Губы Кокера шевелились, словно он пережевывал информацию.
– Стейси не сумасшедшая; какого черта ей сюда являться – чтобы ее здесь угрохали?
Я колебался, но решил, что все-таки лучше сказать.
– В выходные она тоже здесь была. Я видел ее, пока ждал, когда починят мою машину.
Если бы Кокер взялся за мой заказ, сам бы столкнулся с ней, но от этого высказывания я воздержался. Траск сердито посмотрел на сына.
– Стейси приезжала сюда?
Кокер не позволил Джемми ответить. Весь его гнев обрушился на меня.
– Врешь! Покрываешь их!
– Зачем человеку, который здесь никого не знает, кого-то покрывать? – резонно возразил Траск. – И вот еще что: может, соблаговолишь принять во внимание состояние моей дочери. Она только-только вышла из больницы, а ты врываешься в наш дом и пугаешь ее своими угрозами.
Думаю, что до этого Кокер вообще не замечал Фэй. Но теперь заколебался, и я заметил, что его взгляд остановился на ее забинтованных руках.
Но отступать он тоже не собирался и снова пошел в атаку на Джемми.
– Стейси не повела бы себя так без причины. Ты ей чем-то насолил, негодяй!
Парень горько рассмеялся.
– Ну, конечно, ведь она такая…
– Джемми! – оборвал его Траск и повернулся к Кокеру. – Ты сказал свое слово, теперь уходи. Иначе я вызову полицию.
Кокер почувствовал себя загнанным в угол, и его гнев вспыхнул с новой силой. Он ткнул толстым пальцем в сторону Джемми.
– Только сунься к моей дочери, я тебя убью!
Он пронесся мимо меня и покатился вниз по лестнице. Мгновением позже хлопнула входная дверь, но еще несколько секунд никто не шевелился и не произносил ни звука. Затем Траск повернулся к сыну.
– Что ты ей такого сделал?
– Ничего. Ты же знаешь, какая она.
– Знаю. Поэтому спрашиваю, что ты сделал, чтобы она наплела такое отцу? Что ты ей сказал?
– Ничего. – Парень словно осел. – Назвал толстой свиноматкой, попросил отвязаться и сдохнуть. Что тут такого? Она не оставляла меня в покое. Сколько ни говори, не понимала намеков.
– Ко мне в кабинет!
– Отец, я тебе клянусь…
– Быстро!
Джемми ссутулился и последовал за ним по лестнице. Проходя мимо стола, он отшвырнул нож, который все еще держал в руке.
Он грохнул о дерево и несколько раз повернулся, пока не замер.
Рэйчел проводила меня до машины. На этот раз она даже не пыталась уговорить меня задержаться. Пока она собирала мне еду, мы делали вид, что не слышим разговора на повышенных тонах в кабинете Траска. Глядя, как она накладывает жаркое на тарелку, я испытал к ней жалость: обстоятельства и совесть держали эту женщину с людьми, с которыми ее связывало только общее горе. Я задумался, хватило бы ее на столько, если бы отношения с сестрой были лучше, если бы не чувство вины из-за их последней размолвки.
К ночи похолодало, в сыром воздухе пахло болотом.
– Как нос? – спросила Рэйчел, когда мы шли по дорожке среди деревьев.
Я, проверяя, дотронулся до места, где меня задел Кокер. Кожу саднило, но кровь не шла.
– Выживу.
– Рада слышать. – Ее улыбка померкла. – Ужин получился не слишком умиротворяющим.
– Да, немного иным.
– Похоже, втянули вас в свои проблемы. – Рэйчел устало рассмеялась. – Помните, я говорила, что отношения Джемми и Стейси имеют свою историю. Все немного сложнее.
Я успел уже догадаться.
– Она забеременела?
Рэйчел кивнула.
– Еще до того, как я оказалась здесь. Джемми с ней порвал, что было само по себе неприятно для Кокера. А затем Стейси заявила, что забеременела и именно от Джемми. Такое тоже не исключено, но она его старше, поэтому можно считать, что он не единственный кандидат. Кокер рассвирепел и все свалил на него. Последовала жуткая ссора, и, зная Эмму, я не могу представить, чтобы она оказывала успокаивающее влияние. В итоге Стейси сделала аборт, но событие, как вы могли заметить, оставило много недобрых чувств.
– Как, по-вашему, она поступит теперь?
– Будем надеяться, что уймется. Я рада, что вы ее видели, потому что если бы оказалось, что ее слово было бы против слова Джемми… – Рэйчел не договорила, только устало пожала плечами. – Но вина не только на ней. Джемми не должен был говорить то, что сказал. «Свиноматка» – одна из детских дразнилок Эммы, поэтому никакой награды тому, кто догадается, откуда он ее взял. Господи, что за вечер!
– Простите, если мое вино так осложнило ситуацию.
– Хотите сказать, из-за Эндрю? – Рэйчел махнула рукой. – Как я уже упомянула, он не алкоголик, ничего подобного. Начал больше пить после того, как пропала Эмма, но бросил, осознав, что все несколько выходит из-под контроля.
– Вроде стычки с Лео Уиллерсом.
– Ему она нисколько не помогла. Вы видели, как было с Джемми. Они похожи друг на друга и ершатся, а от вина было бы только хуже.
Мы вышли из рощицы и остановились у моей машины. Рэйчел оглянулась на дом – видимый сквозь деревья черный прямоугольник с желтыми окнами.
– Вы в порядке? – спросил я ее.
– Я? – она пожала плечами. – В порядке.
Но по ее голосу я бы этого не сказал. Во мне нарастало напряжение, и я, не подумав, предложил:
– Если у вас нет на завтрашний вечер планов, как насчет того, чтобы куда-нибудь поехать поужинать, выпить или что-нибудь еще?
Мое предложение застало ее врасплох. С чего это я вдруг? Только час назад жалел, что принял приглашение Траска, а теперь сам куда-то зову Рэйчел. Если бы можно было взять свои слова назад, я бы так и поступил.
Но она улыбнулась.
– С удовольствием. Но здесь в округе совсем немного мест, куда можно пойти.
– Согласен – плохая затея.
– Отнюдь. Мне понравилась. Только придется ехать много миль. – Она, немного поколебавшись, продолжала: – Если не возражаете, могу что-нибудь приготовить в эллинге.
– М-м-м… если вы уверены…
– В семь подойдет?
– В семь отлично.
По пути в эллинг я чувствовал то приступ эйфории, то недоброго предчувствия. Уговаривал себя не видеть ничего особенного в том, что Рэйчел рада на вечер покинуть Крик-Хаус. Но сознавал, что усложняю положение, глубже окунаясь в проблемы семьи Траска.
Неважно. Безотносительно к обстоятельствам я не испытывал подобных чувств с тех пор, как…
Одним словом, давно не испытывал.
Лишь раз после смерти Кары у меня завязались серьезные отношения с женщиной. В то время я работал врачом. Но они не выдержали профессиональных перемен – перехода от живых к мертвым. Это означало, что я давно избавился от чувства вины по поводу связи с кем-либо еще и сильно этому радовался, но волновался ничуть не меньше. Я грустно улыбнулся. Вы договорились всего лишь об ужине. Не заносись!
