Потоптавшись, я справился в специальном приложении о времени прибытия автобуса.
Приложение сообщило: через семь минут.
Я стою на прокуренной остановке в полном одиночестве и думаю о гостях.
Думаю, что для них купить. Кисонька, разумеется, снабдила меня списком, но у меня своя голова на плечах.
◆
Своя голова ничего к списку прибавить не может.
Мимо проезжают различные автомобили российской, японской и европейской сборки.
Непостижимо, но прямо тут, перед этой остановкой, между нашей деревней и дачами Большого Театра, когда-то шла Великая Армия.
Одно название – Великая, а на деле длинная колонна мужчин, нагруженных оружием и предметами быта.
◆
Говорят, у нас тут дорог нет, а по-моему, не страна, а одна тотальная дорога.
И все по ней бродят туда-сюда.
Большая дорога, на которой всегда есть чем поживиться.
Поживиться есть чем, но раздолбано всё ужасно.
Да и дороги как таковой всё-таки нет.
Ни разметки, ни знаков, ни покрытия.
Повсюду топь и перекати-поле.
Но всё равно по этой топи постоянно кто-то хлюпает.
Иногда в одиночку, иногда толпами.
Западные соседи время от времени хотят всё это если не наладить, то хотя бы как-то отформатировать, снаряжают Великую Армию, но дело всегда заканчивается одинаково – гости не встречают здесь ничего, кроме самих себя.
Русская бедность будит в них высокомерие, русское богатство – жадность, русское варварство толкает на жестокость, русское отчаяние приводит в действие страх.
Всё вместе погружает в апатию.
Россия – спичка, воспламеняющая в каждом скрытые черты. Воры превращаются в пророков, утончённые аристократы – в каннибалов.
А дорога эта вьётся вокруг планеты, обматывает её слоями. Никакой планеты, если разобраться, нет, а есть клубок из одной бесконечной дороги.
2
Вот что значит – творческий человек на автобусную остановку вышел: сразу прорва мыслей.
И не каких-нибудь, а о родине.
Может быть, тут до меня не табак курили, а что поинтереснее?
Я надышался, и фантазия включилась.
Кстати, а где автобус?
Я заглянул в приложение.
Значок транспортного средства приближался из-за поворота.
◆
Я вытянул шею, желая не пропустить встречу виртуального с реальным.
Сейчас условный автобус на электронной карте сменится осязаемым автобусом прямо передо мной.
Из-за поворота выкатываются всё новые ТС, и среди них ни одного автобуса.
Снова открываю приложение.
Оказалось, пока я высматривал настоящий автобус, электронный подъехал к моей остановке и затормозил, чтобы высадить и принять пассажиров.
На всякий случай поднимаю глаза и внимательно смотрю прямо перед собой. Не хватало ещё проморгать транспорт, стоящий перед носом.
Я даже сошёл с тротуара на край дорожного полотна и, немного стесняясь, как бы невзначай пошарил рукой в пустом воздухе – ничего похожего на автобус.
Тем временем виртуальный автобус, нагруженный невидимыми пассажирами, которые, очевидно, толклись всё это время рядом со мной отчалил и покатил дальше.
◆
Нечто подобное в наших краях время от времени происходит.
Теперь судят начальство целого театра за спектакль, которого как бы не было.
Помню, начитавшись рецензий, хотел его посмотреть, но не получилось – билеты кончились.
Прокурор утверждает, что спектакля не было, а деньги, на него выделенные, похитил режиссёр на пару с директором.
Довольно любопытная, с философской точки зрения, ситуация.
Напоминает мою с автобусом: официально автобус как бы проехал, а фактически – как бы не очень.
И ведь наверняка найдутся те, кто его собрал на заводе, купил для автопарка, ремонтирует, моет, водит и заправляет.
Я смотрел вслед удаляющемуся невидимке – мне пока рано. Ещё не выписан на меня нужный билетик.
3
Получив от призрачной дороги столь недвусмысленный намёк, я решил добираться пешком.
Средства передвижения совсем нас развратили – идти минут пятнадцать.
Пока я шагаю по благоустроенному тротуару, между велодорожкой и полосами автомобильного движения, вернёмся в дом.
Не всё же следовать за мной по пятам. В этом повествовании, так и лезущем за жанровую рампу, есть и другие сцены, достойные нашего внимания.
◆
Перед приездом гостей Кисонька решила навести в доме порядок и призвала на помощь богиню.
Они ходили по веранде и гостиной, убирая с глаз лишние предметы, расставляя по местам то, что валялось кое-как, протирая пыль там, где она образовала покров.
Особенностью их совместных действий было то, что осуществляла их одна Кисонька, богиня просто ходила следом и без умолку болтала.
Звуки, которые она издавала, нельзя было назвать разговором в полной мере, это была скорее цепь лирических размышлений вслух.
– А вот здесь я сделаю зону для йоги, – сказала богиня, ожидая, пока Кисонька расправит подушки на диване. – Изображения твоих предков надо будет убрать. Зачем держать в доме портреты мертвецов со всем их негативом? – посетовала богиня, пока Кисонька протирала стекло на фотографии прабабки. – Занавески лучше сменить, эти какие-то легкомысленные, – поделилась богиня, брезгливо трогая занавески. – А куда мне поставить книги… Куда поставить книги? – строго спросила богиня у Кисоньки.
– Не знаю, – честно ответила Кисонька.
– Разве я тебе не рассказывала, что скоро ко мне приедет мой любимый? – удивилась богиня.
Кисонька покачала головой.
– Ты просто невнимательно меня слушала, – упрекнула богиня.
– О ком ты говоришь?
– Мой любимый, он сделал мне предложение.
– Это замечательно! – обрадовалась Кисонька и смолкла в надежде понять, о ком всё-таки идёт речь.
– Он нашёл меня в этом, как его, в интернете, – богиня стала путаться в терминологии современности.
Будто она вся из себя аристократка, не знает точно, как называется интернет и, тем более, приложения для знакомств. Это с её-то селфи на каждом шагу. Относительно того, кто кого нашёл, она тоже приврала: это она его нашла и сама ему написала.
Кисонька продолжала вопросительно смотреть на богиню.
– Он сейчас за границей. Во Франции, – протянула богиня, перейдя на какой-то чрезвычайно манерный московский говор, каким его себе представляют девушки из отдалённых уголков. С носовыми согласными и чрезвычайно затяжными «а». – Переезжает сюда налаживать бизнес. Ищет дом и жену. Я ему предложила пожить у меня.
