Я удивился, как это Уиллерс их не снес, чтобы они не портили ему вид.
По сторонам входной галереи располагались большие окна эркером. Они состояли не из встроенных в стену отдельных рам, а были искусно сделаны из изогнутого стекла, что придавало им слегка увеличивающую кривизну аквариума с золотыми рыбками. Сквозь них я видел призрачные белые фигуры полицейских экспертов.
– Когда-то служил летней семейной резиденцией, – объяснил Ланди, пока мы шли мимо кустов рододендронов. – Долго стоял заброшенным, пока Лео не решил сюда вселиться. И разумеется, первым делом приказал половину всего ободрать и «модернизировать». Увидите внутри. Словно картинки из журнала.
– Траск и Эмма Дерби приложили к этому руку?
Инспектор кивнул.
– Было бы намного лучше для всех, если бы отказались. Ну вот, пришли.
Мы остановились в нескольких ярдах от группы экспертов в испачканных комбинезонах, которые небольшими лопатками снимали очередной слой земли. Яма под оранжевой сеткой была примерно четыре фута в длину, три в ширину и около восемнадцати дюймов в глубину. На первый взгляд слишком мала для могилы взрослого человека, но это вовсе не означало, что она таковой не являлась. Мне приходилось видеть согнутые пополам тела – убийца, чтобы спрятать жертву, безжалостно ломал ей кости и рвал суставы.
– Что-нибудь нашли? – спросил Ланди.
Один из экспертов прервал работу и поднял голову.
– Пока нет. Но, судя по запаху, мы близки к цели.
Лицо эксперта прятал капюшон, но по голосу я узнал того, который был на протоке. Крупный малый, это он предположил, что раны на запутавшемся в колючей проволоке теле нанесены лодочным винтом.
– Доктора Хантера вы помните по прошлому разу, – начал Ланди. – Он согласился нам помочь.
– Ну, слава богу, – пробормотал эксперт-великан, но, давая мне место, подвинулся.
Я не мог себе позволить тратить энергию на пререкания и опустился рядом на колени.
– Почва на вид мягкая. Как давно, по-вашему, ее вырыли?
Эксперт-великан под маской фыркнул.
– Самое большее несколько месяцев назад, возможно, меньше. Землю сверху навалили, но чтобы все тут устоялось, времени не хватило…
– Что-то есть.
Как только женщина-эксперт произнесла эти слова, атмосфера сразу изменилась. Все уставились на ее лопатку, которой она осторожно снимала почву. Что-то появилось над темной поверхностью земли.
– Какой-то материал. Возможно, пальто.
Я покосился на Ланди. Тот изогнул брови, но ничего не сказал. Обнажалось все больше материала, и появился характерный запах разложения.
– Что-то в это завернуто, – сообщила эксперт. – О! Шкура! Какое-то животное. – В ее голосе сквозило разочарование. – Похоже на собаку.
Обстановка разрядилась, словно кто-то щелкнул выключателем. Ланди вздохнул то ли от разочарования, то ли от облегчения.
– Продолжайте. Надо убедиться, что под этим не зарыто что-нибудь еще. Такое тоже случалось.
Я с этим тоже сталкивался. Инспектор дал мне знак подняться. Я снял маску и встал с ним рядом в нескольких шагах от могилы.
– Бигль Уиллерса, – процедил он, глядя на раскапываемую экспертами рыжую с белым шкуру. – Усыпил его, перед тем как пропасть.
Я кивнул, вспомнив его рассказ о том, что последним Уиллерса видела ветеринар. По крайней мере, нам так было известно.
– Лео, видимо, любил собаку, если сам похоронил. Многие поручают это дело ветеринару.
– По всем свидетельствам, этот пес у него с детства. Ветеринар подтвердила, что Лео был явно расстроен тем, что его пришлось усыпить. Это работает на теорию самоубийства – последняя капля в море. – Ланди снова посмотрел на могилу; его усы неодобрительно топорщились. – Хотя бы эту смерть он не имитировал.
– Хотите, чтобы я подождал, пока эксперты не убедятся, что здесь больше ничего не зарыто?
Ланди покачал головой.
– Нет. Думаю, что больше здесь нам ничего не найти. Прошу прощения за ложную тревогу. Можете возвращаться в морг. Чем скорее станет известно, кого мы выловили в устье, тем лучше мы будем представлять, что происходит.
Я аккуратно снял перчатки, стараясь не сорвать вместе с ними пластыри. Переодевался я напрасно, но от таких случаев никто не избавлен.
– Может, кто-нибудь из местных.
– Нам об этом ничего неизвестно. В нашей округе заявлено всего о двух пропавших: Эмме Дерби и Лео Уиллерсе. Но теперь мы знаем, что это ни тот, ни другая.
– Кто бы это ни был, – заметил я, – ему было двадцать с чем-то лет. – Молоткообразное искривление пальцев на ногах вводит в заблуждение. Что бы его ни вызвало, это не связано с возрастом. По состоянию костей я бы сказал, что труп принадлежит человеку взрослому, но не достигшему тридцати лет.
Вынимая из раствора кости, я в первую очередь брал те, которые могли обладать наибольшей информативностью. Грудинные ребра и подвздошная кость со временем изменяются – становятся грубее, пористее. В данном случае некоторая огрубелость наблюдалась, но пористость отсутствовала. Требовалось дальнейшее изучение, но я не сомневался, что моя оценка недалека от истины.
– Следовательно, моложе Лео Уиллерса, – заметил Ланди. – Полезная информация, но больше вам нечего добавить? Мы даже не знаем, это черный или белый.
Я сам пытался это установить, но безрезультатно. Люди в смерти так же непросты, как в жизни, и определение происхождения дело хитрое, даже если труп цел. Цвет кожи и изменения могут ввести в заблуждение, если покойник начал разлагаться. Смерть – маститый уравнитель: бледную кожу превращает в смуглую и наоборот. Существуют характеристики скелета, указывающие на определенную генетическую основу, но даже на них далеко не всегда можно положиться.
Это относилось и к данному случаю. Пока считалось, что найденные останки – Лео Уиллерс, само собой разумелось, что они принадлежат белому. Но теперь это предположение было поколеблено. Возникала другая проблема. Большинство наследственных характеристик отображаются в черепе. Но череп найденного у форта трупа сильно поврежден выстрелом. Нижнюю челюсть оторвало, верхняя челюстная кость с зубами вдребезги разбита. Остались только обломки задних коренных и лунки, где находились передние. Информация недостаточная даже для судебного дантиста.
– Остатки переносицы выступают не сильно, что намекает на африканское или азиатское происхождение, – сказал я Ланди. – Но глазницы остроконечные, а не закругленные и не угловатые, что характерно для белых.
– То есть, возможно, смешение рас?
– Не исключено. Или у него особое строение лица. Извините, больше ничем помочь не могу.
Ланди шумно выдохнул.
– Хотя бы что-то. Но вот если бы он был продуктом смешанных рас…
