– Насни-ка нам какой-нибудь прикид в темпе! – сердито скомандовала Хуммелю мадемуазель Хомякова, едва оказавшись в гондоле. – И не пялься так… сисек будто не видел…
Хуммель, не желая слишком быстро лишаться завлекательного зрелища, начал уточнять, выспрашивать о размерах и фасонах. Но я перебил, увидев над головой знакомое каменное небо:
– Ничего не надо. И приземляться не надо. Просыпаемся.
* * *
Наша четверка так и стояла посреди номера Хуммеля, держась за руки и образуя фигуру с нашим сновидцем в качестве центра. Но теперь квартет дополнился до секстета: ко мне, Хуммелю, Тонкому и Толстому присоединились Рада и Катя.
А к ЛБ, тоже находившемуся в номере, но с фигурой не контактировавшему, присоединилась Лернейская.
– Господин вице-директор… – официальным тоном начал я, но сбился и поправился: – Господин и госпожа вице-директоры, разведывательно-диверсионный рейд в Миры завершен успешно. Обнаружена крепость Ро-Нианешта, ее связь с нашей реальностью уничтожена. С нашей стороны потерь нет. Доклад закончил.
– Молодцы. Подробный письменный отчет жду завтра, – столь же официально ответил босс.
К Раде и Кате я обратился совсем иначе, с чувством:
– Спасибо, девчонки. Выручили.
– Будешь должен, – откликнулась Катя Заречная. – Сочтемся как-нибудь.
Рада ответила чуть более развернуто:
– Я иногда готова тебя прибить, Дарк, так заколебываешь… Когда-нибудь точно прибью. Так что нах всех конкурентов, я первая в очереди.
– Это вы придумала послать девушек на подмогу? – спросил я у ЛБ.
– Радославу я попросил помочь… Но лишь ее.
– А Светлану подвезла я, – дополнила Лернейская, назвав Катю ее мирским именем.
– Чрезвычайно вам благодарен, Анахит Саркисовна, – церемонно раскланялся я.
– Не зови меня так, я предпочитаю обращение «леди».
И я решил обойтись вообще без обращений. Ну какая из нее леди? Смешно даже…
* * *
Холл первого этажа «Морского прибоя» был ярко освещен, но по ночному времени пустовал. Мы остановились на краю бассейна, поджидая Властимира, – полевой состав ОСВОДа плюс Катя, минус Соколов.
Уезжали в город – босс уже укатил, прихватив Тонкого и Толстого. Рада оседлала свою «тарахтелку» и тоже отчалила. А нас задерживал Властимир, вечно этот растяпа копается со сборами и все равно что-нибудь забывает.
И наш рейд, и события, развернувшиеся в киноконцертном зале, прошли мимо его внимания. Занят был, дескать, важнейшим исследованием, вот-вот закончит. Он и сейчас, перед отъездом, просил «еще десять минуточек», но получил от меня директиву: собирайся, закончишь в отделе.
Ждали Властимира, а вместо него в холл зашла с улицы Лернейская. Ей-то как раз скорый отъезд не светил, равно как ее сотрудникам… Им еще работать и работать, чтобы инцидент на вручении премий принял удобоваримый для СМИ и общественности вид. Как «леди» все разрулит, я не задумывался. Сумеет, не впервой.
Она подошла к нам и бассейну, остановилась рядом со мной, обратилась мысленно:
«Мое предложение в силе, но срок истекает. Еще два дня, – и я хочу услышать окончательный ответ».
Я ответил без слов и мыслей, просто кивнул. Хочет – значит, услышит.
Наконец-то появился Властимир, торопливо сбежал по лестнице. Однако в руках держал не собранную сумку, а свой распахнутый ноутбук.
– Смотрите! – возбужденно обратился он ко всем сразу. – Смотрите, что получилось!
Взглянул без особого интереса – и ругательная тирада застыла у меня на языке. На экране виднелась знакомая картинка: побережье залива, места установки Роз, – но теперь она приобрела красивый и завершенный вид. Этот вид мне совершенно не понравился.
– Я подумал, – объяснял Властимир тем же возбужденным тоном, – что Розы могли служить не просто ориентиром для посылаемых в наш мир лучей, – они их отражали, фокусировали в другой точке. А еще я подумал, что несколько таких отражателей могли установить и без участия Бодалина и его компании. Могли ведь, правда? И вот что получилось…
Получилось у него, с добавлением нескольких гипотетических дополнительных мест установки, параболическое зеркало. Отраженные им лучи пересекались в одной точке. На Константиновском форте. На спецобъекте Института, на важнейшем элементе защитной системы Кольца.
И если он не подогнал задачку под ответ, то…
То я идиот. Пластинчатожаберный дебилоид. И все мы идиоты-дебилоиды…
Кстати, в спрессованном, туго сжатом пакете мыслей Ро нечто подобное мелькнуло. Насчет идиотов, хоть и выражалась мысль в других понятиях. Разумеется, разрушением почти готовой системы Тангароа преследовал свои корыстные цели… Не пускал в нашу реальность конкурента, хоть и не особо заботился о ее обитателях. И вследствие этого был нашим союзником, пусть и временным.
И ведь приходила, приходила мне такая мысль! Но как-то отошла на второй план…
«Проклятый Икс во всем виноват», – понял я.
Теперь, когда я знал подробности случившегося на вручении премий, эпизод со страусиным яйцом казался странным и нелогичным. С чего бы один эйратус оказался так далеко от остальных? Почему начал действовать так рано? По сути, этот экспромт сорвал им главную операцию – спровоцировал наш рейд в Миры. Оперативники, хотя бы приблизительно знавшие, чего ожидать, тоже прибыли в «Прибой» исключительно из-за «яичного инцидента». И их пули уменьшили число возможных жертв.
Не Икс ли подсуетился?
Очень похоже на то… Отловил одного эйратуса, поместил в яйцо, активизировал в нужный момент, – а сам отирался неподалеку, чтобы выступить в роли благородного спасителя, а заодно натравить меня и на посланцев Ро, и на управляющий ими центр…
Точно!
Барьер, заглушивший мою стрельбу! Он появился раньше Икса, а я и не отметил впопыхах эту тонкость. Идиот…
Вот, пожалуй, и нарисовалась конечная цель Большой Игры. Все правильно, бывший хозяин рвется в бывший свой дом – насверлил дырочек вокруг замка (Константиновского форта), неторопливо и незаметно, по одной, растянув процесс на годы. Куда ему спешить, у него вечность в запасе… А другой бывший хозяин заметил, помешал, не стесняясь в средствах, чего ему стесняться, кому из них интересна судьба, например, тараканов, расплодившихся на кухне, считающих ее своим домом и своей родиной…
Пока я клял себя за идиотизм и ненаблюдательность, Лернейская внимательнейшим образом изучила схему Властимира и выдала вердикт.
– Это очень серьезно. Сделаем вот что…
– Ничего вы не сделаете! – прогремел знакомый голос, но звучавший как-то по-новому.
По глазам ударила вспышка, тоже знакомая и новая одновременно – теперь она была не желтого, а сиреневого оттенка.
