Доктор помедлил мгновение, вздохнул, словно собираясь с силами, а потом двумя руками легонько пощекотал пациента под мышками. Капитан Барранкилья всхлипнул, хихикнул, закашлялся, трясясь всем плотным телом, и выплюнул вместе с брызгами крови злосчастную пулю прямо в лицо доктору. Тот машинально утёрся рукавом, нагнулся и поднял покатившуюся пулю с дощатой, давно немытой палубы из-под ног отшатнувшихся пиратов. Гнусные рожи вокруг ликующе завопили, стали хлопать друг друга по плечам и груди, обниматься, хохотать. Раздались выстрелы. Доктор отдал пулю потрясённому пациенту, который продолжал сидеть с поднятыми руками, опустил ему руки и принялся спокойно накладывать повязку.
– Я же говорил вам, что это… Того! Хороший доктор! – заорал громила, перекрывая вопли всех.
Капитана Барранкилья увели под руки. Доктор Легг улыбался, провожая пациента взглядом. Потом улыбка его погасла… «А теперь что», – подумал он с тоской.
– А теперь, доктор! – заорал громила азартно, дёргая доктора за рукав. – Теперь надо посмотреть… Того! Кривого Чарли!
– И давно он кривой? – со страхом спросил доктор.
Вокруг него раздался новый взрыв хохота. Кто-то сзади крикнул издевательски:
– Как мама родила!
Доктор Легг помертвел… «Точно пристрелят», – подумал он.
– Не трясись, доктор! – засмеялся громила, легонько и доброжелательно хлопая доктора по животу костяшками пальцев грязной руки. – Кривого Чарли… Того… Пырнули в ляжку. Сейчас мы его приведём! И того… Всех притащим, кого сможем!
Громила оглядел своих товарищей дурным взглядом и вдруг заорал, что есть мочи:
– И посадить мне доктора в кресла! А то я вас тут всех!.. Того!
Доктора схватило сразу несколько пар рук, и его потащили к креслу, в которое он вынужден был сесть. Солнце катилось к вечеру, но к ночи доктор Легг успел осмотреть и перевязать всех раненых, которых на «Пенителе морей» оказалось немало.
****
То, что капитана и доктора похитили неизвестные, на «Архистар» узнали сразу, как только мистер Трелони и Платон прибежали на корабль. Штурман Пендайс потемнел с лица и сжал челюсти. Команда заволновалась. Раздались призывы не оставить в таверне Уайта камня на камне. Штурман поднял руку, требуя тишины, оглядел всех тяжёлым взглядом и отобрал нескольких человек. Командование на корабле он передал Бену Ганну, сказав ему:
– Стой в бухте и никого не выпускай из неё, ни единой лодки, даже если тебе придётся стрелять из пушек… И держи ухо востро, Ганн, вишь ты, дела какие? Я – на берег.
На берегу штурман что-то тихо приказал матросам и отправил их в разные стороны гавани. Сам он с мистером Трелони, Платоном и двумя матросами пошёл в таверну Уайта.
В таверне Уайта было ещё полно посетителей. Штурман Пендайс подошёл к стойке, за которой стоял и привычно излучал улыбку вновь вошедшим трактирщик, недобро глянул на него и, ни слова не говоря, прошёл в дверь, ведущую на кухню. За ним туда же и так же молча двинулись мистер Трелони, Платон и матросы. Перепуганный трактирщик рванул следом.
На кухне штурман взял табурет и, по-прежнему не говоря ни слова, сел посредине зальца лицом к двери. Повара, вжимаясь в стены и сшибая развешанную на них утварь, побежали с кухни, как тараканы. Матросы схватили трактирщика, подтащили его к штурману Пендайсу и тряхнули. Побледневший, перепуганный до смерти трактирщик чудом удержался на ногах, захватал воздух ртом и залился слезами.
– В твоём заведении сегодня были похищены два человека. Я думаю, ты знаешь, что случилось, – сипло прохрипел штурман и стал громогласно откашливаться.
Мистер Трелони перевёл дыхание, он не мог отвести глаз от лица штурмана – оно было ужасно, он никогда таким мистера Пендайса не видел… Мистер Трелони подумал, что рядом с ним сейчас находится совсем другой человек, не тот, кого он знал до этого. Загорелое лицо штурмана казалось совсем бронзовым, щетина на подбородке отливала синевой, серые глаза стали тёмными, свинцовыми, как грозовые тучи. Массивная нижняя челюсть производила особенно гнетущее, просто страшное впечатление. Сидел штурман, широко раздвинув ноги, и на трактирщика не смотрел. Да он ни на кого не глядел, уставившись в пол стеклянными глазами.
– Матерь божья, я не знаю. Я не видел! – завопил трактирщик, он затрепыхался всем рыхлым телом в руках матросов, правый глаз его мелко задёргался вместе со щекой.
– В твоём заведении хватают людей, а ты не видел, – медленно повторил штурман с издёвкой. – Сейчас ты воспаришь в облака, и здесь появится новый трактирщик… Надеюсь, он будет внимательней.
И сделал отстраняющий жест рукой. Матросы потащили упирающегося трактирщика к выходу. Тот хотел крикнуть, но захлебнулся рыданиями.
– Стойте! – вскричал мистер Трелони, он подбежал к трактирщику и обернулся к штурману, уговаривая: – Я уверен, что этот человек сейчас нам всё расскажет!
– Я расскажу! – завизжал трактирщик, пытаясь вырваться. – Я всё расскажу!
– Ну! – сказал штурман и поднял на трактирщика глаза.
Трактирщик посмотрел в глаза штурману, и его заметно передёрнуло. Он быстро пробормотал:
– Того господина, который сидел за столом с сумкой, схватили матросы с «Пенителя морей». «Пенитель» сегодня покинул бухту.
– И где нам его искать, этого «Пенителя»? – прохрипел штурман.
– «Пенитель морей» мог пойти на северное побережье Эспаньолы, в залив Крус. Ему срочно требуется килевание… А он там всегда для этого встаёт, заодно берёт воду.
– А второй человек где? – спросил штурман. – Кто его схватил?
– Этих я не знаю… Клянусь, что этих я не знаю! Но я узнаю! – истово закричал трактирщик и затряс головой так, что мягкие щеки его замотались. – Завтра же я всех расспрошу, всё выведаю и вам доложу! Всё доподлинно!
– Не завтра же, а сегодня же, сейчас же, – сказал штурман, медленно поднимаясь. – А чтобы ты не забыл, я оставлю у тебя своих матросов. Они будут приглядывать за тобой.
Штурман встретился глазами с ближайшим матросом и коротко кивнул ему.
– И ещё, – штурман остановился. – Кто из местных хорошо знает побережье? Нас надо отвести в залив Крус.
– Чарли Беленький, – залепетал трактирщик услужливо. – Он знает все воды вокруг. И он сейчас в таверне… То есть, был.
Трактирщик Уайт вывернул шею в сторону зала, оглядываясь. Штурман кивнул, и трактирщик, отпущенный матросами, задом вылетел в дверь кухни. В зале он быстро огляделся, почему-то осёкся и уже робко, указывая из-за своего плеча большим пальцем согнутой руки, придушенно сказал штурману:
– Вон тот человек.
После этого он отыскал глазами поваров, которые со страхом выглядывали из-за стойки, и прошипел им:
– Жаркое сгорит! Убью!
Повара кинулись на кухню. Штурман, мистер Трелони и Платон подошли к столу, за которым в полном одиночестве сидел небольшой угрюмый господин и провалившимися глазами смотрел на них. И на столе перед этим господином совсем неопасного вида уже лежал пистолет.
