— Я что, по-вашему, слепая? — возразила Аня.
— Ты знаешь, какие специалисты есть! — пожал плечами шеф. — Предположим, он заранее влез к тебе в машину, снял слепок с твоего талисмана или сфотографировал, сделал точно такой же, но золотой и разыграл весь этот спектакль. Правда, опять же непонятно зачем.
— Вот именно, — согласилась Аня, царапая талисман ногтем. — Мне-то что теперь делать?
— Писать, — жизнерадостно посоветовал шеф. — В первую очередь о встрече с доктором. Опиши все подробно: ночь, парк, поднятый воротник и так далее, нагони туда побольше колорита, ты это умеешь. В постскриптуме скажи, что талисман сейчас находится на экспертизе в лаборатории ФСБ. Продолжение, мол, в следующем номере. И пиши продолжение, поглубже входи в тему, не робей. Короче говоря, пока иди на поводу у своего доктора.
— Он такой же мой, как и ваш, Игорь Андреевич, — открестилась от доктора Аня, выбираясь из кресла.
— И если он еще раз захочет с тобой встретиться, возьми нормальный диктофон. И обязательно дай знать Сереже Птушко — пусть он затихарится где-нибудь неподалеку и снимает вас на камеру. У него и диктофон есть профессиональный — можешь взять.
— Да у меня классный «Гурвиг», — возразила Аня, понянчив диктофон на ладони. — Это просто мистика какая-то получилась.
— Мистика не мистика, но если бы он пускал помехи, как ты говоришь, то это сказалось бы и на твоей речи… — Шеф убрал талисман в конверт, конверт спрятал в боковой карман и сел за стол. — Ладно, Анюта, иди, пиши, а дальше, как говорится, будем посмотреть. И на будущее знай: никогда нельзя просто так отпускать источник информации. Нужно его заинтересовать, нужно взять его на какой-нибудь крючок, понимаешь? В крайнем случае, я на твоем месте проследил бы за ним, просто проследил. А будь у нас его адрес (шеф понизил голос), мы тихо-мирно установили бы за ним наблюдение. Посадили бы того же Птушко с биноклем и камерой, как это делается во всем мире, и обязательно что-нибудь да узнали бы. И продали бы информацию, и ты денег бы получила целый багажник. Я знаю, кто у нас оторвал бы такой материал с руками. Если уж, Анюта, пришла в журналистику, то лови мышей, вцепляйся в тему, раскручивайся заново. А то тебя уже забывать стали в Москве. Это же твой хлеб, и только от тебя зависит, с горчицей он будет или с черной икрой.
Еще минут пять шеф учил ее уму-разуму, особо, впрочем, не перегибая палки, ибо меж ними невидимо присутствовал образ Г. К. Чебракова, потом отпустил. Она вышла из кабинета злая как собака, причем не столько на шефа, сколько на себя. Шеф был совершенно прав, она ведет себя по-дилетантски. Заглянув в туалет, чтобы помыть руки, Аня на секунду представила, как крадется за доктором по ночным подворотням с фотоаппаратом наперевес, и не удержалась от смеха. Ха-ха, да и только!
«Загадки и Тайны» занимали две смежные комнаты на третьем этаже здоровенной кирпичной башни, принадлежавшей какому-то НИИ. Большинство помещений арендовали всякие-разные фирмы, за счет которых остатки института и ухитрялись влачить свое научно-исследовательское существование. В обоих редакционных офисах было шесть рабочих мест, отделенных друг от друга короткими непрозрачными перегородками; половина из них обычно пустовала. Кабинет шефа располагался в другом конце коридора, в самом его торце, между ООО «Аэлита» и ЗАО «Белый флаг». Первое общество занималось перепродажей парфюма, второе — водки и сопутствующих ей напитков, причем обе фирмы принадлежали одному человеку, который третий год сидел в лагере строгого режима где-то под Магаданом и оттуда осуществлял руководство.
