К вечеру билеты, сделанные вручную из листов бумаги с написанными на них номерами, стали активно раскупаться. Наши джентльмены подсчитывали количество мест в зале таверны, арендованной у хозяина на один вечер. За ужином, который расторопная служанка подала им в номер, мистер Трелони, побарабанив в задумчивости пальцами по столу, вдруг спросил у доктора Легга с подозрением:
– Доктор, кстати… А вы боксировать-то умеете? А ну, как к нам на состязание не придут местные боксёры?
Доктор Легг невнятно покривился.
– Да, умею немножко, – ответил он и спросил с надеждой: – А вы умеете?
Сквайр помолчал, вздохнул и проговорил смято:
– Если я выйду на ринг с Платоном, публика сначала умрёт от хохота, а потом разбежится – я вдвое меньше Платона…
Доктор Легг опешил.
– Ну, не вдвое, – запротестовал он, смущённый от такой откровенности мистера Трелони. – Зачем вы преувеличиваете, дружище?
– Не успокаивайте меня, старина, я знаю, что вдвое, – сказал мистер Трелони. – Пожалуй, на вас одна надежда.
Он помолчал и добавил уже с энтузиазмом:
– Но зато я могу вас обоих натаскать! Я кое-что смыслю в боксе. Самое страшное, что у Платона совсем нет опыта, а кто его знает, какие бойцы ему попадутся.
– А у меня опыта ещё меньше. Поэтому у меня одно желание – чтобы Платон не убил меня сразу, – сказал доктор, потеребил рыжий бакенбард и, покосившись на Платона, спросил: – Ведь ты не убьёшь меня, нет?
Платон зловеще улыбнулся, широкие ноздри его раздулись, но ответил он обнадеживающе:
– Не убью. Надо придумать какую-нибудь вегетацию*.
И он улыбнулся во весь рот и опять стал походить на мальчишку. Сквайр укоризненно посмотрел на доктора. Доктор несколько смутился и пробормотал:
– Да это – так… Медицинский термин.
– Кстати, Платон, а что это ты выкрикивал давеча, когда мы шли в процессии? Такое протяжное? – спросил мистер Трелони, который опять принялся потирать свой шрам: у него, похоже, появилась новая привычка, которая делала его удивительным образом значительнее. – Это заклинание?
– Нет, сэр. «Тейатейаненга» – это название одного места. Оно называется «Место быстрых песков», – ответил Платон.
– Очень сильные слова, – одобрительно отозвался сквайр. – Научишь меня потом как-нибудь.
После ужина они стали боксировать. Мистер Трелони, который, и правда, рядом с Платоном выглядел крайне тщедушно и нелепо, что-то объяснял и показывал доктору и Платону, горячась по своему обыкновению. Те повторяли за ним движения – они вырабатывали план действий.
– Эх, – с горечью сказал мистер Трелони спустя какое-то время. – Ну, хоть бы кто-нибудь придумал ввести в бокс различия по весу, или что-нибудь такое… Я бы тогда показал, чего я стою…
…каждый боксёр знает, что английский бокс стоит несколько особняком в ряду боевых систем Европы: только в Англии сложился тот вид рукопашного боя, в котором борцовские приёмы служили дополнением к ударам, а не наоборот. Идейная и техническая база кулачного боя совершенствовалась в королевстве в течение всего XVII века, а началом его принято считать те потасовки и драки, которые происходили на одном из любимейших народных зрелищ – на конных скачках.
Каждый боксёр знает, что постепенно драки, чтобы не мешать скачкам, перешли на специально организованные места, которые назывались «box» или «ring». Во избежание тяжёлых последствий на эти площадки запрещалось проносить не только оружие, но и палки или трости, и запрет этот действительно соблюдался. Бои эти, слившись с идеей самообороны без оружия, приобрели популярность не меньшую, чем сами скачки, а представители мелкого дворянства привнесли в них навыки, технику и тактические приёмы фехтования.
Из такой идейной смеси состоял тогдашний бокс, который не имел чётких правил, и в котором допускались удушение, удары ногами, захваты, подножки, уходы с перекатом и даже добивание упавшего противника, – в прыжке на него, – крестцом или обоими коленями. Настоящие правила появились гораздо позже, но даже в конце ХIХ века бокс считался не очень достойным видом спорта…
На следующий день ветер не стих, погода не улучшилась, правда, ливень так и не разразился, и по городу ещё раз прошли литаврист и глашатай, на этот раз без Платона и джентльменов. После чего билеты на поединок-лотерею стали раскупаться даже охотнее, а главное – начали записываться местные боксёры, желающие сразиться с Платоном.
Доктор Легг и мистер Трелони вздохнули с облегчением.
****
В назначенное время в таверне стала собираться публика.
Столы из зала убрали, поставив наскоро сколоченные лавки, а помост, на котором обычно выступала Норма, увеличили до нужного размера. Норма в городе по-прежнему не появилась (как и мистер Аэртон), капитан о ней больше не спрашивал, но мрачный мистер Трелони, увидев подмостки, вспомнил о девушке. Вспомнил и тяжело вздохнул.
Перед началом он ещё раз пересчитал что-то на бумажке, помрачнел ещё больше и, отведя доктора в сторону, сказал ему, старательно пряча глаза:
– Джеймс, сейчас полученной выручки едва дотягивает по трёх четвертей той суммы, которую нам надо уплатить за капитана. Нам этих денег по любому не хватит.
Он жалко растянул губы в улыбке и поднял глаза на доктора. Доктор не смотрел на него. Он смотрел в зал, улыбался кому-то любезно, приветственно с кем-то раскланивался, поедая взглядом. Потом доктор сказал краешком губ, не поворачивая головы:
– Отменять что-либо поздно, Джордж. Они нас растерзают. Пойдём до конца, а там что-нибудь придумаем. И потом, три четверти суммы всё же лучше, чем совсем ничего. Готовьтесь, мы скоро начинаем!
Единодушным решением всех собравшихся в таверне судьёй поединка был выбран колонист очень почтенной наружности. Доктор Легг тут же принялся обсуждать с ним правила. После того, как все детали боя были обговорены, судья поединка, а правильнее будет называть его рефери, поднялся на подмостки и сказал громко, чтобы все слышали:
– Бой длится до победы или до тех пор, пока кто-нибудь не признает себя побеждённым. Правила такие: допускаются все удары руками, – голыми кулаками, – и удары ногами без обуви, удары локтем, головой, а также подсечки, захваты и удушения… Добивать упавшего противника запрещено любым способом. Победивший боксёр получает билет лотереи.
По залу покатился одобрительный ропот. Доктор Легг подошёл к Платону, глянул ему в глаза и сказал шёпотом:
– Если ты почувствуешь, что тебе худо, сразу ложись и признавай поражение… Нам совсем не нужно, чтобы тебя изувечили. Дадим им лишний билет – сквернее уже не будет.
Платон улыбнулся одними губами, чёрные глаза его заблестели и тут же прикрылись веками. Доктор Легг ударил в колокол, прокашлялся в наступившей тишине, неловко потёр переносицу и объявил начало поединка.
