– Дело не в гигиене, – не унимался я. – Просто каждый из нас – это вместилище других миров. И мы, в свою очередь, тоже живём в чьём-то организме.
– Вот следователю и скажешь, что не ты хотел его завалить, а банда микробов из левого полушария, – высказалась богиня.
4
– Пора что-то решать, – перебила Кисонька. – В тюрьму никто не хочет. Там плохо кормят и нет Вайфая.
– Я понимаю, что моё мнение никого не интересует, но мякоть можно провернуть через мясорубку, а кости разбить на мелкие кусочки и закопать, – предложила богиня. – Я кошек буду целый год фаршем кормить.
Говоря это, она пытается удержать сердце поблизости от собственного лица. В другой руке телефон, она улыбается экрану. Она то подносит сочащийся потрох к губам, то держит на ладони, как туземцы держат экзотический плод. Меняя улыбки от чувственной и покорной до бойкой и дерзкой, богиня фиксирует автопортреты.
◆
Пора уже отметить, что вмешательство Кисоньки в данное повествование хорошенько коснулось богини.
Она лишилась не только внешнего блеска, но и сына.
◆
То есть с ним как бы всё нормально.
Он не пострадал.
Просто исчез.
Исчез с этих страниц.
А если уж совсем на чистоту, то никого Кисонька сына не лишала.
Его никогда не существовало, это я его придумал.
Придумал богине сына, вместо кошек.
Придумал ей тысячи подписчиков вместо нескольких десятков.
Теперь всё стало правдиво.
Одинокая девушка не первой молодости приехала когда-то с Украины с одним чемоданом и с тех пор ничего не нажила.
Обитает у нас по дружбе.
Хотя кого я обманываю?!
Не по дружбе, а просто напросилась.
И вот теперь эта горе-богиня предлагает разделать труп на фарш для своих питомцев.
Ох уж эта Кисонькина правдивость. Хотя бы кошек могла не возвращать, знает же, у меня аллергия.
5
– Кости найдут, – вмешался плотник, который молчал с самого убийства. – Надо залить его серной кислотой и подождать два дня. Получится однородная кашка. Кислота свободно продаётся.
– А где его растворять? – спросила Кисонька.
– В ванне, – со знанием дела ответил плотник. – Я с кислотой работаю, протравливаю текстуру. Кислота – великая вещь. А здесь всё протереть нашатырём, чтобы следов не осталось.
– Это только в сериалах такое, – возразила дочь. – У нас в итоге и ванна растворится, и трубы засорятся, и труп останется. От нашатыря вонь по всей деревне пойдёт. Да и где его столько взять? Лучше хлоргексидин – и запаха нет, и надёжнее. Но, если честно, стопроцентного средства уничтожения человеческого ДНК не существует. Даже через несколько месяцев после уборки его смогут определить.
– По-моему, надо просто в лесу закопать, и всё. У нас лес по границе участка, а мы думаем, – нашлась Кисонька.
– Звери разроют, – возразила дочь.
– Глубоко закопать.
– Соседи увидят.
– А если сжечь?
– Запах… да и всё равно не сгорит до конца.
Все задумались. Успевший ужасно надоесть при жизни, мёртвый печник доставлял ещё больше хлопот.
– Надо подвесить его за ноги, спустить кровь, вырвать зубы, потому что они не растворяются, и обсыпать его негашёной известью. Трёх вёдер должно хватить.
Все повернулись к Цыпочке, это были её слова. Её голова ещё покачивалась после обморока, но мыслила она конструктивно.
– Или обернуть полиэтиленом, у вас же есть?
– Откуда знаешь? – спросил я.
– Сделала research
[2], – ответила Цыпочка. – Вот, пожалуйста.
Она что-то кликнула на тачскрине и выставила телефон так, чтобы всем было слышно. Приятный голос произнёс:
– Обматываете его полиэтиленом. Я знаю, у вас есть.
Мы с Кисонькой переглянулись, голос продолжил:
– Затем привязываете к ногам батарею и топите в водоёме.
Все слушали, не перебивая.
– Можно проще, – пустился в рассуждения телефон. – Отрезать голову, отпилить руки и растворить в кислоте, остальное просто бросить подальше в лесу. Без головы и рук тело не опознают. А значит, никого искать не будут. Главное – помните: выпустить душу из смрадного кокона плоти – высшее благо.
6
Мы ещё подождали некоторое время, но телефон молчал.
Не могу сказать, что меня заинтересовало сильнее: познания средства связи в столь щекотливом вопросе или его же рассуждение о душе. Следует признать, что оба эти явления заслуживают внимания.
Я посмотрел на проводника телефонных откровений.
Собранная и одновременно хрупкая, знающая и наивная. Перед Цыпочкой мне всегда хочется себя показать. Я ощущаю себя немного старым козлом.
Старым козлом с оленьими рогами.
Именно в таких ситуациях себя и проявляешь.
Не только в таких, но и в таких тоже.
Выслушав собравшихся, я пришёл к выводу, что настал мой черёд.
Глава 22
1
Я подвернул коротенькие рукавчики футболки, встал над печником, вытянул руку и сосредоточился.
Пусть все взгляды и прикованы ко мне, но обстановка всё равно кажется недостаточно торжественной. Не хватает тёмного каменного пола, смутно отражающего происходящее, не хватает далёкого потолка с пресловутой люстрой и леденчатыми плафонами.
Мне бы хотелось совершить поступок в более торжественном интерьере, а не под тусклой лампочкой, но выбирать не приходится.
Мелькнула мысль: а не обоссать ли печника снова?
На этот раз не одну только бороду, а всего целиком.
Раз Кисонька уверяет, что его повторное появление – результат моего золотого дождя, то и орошу его этим самым животворящим дождём повторно.
◆
Но как-то это нечистоплотно.
Гости смотрят, да и не принял я сегодня столько мочегонного, чтобы подобные чудеса с такой частотой творить.
◆
Стоя над печником с вытянутой рукой, я собрался произнести слова.
Я мог бы провернуть всё в полной тишине, но не по-людски это.
Нельзя же такие вещи молча делать.
А поговорить?
Я повернулся к Кисоньке и сказал:
– Я делаю это ради семьи.
А затем произнёс как можно более торжественно:
