– Это убийство, – сказала она. – Но Хиро прав, Вольфганг: судебно-медицинские исследования в условиях нулевого тяготения неспроста так и не стали настоящей наукой. Пока мы говорим, все улики засасывает в воздушные фильтры. Все перепачканы кровью всех. И теперь у нас шестеро новых людей и сотни галлонов синтамнио, плавающих вокруг и загрязняющих все, что осталось.
Вольфганг стиснул зубы и сердито посмотрел на нее. Его высокое худощавое тело блестело от синеватой амниожидкости. У него, потомка нескольких поколений жителей Луны, были естественно бледная кожа (на нее никогда не падал свет солнца) и удлиненные кости. Он открыл рот, чтобы возразить врачу, но Хиро перебил его:
– Пятеро, – сказал он, закашлялся и выхаркнул еще немного амниожидкости; Мария еле увернулась от нее. Хиро виновато поморщился. – Пятеро новых людей. Поль еще внутри.
Он указал на механика, который с закрытыми глазами по-прежнему лежал в баке. Мария вспомнила, что, когда еще лежала в своем баке, глаза у Поля были открыты. Но сейчас Поль плавал с закрытыми глазами, прикрывая руками гениталии. Он походил на ребенка, играющего в прятки и которого «Оно», чем бы оно ни было, собиралось сожрать. Он тоже был бледен; при крепком от природы сложении мышцы Поля были хуже развиты, чем у того человека, которого помнила Мария.
– Вытащите его, – велела Катрина, и Вольфганг, повинуясь приказу, отправился к другому терминалу и нажал на кнопку, чтобы открыть бак.
Хиро просунул руку внутрь, схватил Поля за запястье и по пояс вытащил из жидкости.
– Хорошо, только пятеро из нас выбрались, – сказала Мария, подплывая. – Это сокращает синтамнио на шестьдесят галлонов. От чего не легче. Вокруг по-прежнему плавает много дерьма. Вряд ли вы сумеете найти улики где-то, кроме самих тел. – Она протянула Вольфгангу нож, сжимая ручку большим и указательным пальцами. – И, возможно, на орудии убийства.
Вольфганг осмотрелся, и Мария поняла, что он ищет, чем бы взять нож.
– Я уже оставила на нем отпечатки пальцев, Вольфганг. Он плавал среди крови и трупов. Мы можем установить только, что, вероятно, именно им нас всех и убили.
– Нужно, чтобы снова заработал РИН, – сказала Катрина. – Включите гравитационный двигатель. Найдите два других тела. Проверьте груз. Тогда мы будем точно знать, каково положение дел.
Хиро ловко шлепнул Поля по спине, тот согнулся пополам, и его вырвало. Он всхлипнул. Вольфганг неодобрительно наблюдал, как Поль оттолкнулся от стены, явно не сознавая, что его окружает.
– Когда снова заработает РИН, он установит связь с Землей, – сказала Катрина.
– Мои речевые функции недоступны, – повторил компьютер.
Капитан скрипнула зубами.
– Будет нелегко, капитан, – сказала Джоанна. – Судя по телам, все эти люди прожили много лет, а значит, мы провели в космосе гораздо больше времени, чем показывают наши карты мозга.
Катрина закрыла глаза и потерла лоб. Она помолчала, потом открыла глаза и начала что-то печатать на клавиатуре терминала.
– Заставьте Поля двигаться, он нам нужен.
Хиро беспомощно уставился на Поля. Тот, продолжая всхлипывать, свернулся тугим маленьким клубком и плавал по комнате, по-прежнему пытаясь прикрыть гениталии.
Шар рвоты – не синтамнио, исторгнутая из тел, а настоящее содержимое желудка – поплыл к клапану вентиляции и был всосан в фильтр. Мария знала, что, выполнив все первоочередные приказы капитана, ей все равно придется менять воздушные фильтры и, вероятно, ползать по всем вентиляционным шахтам корабля, вычищая из них все телесные жидкости, пока те не стали биологически опасными. Должность техника/помощника механика внезапно перестала казаться ей такой уж блестящей.
– Думаю, Поль лучше себя почувствует, когда оденется, – сказала Катрина, с жалостью глядя на него.
– Да, одежда – это хорошо, – сказал Хиро. Все они были голые, и у всех кожа от холода покрылась пупырышками. – Может, горячий душ?
– Мне будут нужны костыли или кресло, – сказала Джоанна. – Если мы хотим включить гравитационный двигатель.
– Прекратите! – сказала Катрина. – Убийца, возможно, все еще на корабле, а вы говорите про одежду и душ?
Вольфганг отмахнулся от ее забот.
– Нет, убийца явно сам погиб в схватке. Нас на корабле только шесть человек.
– Ты не можешь этого знать, – сказала де ла Круз. – Что произошло за последние несколько десятилетий? Нужно соблюдать осторожность. Никто никуда не ходит в одиночку. Только по двое. Мария и Хиро, принесите врачу костыли из медицинского отсека. Они ей понадобятся, когда заработает гравитационный двигатель.
– Я могу снять протезы с тела, – сказала Джоанна, показывая. – Ему они все равно больше не понадобятся.
– Это улики, – возразил Вольфганг, останавливая свой дрейфующий труп, чтобы изучить колотые раны. Он сосредоточился на пузырях крови, так и не оторвавшихся от его груди. – Капитан?
– Хорошо, наденьте комбинезоны, принесите врачу кресло или что-нибудь такое и займитесь гравитационным двигателем, – сказала Катрина. – Остальные – за работу. Вольфганг, мы с тобой привяжем трупы один к другому. Не нужно, чтобы они получали новые повреждения, когда возникнет тяготение.
Выходя, Мария остановилась у своего тела, которое по-настоящему еще не рассматривала. Слишком страшно было смотреть в собственное мертвое лицо. Тело было привязано к сиденью одного из терминалов и легко натягивало трос, пытаясь уплыть. Сзади от шеи, оттуда, куда ее, очевидно, ударили, оторвался большой кровавый пузырь. Губы у нее были белые, а кожа – болезненно зеленоватая. Теперь она знала, откуда рвота.
– Похоже, именно я нажала на кнопку воскрешения, – сказала она Хиро, показывая на свое тело.
– И правильно сделала, – ответил Хиро. Он посмотрел на капитана. Та о чем-то разговаривала с Вольфгангом. – Но не думаю, что тебя скоро наградят медалью. Похоже, она не в духе.
Кнопка воспроизведения была отказобезопасной. Если все клоны на корабле в одночасье умирали – статистически совершенно невероятное событие, – ИИ корабля мог разбудить следующих клонов. Если бы корабль не смог это сделать, – что статистически еще менее вероятно, – то эту задачу мог решить физический рычаг в секции клонирования, конечно, при условии, что в ком-то осталось достаточно жизни, чтобы за него потянуть.
Как все остальные тела, тело Марии свидетельствовало о солидном возрасте. Живот одряб, руки, плавающие над терминалом, были худыми, в пятнах. Когда они улетали, ее физический возраст равнялся 39 годам.
– Я ведь отдала приказ, – сказала Катрина. – И, доктор Гласс, похоже, успокаивать нашего механика тоже выпало вам. Сделайте это побыстрее, иначе ему понадобится новое тело, когда я с ним разберусь.
Хиро и Мария ретировались раньше, чем капитан успела подробно рассказать, что собирается с ними сделать. Хотя, подумала Мария, трудно будет превзойти то, что они, по-видимому, только что испытали.
