– Не встречалась. Мои жизни были довольно скучными. Мне так нравится.
– До сих пор, – заметил он.
– До сих пор, – негромко согласилась она. – По крайней мере, наш груз в безопасности. Иначе полет не имел бы смысла.
– Верно! – бодро подхватил Хиро и тут же понял, как нелепо это звучит. – Вроде как нашли бриллиант в куче дерьма.
В интеркоме у них над головами затрещало, и послышался голос капитана.
– Весь экипаж в секцию клонирования. Немедленно!
Хиро вздохнул.
– Почему мне кажется, что куча дерьма стала чуть больше?
Глубины
Хиро не хватало плавания.
Он понимал, что это нелепо: что бы ни произошло, но из-за этого последние воспоминания о Земле в его последовательности событий относились к нескольким прошлым часам. Согласно его воспоминаниям в последний раз он плавал неделю назад. Но это тело никогда не погружалось в воды океана или бассейна и, вероятно, никогда не погрузится. После пробуждения он несколько раз думал о свободе плавания. О том, чтобы нырнуть глубоко в черную воду, подальше от окружавших его ужасов. Он погружался в глубину своего «я», и его настроение, его шутки – все это работало на автопилоте.
Как и все старшие клоны, он понимал, как справляться с собственной смертью. Она его больше не шокировала; он пережил ее во многих вариантах.
Но он не кончал с собой. Никогда. И не мог понять, почему сделал это в последний раз. Поэтому он нырнул.
И вынырнул, когда Вольфганг грубо схватил его за руку.
– Внимательней, Хиро, – сказал он.
Поль и Мария стояли у двух терминалов секции клонирования, Поль по-прежнему казался больным и потрясенным, у Марии на губе алела кровь там, где она прикусила ее.
Капитан смотрела на них, скрестив руки.
– Мы можем использовать компьютер для общей оценки ситуации и навигации, но вместе с тем у нас серьезные проблемы. РИН по-прежнему недоступен. Наши журналы и дневники, все – личные, медицинские, журнал регистрации команд – исчезли. Резервных копий нет. – Она перевела дух. – А еще мы обнаружили прямо здесь, в секции, вредительство. Все самые последние карты мозга явно стерты, и вдобавок мы не можем снимать новые. Программное обеспечение секции клонирования уничтожено. Остался просто большой пустой компьютер, соединенный с баками. Новых тел не будет.
Все молчали, обдумывая услышанное.
Хиро продолжил погружение.
– Это смерть, – где-то далеко сказала Джоанна.
– Да. Если мы не сумеем отремонтировать эти машины, то все умрем, когда истечет срок нашего клона, – сказала Катрина. – Ну. Жду ваших мнений.
В ушах у Хиро звенело. Ему хотелось двигаться, бежать, найти оружие и мстительно покончить со всем и вся. У него сжались кулаки.
Вольфганг сделал шаг к Полю, и тот – он был меньше ростом – в тревоге посмотрел на него.
– Чини давай.
– Делаю, что могу, – ответил Поль более уверенным голосом и похлопал по терминалу. Он был в своей стихии и явно черпал в ней силы.
– Наша первая цель – ввести в строй РИН, – сказала Мария. Капля крови упала ей на подбородок.
Хиро уставился на эту каплю крови. Это помогло ему сосредоточиться. Как будто все, что сегодня шло неправильно, сгустилось в этой капле. Он сделал шаг вперед и рукавом стер каплю с подбородка Марии.
– У тебя кровь, – спокойно сказал он.
– Ах, да. Верно. Кровь, – сказала она. – Сейчас это самая пустячная из наших проблем.
– Но ее мы можем решить.
Она быстро взглянула на него и снова повернулась к терминалу.
– Верно.
– Мария, – сказала Катрина. – Тебе приходилось перепрограммировать ИИ?
Мария помолчала, потом подняла голову.
– Нет, капитан.
– Тогда, если ты не можешь помочь здесь, ступай на кухню и проверь, нет ли и там вредительства. Нам скоро понадобится еда.
Мария нахмурилась, как будто собираясь возражать, но, увидев лицо Вольфганга, кивнула и вышла.
Капитан провела ладонью по лицу.
– Вольфганг. Нам нужно поговорить.
– Да, думаю, надо, – согласился он. – Поль, продолжай работать.
– Мне нужно в серверную, чтобы добраться до исходников РИН, – сказал Поль и ушел.
Хиро остался один в помещении, в котором многие из них погибли. Ему хотелось нырнуть снова. Но он посмотрел на каплю крови на своем рукаве и покачал головой. Никто не отдавал ему приказов. Поэтому он пошел за Катриной и Вольфгангом.
* * *
Мария не сама решила записаться в экипаж звездолета «Дормире». Это, несомненно, было весьма перспективно: первый корабль поколений покидал Землю в поисках более счастливых небес. Первый, но не последний – так сказала ей инспектор по надзору за досрочно освобожденными; впрочем, она много чего говорила. Например:
– Помоги набрать экипаж на этот корабль, веди себя достойно и в конце пути получишь полное прощение. Твое дело уничтожат.
Или еще:
– Конечно, не все члены этого экипажа – опасные преступники. ИИ создан для того, чтобы вмешаться, если кто-то задумает мятеж. Никакой опасности нет.
И еще:
– Ну ладно, на борту могут оказаться преступники, склонные к насилию, но помни – у нас на месте есть меры защиты.
Или:
– Послушай, для клона, приговоренного к трем пожизненным срокам, это лучшая из возможных тюрем. И полное прощение!
Звучало здорово, но Мария знала, по какой неустаревающей причине в экипаж этого корабля набирали преступников: дешевый труд. Любой приличный человек запросил бы за работу на корабле поколений целое состояние. Финансистам пришлось сокращать стоимость полета всеми возможными способами.
И теперь они здесь были поистине одиноки. С первым в жизни приведенным в исполнение смертным приговором.
– Никто на борту не будет знать о твоих преступлениях, – говорила инспектор по надзору. – Думай об этом как о новом начале.
Она не могла понимать иронию этого утверждения, но Мария все еще чувствовала, как та ее жжет.
– Сохранение тайны – это правило или рекомендация? – спросила Мария, приподняв бровь.
– Правило. Никто не должен говорить о своем прошлом.
– И как обеспечат исполнение?
– ИИ будет все прослушивать.
– Прелестно.
Но все равно это было лучше, чем тюрьма.
Мария гадала, не является ли частью ее наказания то, что она самый нижний чин на борту. У всех остальных была достойная работа, а ей приходилось заниматься обслуживанием, работать на кухне и прибирать за всеми. Уборщица, кок, мастер на все руки. По правде сказать, у нее действительно не было ни опыта военачальника, ни умения вести космический корабль. Зато заниматься непредвиденными мелкими случаями – это она умела.