В их комнате никого не было. Аня села за свой стол, запустила компьютер и часа три добросовестно описывала встречу с доктором, стараясь ничего не упустить. Первые абзацы дались ей с большим трудом, она никак не могла нащупать верный тон, но потом расписалась, и дело пошло. Получилось около семи тысяч знаков, — многовато, конечно, но лучше больше, чем меньше. Аня перечитала материал, кое-что поправила, поменяла местами пару абзацев, долго думала над заголовком и наконец написала: «КТО ВЫ, ДОКТОР ЛОРЕНЦ?» Запустила Интернет и почтой отправила текст шефу.
Пока Аня писала, в редакцию забегал на минутку веб-дизайнер Костя Баранников, порылся у себя в столе и вновь умчался, листая на ходу какие-то бумажки и что-то бормоча себе под нос; из комнаты верстальщиков то и дело доносилось трещание факса и смех Людки Зубавиной. За десять минут до обеденного перерыва появился Сережа Птушко, здоровый парень с лицом серийного убийцы, которого может перевоспитать только глубокая могила. Несмотря на такую внешность и звание многократного чемпиона Москвы по боям без правил, с девушками Сережа был очень несмел, а с Аней, за которой пытался ухаживать, особенно.
— Здравствуй! — кивнул он ей. — Как насчет пообедать?
— Приглашаешь? — уточнила Аня.
— Так точно. Пошли в шашлычную к грузинам?
— Ого! — Аня погасила монитор. — Ты никак сегодня при денежках? Откуда дублоны, Сережа? До пятнадцатого еще жить да жить.
Сергей постучал кулаком о кулак.
— Я же еще на ринге подрабатываю. Вчера вот встречался с одним клоуном из Ростова.
— Ну и как?
Птушко показал ей большой палец, повращал им туда-сюда.
— Как всегда. Шеф не спрашивал?
— Как же — не спрашивал! Раз пять заглядывал, раза четыре звонил. Где, говорит, этот Птушко? Надо ехать Сальвадора Альенде снимать, а его нету. Уволю, говорит, сегодня же!
— Да ладно тебе! Сальвадор Альенде помер давно.
— Испугался? — засмеялась Аня. — Шутку юмора не понял? Да вы тормоз, Сергей Николаевич! — Она выбралась из-за стола, сняла с вешалки куртку.
— Ты на машине? — спросил он.
— Не-а. Дождь, пробки. Пятое, десятое.
— Тогда бери зонт.
Они вышли из высотки и, стукаясь зонтиками, побежали через дорогу в сторону торгового центра. Птушко был байкером, зимой и летом рассекал по Москве на громаднейшем «Кавасаки», но нынче по случаю непогоды тоже приехал на работу общественным транспортом. А поскольку полночи бился с клоуном из Ростова, а потом на перекладных добирался к себе в Расторгуево, то поспать ему удалось всего часа полтора. Поэтому он поминутно зевал, всякий раз извиняясь словами из песни:
— Если можешь, прости!
Скоро они сидели в шашлычной, которую держали братья-грузины Вано и Сано. Их тут хорошо знали, поэтому обычно обслуживали быстро и качественно. Во всяком случае, мясо третьей свежести не подсунули ни разу. Сегодня тут было многолюдно, нарядно из-за новых стеклярусных штор, вкусно пахло на все лады, а откуда-то из-за стойки еле слышно доносилась грузинская песенка «Старый Тифлис», особенно здесь популярная.
Баранины не было. Сергей заказал свиной шашлык на ребрышках, а пока его готовили, официантка Тамара принесла им бутылку сухого вина, салаты и свежую зелень.
Ане нужен был конфидент для темы доктора Лоренца. Ей нужен был кто-то сообразительный и критично настроенный, о кого можно было бы лупить мячики своих вопросов-сомнений-гипотез, и кто отбивал бы эти мячики беспристрастно и при этом доброжелательно. В общем, ей нужен был доктор Ватсон. Что касается сообразительности, то с этим у Сережи были небольшие проблемы, а в остальном он идеально подходил для этой роли.
