Когда Платон снял с себя рубашку, оставшись в одних коротких матросских штанах, по залу пронёсся восторженный гул. Тело у него было великолепное – гибкое, мощное, оно дышало здоровьем и первобытной силой. Грация воина и упругость зверя словно были воплощены в нём. Кожа, чёрная и гладкая, атласно сияла, рельефные мышцы перекатывались под ней. Платон поиграл мускулами спины, разогреваясь, вышел на середину подмостков и хищно улыбнулся залу, дотронувшись до своего амулета, висевшего на груди. Зал застонал, как один человек.
И тут на подмостки поднялся местный боксёр. Он был в рубашке и штанах, но тоже босой. При его появлении в зале захлопали, а кто-то из первого ряда сказал:
– Дик, дружище, задай этому черномазому Магу трёпку, вроде той, что ты устроил мне в прошлом году. Разрешаю.
В зале дружно засмеялись, словно только ждали повода. А дружище-Дик, а это был высокого роста крепкий плечистый мужчина с бородой, осклабился и повернулся к Платону. Раздался удар колокола, и дружище-Дик бросился к противнику.
Он почти одним прыжком покрыл всё расстояние, отделяющее его от Платона. На его лице было такое свирепое выражение, словно он намеревался съесть Платона тут же со всеми потрохами. Потом он обрушил на него не один, не два, а целый вихрь сокрушительных ураганных ударов. Платон был смят, Платон исчез, Платон стал невидим. Платон был погребён под бешеной лавиной этих кулачных ударов, наносимых ему опытным бойцом.
Мистер Трелони застонал и поднял руки к голове, словно намереваясь стащить с себя парик, которого на нём не было. Доктор закусил губу и весь подался вперёд, готовый сорваться с места и бежать к рингу. То, что они видели, нельзя было назвать боем. Это было избиение. Дружище-Дик показал всем, на что он был способен. Единственное, что с удивлением отмечали джентльмены, так это то, что Платон каким-то чудом всё ещё оставался на ногах.
А затем случилось нечто поразительное. Никто ничего не понял, потому что никто ничего не успел заметить. Только шквал немыслимых ударов почему-то вдруг прекратился, а грозный дружище-Дик оказался лежащим на спине. Причём он не пошатнулся, не осел на пол медленно и постепенно, а грохнулся навзничь сразу, и большое плотное тело его замерло на выщербленных подмостках бородой вверх.
Платон, из носа и рассечённой губы которого текла кровь, застыл над поверженным противников, а потом вдруг подпрыгнул, – как всем показалось, чуть ли не до потолка, – и закричал что-то пронзительно, гортанно, вскидывая руки над головой. Зал взревел, а какой-то колонист из заднего ряда вскочил со своего места, вспрыгнул на лавку и заорал в азарте:
– Я хочу купить ещё один билет!
– И я! И мне тоже! – закричал кто-то с другого конца таверны.
– А мне дайте ещё два! – завопил толстый фермер, что было мочи, стараясь перекричать остальных, потому что в зале поднялся невообразимый шум.
Часть зрителей бросилась со своих мест к мистеру Трелони. Остальные поднялись, бурно переговариваясь с соседями и жестикулируя. Кто-то выбежал из зала на улицу. Мистер Трелони стал считать протягиваемые ему деньги, засовывать их трясущимися руками в сумку доктора и раздавать билеты. Его со всех сторон обступили зрители.
– Сэр, я требую сделать перерыв! – решительно заявил сквайру солидный джентльмен, лихо отпихивающий стоящих рядом с ним горожан быстрыми движениями мощного зада. – Я должен сходить домой за деньгами!
– Я прошу вас о том же, сэр, – из-за спины солидного джентльмена раздался ещё один голос.
Мистер Трелони растерянно заморгал глазами и посмотрел на доктора.
– Перерыв! – тут же закричал доктор Легг изо всех сил.
Он обернулся к стене и ударил несколько раз в колокол. Дождавшись, когда шум голосов немного стихнет, он ударил в колокол ещё раз и громко крикнул в наступившей тишине:
– Объявляю перерыв для подготовки боксёров! Зрителям сейчас будут предложены напитки!
Раздались радостные крики, свист и хлопки. Зрители разделились: кто-то, смеясь, возвращался на своё место, кто-то бросился вон из зала за деньгами. Платон, сидящий на стуле, держался за кровоточащий нос и провожал уходящих напряжённым взглядом. Доктор Легг посмотрел на сквайра значительно и побежал к Платону с полотенцем и ведром воды. Мистер Трелони с сумкой доктора в руках пошёл к хозяину таверны, который уже пробирался к нему навстречу сквозь людские потоки: надо было заплатить за новую выпивку.
Доктор стал хлопотать над Платоном: прижигать чем-то рассечённую губу, останавливать кровь из носа тампонами. Вдруг к нему подошли два колониста: они хотели осмотреть зубы раба. Доктор обмер, залился краской и посмотрел растерянно на Платона. Тот ответил ему понимающим взглядом и открыл рот. Колонисты заглянули Платону в рот, потрогали его бицепсы, переговариваясь о чём-то междометиями. Видимо, осмотром они остались довольны, потому что тут же направились к мистеру Трелони за новыми билетами.
Через некоторое время, когда зал заполнился вновь, доктор, вопросительно посмотрев на рефери, снова ударил в колокол. Платон и его новый противник вышли на ринг. На этот раз Платон должен был драться с невысоким фермером с перебитым носом. У фермера была широкая грудная клетка, длинные руки и мосластые узловатые кулаки.
– Чарли, не тушуйся, – раздался хриплый голос из зала. – Если ты не справишься с Магом, мы тебе поможем…
Раздались смех и хлопки. После звона колокола, противники сошлись в центре ринга.
Мистер Трелони сразу почувствовал, что фермер Чарли – это старый, многоопытный боец. С первых минут поединка он только маневрировал, финтил, нанося Платону быстрые и точные джебы. По рингу он двигался новым для мистера Трелони способом, перемещаясь на полусогнутых коленях вперёд-назад и влево-вправо. Он словно старался выиграть время или выведать технику противника, а может быть, методически изматывал его. Так продолжалось довольно долго.
Потом Чарли неожиданно поменял тактику и стал отвечать на каждый удар Платона тремя своими ударами. И мистер Трелони понял, что вся опасность этой тактики заключается в сумме ударов. Но тут вдруг очередной такой тройной удар Платон отбил левой рукой, нанеся правой фермеру короткий боковой удар.
– Чарли, осторожнее, – закричал кто-то из зала. – Маг одинаково владеет обеими руками!
Чарли смутился, на секунду помедлил, а Платон левым кулаком, повёрнутым на себя, рубанул его по подбородку снизу вверх. Тело Чарли взлетело на воздух – он свалился с ног. Зал взревел, рефери кинулся к поверженному, но тот уже поднимался.
Чарли, с окровавленным подбородком, медленно пошёл к Платону. Платон встал боком и закрыл свой подбородок кулаками, ожидая удар. И удар разразился, и это был удар бешено лягающейся лошади: Чарли сделал разворот на одной ноге, поднял вторую, стремительно разогнул её в колене и ударил Платона пяткой в живот.
Платон пошатнулся назад и осел на одно колено. Зал ахнул, как один человек, все привстали, а Платон почти с пола вдруг подпрыгнул и пнул своего противника, который в это время делал новый разворот вокруг себя, ступнёй в спину. Чарли улетел с ринга в зал. Там он несколько секунд лежал в ногах у орущих зрителей первого ряда, потом поднялся и вновь бросился на Платона.
