– Мы чем-то можем помочь? – спросил я. – Может быть, поискать хороших врачей?
– Да что врачи… – трагически сообщила бабка и уставилась в пустоту.
Мы с Кисонькой тревожно переглянулись.
Сиротка вся извертелась от восторга, ей явно не терпелось, и она выпалила:
– Бабушка решила вырезать жировик!
Слова эти были произнесены так, будто бабушка отправлялась в короткий полёт на Марс.
– Вот он, жировик! – сиротка указала пальчиком на шишку, размером с перепелиное яичко, украшающую лоб бабки. В слово «жировик» сиротка вложила столько благолепия, точно это был редкостной красоты зверь.
– Прекрати обо всяких гадостях за столом болтать! – одёрнула её бабка, и все послушно склонились над тарелками.
3
После обеда мы снарядили сиротку и отбыли.
Наблюдая из окна нашу погрузку, бабуся-блогер громко кричала, что детское сиденье следует пристёгивать как можно надёжнее.
И чтобы ни в коем случае не покупали ей мороженое.
◆
Перед тем как усесться, сиротка дёрнула детское сиденье – хорошо ли закреплено – и обнаружила, что недостаточно хорошо.
– Он плохо застегнул ремень, – оценила сиротка работу таксиста. – Надо туже.
Я затянул потуже.
Сиротка позволила всунуть себя в сиденье и пристегнуть.
– Туже, – попросила она, оттягивая ремень на груди. – Не хватало мне покалечиться.
Я затянул потуже.
– Ещё туже.
Затянул ещё туже.
– Ещё туже! – потребовала сиротка.
Было слышно, что ей тяжело дышать, так она притянута.
– Ещё туже! – повторяла она и смеялась.
◆
Мы направились в цирк больших зверей, но добрались туда не сразу.
– Я задыхаюсь! – захрипела сиротка.
Я отстегнул её.
Она долго не могла отдышаться, как будто долго находилась под водой.
Когда нормальное дыхание вернулось к ней, она сказала мне с укором:
– Во время движения автомобиля нельзя быть непристёгнутым. Застегни меня.
Я ослабил ремень, перекинул через неё и защёлкнул карабин.
Сиротка сказала что-то ещё, но я перестал слушать.
4
На подступах к цирку нас поджидал Винни-Пух.
– Сто рублей, – напевал Винни-Пух. – Селфи с Винни-Пухом всего сто рублей.
Сиротка верещала от восторга, но подойти близко к Винни-Пуху не решалась.
Как мы ни уговаривали её, всё тщетно. Я жалел о такой её пугливости, а ещё об уплаченных ста рублях, которые исчезли в недрах синтетической шкуры оборотистого медвежонка.
◆
Страх не оставлял сиротку и в самом цирке.
Проворный бегемот, умная свинья, белый конь и жираф с чёрным, длинным, непристойным языком вызывали в ней любопытство и страх.
◆
Кисонька смотрела на арену с интересом.
Особенно её привлекала наездница – красотка в чёрном купальнике. На голове у неё был цилиндр, на щеке – шрам.
Соскочив с коня, она принялась помыкать бегемотом, свиньёй и жирафом с помощью хлыстика.
Кисонька призналась, что и сама бы не прочь стоять вот так с хлыстиком и гонять бегемота кругами.
Вот только щёчку жалко.
◆
Представление было забавным, но я совершенно не могу его описать интересными словами.
Например, была какая-то обезьянка, которую вроде как похитил злодей.
Обезьянку искали.
То и дело между рядами пробегал таинственный мужчина в блестящей рубахе, расстёгнутой до волосатого живота.
Одного взгляда на этот живот было достаточно – вот он, злодей. Играла громкая музыка, умелые звери показывали трюки, сиротка обмирала.
5
Она не просто обмирала.
Она схватила меня за руку и стала шептать на ухо непонятные слова.
Слова выдуманного языка.
Ею выдуманного языка.
Языка, который её бабуси называют древнеегипетским.
◆
Обе старухи убеждены, что сиротка обладает даром ясновидения, в прошлом воплощении жила в Древнем Египте и не забыла свой родной язык.
Родной язык прошлого воплощения.
У нас, если что-то таинственное, сразу Древний Египет.
Или нацисты.
А лучше Древний Египет и нацисты разом.
И вот сиротка шепчет мне на древнеегипетском, и я понимаю, что соприкасаюсь с чудом.
– Переведи, пожалуйста, – попросил я. – Переведи на русский.
– Это я, это я.
– Что ты?
– Обезьянка!
– Что обезьянка?
– Я – обезьянка!
– Как это? – спросил я. – Ты же девочка.
– Я девочка и обезьянка.
– Одновременно?
– Да!
6
В антракте маленьких зрителей пригласили на аттракционы.
Оказавшись в толпе, сиротка стала испуганно озираться.
Глаза её, судя по фотографиям, с самого детства обладают странным свойством: кажется, что малышка только что очнулась либо от рыданий, либо от пьянки, либо и от того и от другого разом.
Жизнь с двумя старушенциями научила её бояться людей.
Просто потому, что она их не так уж часто видела: в цирк её не водили – далеко, в театр не водили – дорого, в детский сад не водили – в детском саду инфекции.
Бедняжка боялась даже шаг ступить без нашего сопровождения, но всё же поддалась на увещевания и принялась боязливо вкушать радости антракта.
◆
Скатилась с надувной горки.
Горку сторожил деловитый ребёнок. Он принял у меня купюру и сказал, что сдачи нет.
Скатываться на сдачу сиротка отказалась и деловитый ребёнок пожал плечами.
◆
После горки сиротка пожелала подняться под купол цирка.
Деловитый юноша прицепил её к тросу и мгновенно вознёс в вышину.
Сиротка покорно свисала, не выражая никаких эмоций.
◆
У деловитого юноши тоже не нашлось сдачи.
Повторный подъём сиротку не заинтересовал, о нас с Кисонькой не могло быть и речи – трос рассчитан на маленькое тельце.
◆
Личико сиротки так и не озарилось улыбкой, но она пожелала фотографию с Дедом Морозом.
