудил в Рисе зверский аппетит. Не то чтобы Лорд-Искатель стремился уморить его голодом, но храмовники, похоже, приносили пищу, лишь когда вспоминали, что надо бы ее принести, – то есть довольно редко. Если бы не частые посещения Винн, Рис, наверное, обгладывал бы с голоду собственные пальцы.
– Спасибо.
Он принял поднос и тотчас набил рот печеньем. Быть может, чуть более жадно, чем требовали приличия, но Винн этого словно не заметила. Присев на краешек койки, она сложила руки на коленях и уставилась на Риса.
– Думаю, тебя порадует известие, что армия уже выступила, – сказала она. – Судя по всему, маркиз все же намерен принять сторону императрицы.
– Я не знал, что это было под сомнением, – заметил Рис, продолжая жевать.
Винн пожала плечами:
– Велись откровенные разговоры о том, что императрица может быть низложена – особенно после слухов с востока. Одни говорят, что она мертва, другие – будто ее захватили в плен. Тем не менее некоторые утверждают, что императрица заперта со своим войском в Джейдере и что Гаспар оседлал восточный тракт. Думаю, это более вероятно.
