– Что тебя остановило?
Он не спрашивал, удачной ли стала попытка; будь это так, по закону Мария лишилась бы права на новое клонирование.
– Меня отговорил друг, – ответила Мария. – Разве не так всегда бывает?
– Жаль, у меня несколько часов назад не было друга.
– Да ты бы все равно погиб здесь, – сказала она, показывая на секцию клонирования.
– Зато это не было бы самоубийство. Думаю, Вольфганг как раз ищет виноватого.
– Сейчас ты здесь. Давай думать о более насущных проблемах. А потом будем выяснять, что с нами произошло, – сказала Мария.
Послышался голос капитана – вопль недовольства.
– Кто додумался включить гравитационный двигатель? – кричала Катрина.
– Вы, капитан, – сказал от входа Хиро. – Вы хотели стоять на прочной почве.
Секция клонирования все еще напоминала о фильмах ужасов, но сейчас, по крайней мере, этот кошмар подчинялся силе тяготения. Марии даже думать не хотелось о том, чтобы снова уворачиваться от трупов и ядовитых опасных отходов жизнедеятельности человека. Они с Хиро пытались подготовиться к новой, измененной тяготением, картине бойни, но вид тел, подпрыгивавших на полу, – тяготение было еще недостаточным, чтобы удерживать их на месте, – как выяснилось, опять вызвал тошноту. Кровь и другие жидкости забрызгали пол, стены и членов экипажа. Возможно, Поль разумно хотел остаться в своем баке.
– Вопрос был риторический, – сказала Катрина, держась за стену и стараясь не отрываться от пола. – Я не знала, что будет так плохо. Что вы узнали? Без РИН возникли проблемы? Или вы смогли связаться с ним с мостика?
– РИН по-прежнему отключен, капитан, – сказал Хиро. – К счастью для нас, в случае отказа РИН, что маловероятно, штурвал разблокируется. Иначе это было бы самоубийство. Или геноцид. Это геноцид, если мы убьем всех на борту?
Мария поморщилась.
– Кстати, все криопассажиры целы и на месте. Хоть одна хорошая новость, верно?
Хиро рискнул улыбнуться. Катрина на эту улыбку не ответила.
Капитан повернулась к Марии.
– Дай менее сбивчивый отчет.
Мария сглотнула.
– Не знаю, что именно сделал Хиро, но ему не понадобилось много времени, чтобы включить двигатель, получить доступ к навигационному компьютеру и все проверить. И вообще, у нас есть более важные новости.
– Позволь мне, – сказал Хиро, вытянул руку и стал считать по пальцам. – Мы провели в космосе около двадцати пяти лет. Мы на двенадцать градусов отклонились от курса и летим медленнее, чем должны бы. Не говоря уж о…
– Ты исправил курс? – перебила Катрина.
– Да, мэм, – ответил он. – Конечно, потребуется какое-то время, чтобы вернуться на прежний курс, но направление я выправил.
Пока Хиро докладывал капитану о положении дел, Мария спокойно раздавала комбинезоны. Вольфганг, не глядя на нее, выхватил из ее рук сразу два и сунул один Полю – который вместо этого ухватился за инвалидное кресло Джоанны и, держась другой рукой за бак, старался устоять на ногах, загораживаясь креслом. Джоанна забрала у Вольфганга комбинезон Поля и с доброй улыбкой обменяла на свое кресло. Доктор Гласс с улыбкой взяла свой комбинезон, легко и привычно натянула его и устроилась в своем новом инвалидном кресле. Она держалась за бак для клонирования, пока гравитация не выросла настолько, чтобы кресло оставалось на полу. Штанины комбинезона лениво плавали вокруг ее крошечных ног.
– Хочешь, подвяжу чем-нибудь, чтобы не болтались? – спросила Мария, показывая на манжеты комбинезона.
– Спасибо, не нужно, – ответила доктор Гласс, подтягивая их и аккуратно подтыкая под себя. – Потом я возьму в каюте собственные протезы. Или костыли. Когда все успокоится.
И она рукой обвела их хоррор-шоу.
Мария, повинуясь ее жесту, посмотрела на подпрыгивающие тела, на засохшую кровь, на измученных членов экипажа.
– Не знаю, когда все успокоится. Нам еще многое нужно сделать.
Джоанна вскинула бровь.
– Значит, это не все?
Мария поморщилась и показала на капитана. Та как раз слушала рассказ о том, как они обнаружили тело Хиро. Она подошла к Хиро. Тяготение росло, но постепенно, по мере того как двигатель раскручивал корабль.
– Похоже на самоубийство, – сказал Хиро, стараясь не встречаться глазами с капитаном.
– Но сейчас мы ничего не знаем точно, – добавила Мария. – Вдобавок он моложе всех наших клонов.
Джоанна подняла палец.
– На первый взгляд это не внушает тревоги: он мог умереть от разных причин.
– Мы не узнаем, самоубийство ли это, не изучив тело, – сказал Вольфганг.
Хиро удивленно посмотрел на него. Мария тоже не ожидала, что Вольфганг усомнится.
– Есть кое-что еще, – сказал Хиро, глядя на Марию.
Ее очередь сообщать дурную новость. Она вздохнула и расправила плечи.
– Главная новость, – сказала она, глядя на Катрину, – такова: твой предыдущий клон не погиб. Она в медицинском отсеке, в коме.
Капитан ничего не ответила, но краска отхлынула от ее лица, губы плотно сжались. Она посмотрела на Поля так, словно он во всем виноват.
– Довольно. Принимайся за работу. Хиро, Джоанна, со мной в медицинский отсек. Вольфганг, ты здесь за старшего.
Поль, уже одетый, стоял и неподвижным взглядом смотрел на Катрину. Он перестал всхлипывать, но все еще слегка дрожал. С постепенным возвращением гравитации густая жидкость синтамнио стекла с его волос. Он не шевелился.
– Док, это ведь ненормально? – спросила Мария, кивая на испуганного мужчину.
– В редких случаях у клонов возможна тяжелая реакция на пробуждение, – ответила Джоанна. – Похоже на пробуждение от кошмара, когда теряешь ориентацию и не знаешь, где реальность.
– Только на этот раз он проснулся и оказался в кошмаре. Бедняга, – сказала Мария.
– Капитан, прошу минутку внимания, – сказала Джоанна, осторожно подъезжая в кресле к Полю.
Одна из лучших особенностей клонирования – то, что, даже если гены не подверглись модификации, каждый клон пробуждается на пике физической формы и в лучшем возрасте. Мария помнила Поля белым мужчиной лет за сорок, с большим животом и плохо подстриженными светлыми волосами. Его руки покрывали темные пятна, точно укусы москитов, которые он постоянно нервно расчесывал, отчего они никогда не заживали. У него была окладистая борода, и он терпеть не мог облегающие рабочие комбинезоны, которые предписывалось носить членам экипажа.
В нынешнем Поле ничего этого не осталось. Из общих черт сохранились лишь водянистые голубые глаза навыкате, смотревшие с мужественного лица, чистая кожа с редкими веснушками и тренированное тело. Конечно, не бодибилдер, но, несомненно, не тот, кого Мария выбросила бы из своей постели. Вот только он явно был на грани срыва…
