Траву постепенно сменяли обширные плантации белогрязного ягеля — любимого лакомства сокжоя. Пуховой периной разросся ягель по всей туполобой плоскости овального белка.
Чтобы застать оленей на утренней кормежке, Васька разбудил Ольгу задолго до рассвета, и еще в сумерках они вышли к вершине. По верным расчетам охотившегося здесь Васьки, подошли вовремя, но тщательный осмотр обширных пастбищ не дал результатов — зверя не было!
Встававшее из-за белогорья утреннее солнце оправдывало вчерашние надежды, предвещая прекрасную безоблачную погода, так редко выдающуюся в этих горных краях. Атмосферный воздух, согреваемый лучами небесного светила, расширялся и начинал двигаться, создавая небольшой ветерок и сопутствуя продвижению молодых людей, идущих с подветренной стороны. Он далеко относил все запахи и негромкий шум шагов, создавая благоприятные условия для скрада. Но пока скрадывать было некого, и поэтому они шли безбоязненно, не таясь, все ближе и ближе приближая намеченную цель — долгожданную и многообещающую вершину.
Многочисленные следы-чашки, оставленные парнокопытными животными на глине около небольших водяных луж, на набитых тропинках и даже на мягких подушках мха, говорили о том, что олени здесь были и кормились, хотя это было несколько дней назад.
Оглядывая знакомые места прищуром опытных охотничьих глаз, Васька недоуменно пожимал плечами и взмахом руки призывал Ольгу следовать за ним. Они постепенно поднимались в гору все выше и через полчаса достигли вершины с определяющим самую высокую точку небольшим, в рост человека, пирамидальным маяком.
Представшая картина произвела на девушку такое сильное впечатление, что она восхищенно ахнула:
— Вот это да!
Вокруг, насколько хватал глаз, поднимались нескончаемые пики зубчатых белков, круто вздымавших свои вершины в чистое небо. Голубая дымка подкрашивала самые далекие из них, создавая особую красоту, которая не поддавалась никакому описанию. Неоглядный простор зеленой массы тайги, раскинувшейся под ногами, заканчивался лишь у линии горизонта. Все это порождало ощущение какого-то душевного подъема, полета, свободы и простора.
Дикий мир Восточно-Саянских гор открылся во всей красе, выдавая тайны своих кладовых, в которых веками хранились сокровенные запасы от пушисто-мягкого соболя до чудодейственного целителя марала-пантача.
Куда ни бросала взгляд Ольга — везде нескончаемая тайга. Не было даже намека на существование цивилизованного человеческого общества, каким-то чудом не добравшегося до этих краев, не нарушившего скрытую жизнь таежных обитателей, освоивших эти земли тысячелетия назад и живущих по принципу естественного отбора, где выживал только самый сильным и самый хитрый.
Васька тоже был на вершине блаженства, радовался настроению Ольги, сияющей от восторга. И хотя за долгие годы промысла он любовался этим не раз и, кажется, должен уже привыкнуть, однако каждый раз его охватывало то же чувство, во власти которого находилась сейчас Ольга.
Он улыбался, вдыхал дым от сигареты и неторопливо отвечал на ее многочисленные вопросы, не имевшие никакой последовательности. А она не переставала удивляться его всезнанию. Казалось, что не было ни одного вопроса, на который бы Васька не знал ответа.
Продляя невидимую линию, она, как по карте, водила пальцем по истокам ручейков, собирающихся в шумные порожистые реки, текущие куда-то на запад, потом переводила взгляд на водораздельные хребты и белогорья и, наконец, найдя самый дальний, самый высокий заснеженный голец, лукаво, с хитринкой спросила:
— А как называется вон та гора?
Он помолчал и с чувством какого-то особого вдохновения ответил:
— Грандиозный! Самый высокий из всех гольцов в округе, самый большой по объему и, конечно же, самый красивый! Это о нем писал Федосеев. Он там же и похоронен — навеки сроднился с духом этих гор...
— Федосеев? Кто это?
— Писатель-первопроходец. На мой взгляд, один из лучших сибирских писателей. И немудрено, что ты его не знаешь, ведь его книги для узкого круга людей: для геологов, любителей природы, охотников... Да и печатали его мало — все книги нарасхват. И написал немного за свою жизнь, но зато как!!! Все о тайге... Если есть желание — почитаешь. Дома у нас есть все книги начиная от «Восточного Саяна».
Разговаривая, он не забывал наблюдать за окрестностями, выискивая знакомые бело-грязные точки, которые могли оказаться сокжоями. Прикладывая к глазам окуляры бинокля, Васька подолгу задерживал взгляд на наиболее подозрительных местах, просматривая ложки круто спускавшихся ручейков и неподвижные плешины каменных курумов. Напрягая слух, он уже давно слышал какой-то посторонний звук, гулявший по белкам. Звук то затихал, то нарастал. Он не был похож ни на свист ветра, ни на шум далекой реки.
— Самолет летит? — посмотрев на Ваську, спросила Оля.
— Да вроде бы нет — не похоже!
Прошло минут пять. Звук нарастал, пока не превратился в сплошной рокот с характерным режущим посвистом лопастей. Васька сразу же все понял.
— Вертолет? — переспросила она.
— Да, — грустно ответил Васька, — да еще какой!
Нарастающий гул доносился из-за стоящего напротив белка. Вскоре появились три быстро движущиеся точки, которые стремительно метнулись в спасительную тайгу, темной границей кедрача окаймлявшую подбелочье.
Следом за точками возникла темно-зеленая «восьмерка», ястребом зависшая над убегающими от смертельной опасности оленями. Но вертолет летел слишком быстро, мгновенно сравняв скорость с сокжоями. «Стрекоза» пошла параллельно с ними, с борта метнулись огненные стрелы «трассеров», обжигая живые цели.
Сквозь рев двигателя доносился приглушенный треск «та-та-та...». Рикошетившие от камней пули рассыпали звезды метавшихся в разные стороны искр. Обезумевшие олени припустили, стремительно сокращая расстояние до кедрача.
Выстрелы трещали еще и еще, но, видно, слишком неопытным был стрелок — звери все бежали. Им оставалось добежать не более двухсот метров, когда «молния» настигла одного из оленей. Споткнувшись, он кувырком покатился по склону, отставая от своих собратьев, мчавшихся дальше. А вертолет по инерции пролетел вперед, продолжая обстрел.
Смертельно раненное животное все же нашло силы подняться на ноги. Сильно прихрамывая на правую ногу, сокжой заковылял к овражистому ручью. Медленно и неуклюже дотянул он до пятачка низкорослого кедрача и скрылся под кронами.
Пока «восьмерка» делала крутой разворот после неудачного обстрела, поляна опустела, оставив с носом браконьеров.
Вертолет покружился над предполагаемым местонахождением раненого зверя, выискивая добычу, то зависая над макушками деревьев, то на бреющем полете прочесывая необходимый квадрат. Но, поняв безнадежность поиска, нервно качнулся корпусом из стороны в сторону, грозно рявкнул двигателем, набирая обороты, и стремительно пошел вверх, взяв курс на белок. А на вершине белка стояли Васька и Ольга и, не сходя с места, видели весь процесс «элитной» охоты от начала до конца.
