Я не психиатр. Но если предположить, что он страдает аутизмом, нужно признать, что у него имеются и другие психические нарушения.
– Где он живет?
– В разваливающемся домике в Бэкуотерсе. Я несколько раз проезжала мимо. Мрачное зрелище. Вам надо взглянуть на то место, если вы решили, что мы живем на отшибе.
– Один? – По поведению Эдгара я бы заключил, что он не способен поддерживать себя.
– Сейчас один. История такова: он то ли ученый, то ли натуралист. Был женат, имел дочь, но девочка однажды исчезла. Пошла поиграть к подруге и не вернулась. Считается, что она утонула, а Эдгар после такого удара так и не пришел в себя. Жена от него ушла, и он проводит все свое время, обходя Бэкуотерс в поисках дочери. Если, конечно, верить рассказам здешних жителей, – добавила она.
– Полиции так и не удалось обнаружить ребенка? – спросил я, пораженный отголоском истории Эммы Дерби. Если все это правда, сестра Рэйчел была не первой жертвой в здешних местах.
– Не удалось. Но это не имеет отношения к Эмме, если вы это имели в виду. То, о чем я рассказала, произошло двадцать с чем-то лет назад и обросло всяческими слухами. Есть такие, кто утверждает, что Эдгар убил собственную дочь или что он спасает птиц и зверушек, потому что не сумел спасти ее. Все стоит принимать со здоровой долей скепсиса.
Мы оказались на окраине города, и Рэйчел замолчала, когда перед нами появилась табличка: «Добро пожаловать в Кракхейвен». Ниже кто-то распылил из баллончика слова: «И сразу вали назад!»
– Броско! – сказал я, чтобы переменить тему разговора.
– Еще не то скажете, когда въедем в город.
Мы миновали группу бунгало и попали на главную улицу, где стояли кирпичные и облицованные галечником магазинчики. Рэйчел остановилась у цементной пристани, где на краю, напоминая окаменевшие стволы деревьев, торчали причальные надолбы.
– Джемми написал, какого типа нужны свечи. – Она протянула кусочек бумаги с написанными от руки закорючками. – Заправка дальше по дороге, не промахнетесь. Мне надо купить кое-что из продуктов. Давайте встретимся на этом месте, скажем, через полчаса.
Я согласился, стараясь скрыть неожиданное разочарование. Чего я ожидал? Что Рэйчел будет водить меня за руку?
– Раз уж я здесь, подскажите, что мне стоит посмотреть?
– Это зависит от того, насколько вам нравятся закрытые магазины и грязь.
– Надо понимать так, что смотреть здесь нечего. – Я покосился из окна на усталый прибрежный город.
– Боюсь, что так. Кракхейвен перевернулся «брюхом кверху» задолго до того, как я здесь очутилась. Все обанкротились, открыты разве что фургон, где продают рыбу с картофелем, да бьющаяся из последних сил кофейня на набережной. Если надоест осматривать достопримечательности, можете там выпить приличный кофе латте.
– Почему бы нам там и не встретиться? – предложил я, прежде чем успел подумать. Рэйчел удивленно подняла на меня глаза, и я выругал себя за то, что поставил ее в неловкое положение. Стал прикидывать, как лучше выпутаться, но она в свою очередь удивила меня:
– Угостите меня пирожным?
Я притворился, что размышляю.
– Не исключено.
– Тогда до встречи.
Глава 12
Нет печальнее зрелища, чем рабочий городок, в котором больше нет работы. Кракхейвен был именно таким. Курортное местечко на побережье в выходные бы бурлило. Здесь на главной улице царило запустенье, и половина дверей на маленькой набережной была на замке. У сувенирной лавки был такой вид, словно ее годами не открывали. Витрина затянута целлофаном, чтобы сохранить экспозицию от солнца, но углы отлепились и жалко обвисли. Вместе с крабами, безделушками из ракушек и выцветшими открытками валялись дохлые мухи, словно хозяин, однажды заперев лавку, больше не вернулся.
Люди были, но совсем немного. Озабоченные мамаши, бросая по сторонам взгляды, толкали коляски с младенцами, подростки на лавке провожали глазами прохожих, словно видели в каждом потенциальную жертву. Когда я проезжал через город в прошлый раз, не очень приглядывался к окружающему, поглощенный мыслями о предстоящей операции по извлечению тела. Теперь же понял, какое это унылое место.
Выйдя к бухте, я посмотрел в море, но там, где рассчитывал увидеть плещущуюся воду, была только маслянистая грязь, хотя время отлива еще не наступило. Бухта заилилась, поросла водорослями и жесткой, как проволока, травой. В то, что еще осталось от воды, выдавался ненадежный на вид деревянный причал с привязанными лодками, но он казался каким-то временным сооружением.
В грязи копалась белая с черным птица на тонких, похожих на ходули ногах. Ланди говорил, что устье годами зарастало, а здесь проблема стояла еще острее. Пройдет несколько лет, и бухта совершенно задохнется, и тогда исчезнет смысл существования городка.
Неудивительно, что здешние жители поддержали планы сэра Стивена Уиллерса по строительству пристани для яхт. После встречи с ним я решил, что ему никто не сможет помешать. И уж конечно, не защитники окружающей среды. А для влачащих жалкое существование аборигенов новые рабочие места и перспектива возрождения – это спасательный трос. Но я также вспомнил, с какой небрежной манерой сэр Стивен разглядывал останки сына, и радовался, что в будущем мне не придется испытывать его холодный, безразличный взгляд. Любой союз с ним – все равно, что договор с Мефистофелем о продаже души.
Еще потолкавшись на набережной, я повернулся спиной к бухте и пошел к автозаправочной станции, в сторону, указанную мне Рэйчел. Устье заросло не так сильно, как бухта, – грязь лежала полосами наподобие волн. У кромки берега плавала мертвая чайка – глаза выклеваны, голова безвольно моталась на воде. Ее вид напомнил мне об Эдгаре, бродящем в поисках раненых животных. Или мертвых, поправился я, вспомнив ежа. Он явно не видел разницы.
Хорошо бы рассказанная Рэйчел история оказалась всего лишь местной легендой. Но я сомневался, что такую могли сочинить от начала до конца. Пусть стерлись какие-то детали или их, наоборот, приукрасили, в маленькой общине, как здешняя, исчезновение девочки даже за двадцать с лишком лет не могло забыться. И поведение отца, продолжающего искать дочь, не слишком абсурдно. Оглядываясь на себя после смерти Кары и Алисы, я не могу утверждать, что вел себя разумно. Горе – разрушительное чувство даже для тех, у кого есть родные и друзья, чтобы их поддержать. Трудно представить, чтобы живущий в таком уединенном месте, как Бэкуотерс, одинокий человек не повредился разумом.
Господь спаси и сохрани.
Что бы ни случилось с Эдгаром, мне было бы спокойнее, если бы я был уверен, что о нем известно социальным службам. Взяв себе на заметку выяснить после возвращения этот вопрос, я поднял глаза и увидел впереди знак автозаправочной станции. Напротив, со стороны устья красовалась другая вывеска, крупнее, сделанная от руки на облупленных досках.
