Матросы на палубе запели: кто-то первый начал ритмичную шанти – остальные подхватили.
– О, доктор! – воскликнул мистер Трелони, вникнув в слова шанти. – Правильно ли я понял? Они поют об Африке?
– Да, сэр, о Западной Африке с её пугающим климатом, – ответил доктор угрюмо. – Они поют «о кошмарном заливе Бенин, куда девять войдут, а выплывет только один».
– Боже, неужели всё так страшно? – спросил сквайр.
– А что вы хотите, дружище? – вопросом на вопрос ответил доктор. – На сегодняшний день мы, европейцы, имеем весьма отвлечённые представления о тропической медицине с её дизентерией, малярией и многими другими болезнями, от которых у нас нет ни лекарств, ни приобретённого иммунитета. Мы с вами плывём в неведомое… И Платон – наш единственный компас.
– А Бенин – это где? – стал допытываться сквайр.
– Это не здесь, слава богу… Это южнее, – пробурчал доктор и вдруг вскричал с сердцем: – Но какая, мать его, разница?
Наконец, представители властей форта прибыли, и капитан вступил с ними в переговоры. Потом на «Архистар» спустили две шлюпки, и они наперегонки помчались к берегу. Капитан с Платоном, высадившись, быстро ушли в форт по каким-то делам, причём капитан сам, не доверяя Платону, нёс небольшой ящичек-шкатулку. Мистер Трелони и доктор Легг остались на берегу с матросами и боцманом.
Солнце палило. С залива дул ветер, принося некоторую свежесть, но всё же было ужасно жарко.
–Уже так печёт, а что же будет дальше? Летом, например? – протянул мистер Трелони.
От нечего делать он и доктор побродили по пологому песчаному берегу и побросали с него камешки в воду.
– Мистер Трелони, а вы знаете, почему на морском берегу никогда не бывает завалов водорослей? – спросил доктор: он стоял и любовно глядел на рокочущий прибой, заложив руки за спину.
– Нет… А почему? Уносит опять в море?
– Не уносит, я и сам думал в начале, что уносит. А потом как-то пошёл по берегу наутро после бури… А травы накануне нанесло – ужас… Вот я иду по кромке прибоя, травы уже нигде нет, а ноги мои в песок, мягко так, проваливаются. Я копнул, а там в песке водоросли… Море их в песок закопало волнами. Подмыло прибоем и песочку сверху насыпало… Там внизу трава сгниёт, и опять чисто на берегу… Я иногда думаю, что океан – это живой организм. А мы копошимся у него на поверхности… Мешаемся зачем-то.
– Да-а… – протянул потрясённый сквайр.
Так, неспешно разговаривая, они обогнули остров и теперь с интересом поглядывали на близкую Африку: она манила зелёной прохладой, зелень была совсем близко, и над этой свежей, чарующей зеленью сновали стаи птиц.
– А охота здесь, наверное, отменная, – сказал мистер Трелони мечтательно.
– Отличная охота, – подтвердил доктор и добавил: – Вот только никто не охотится.
Увидев удивлённо глядящие на него круглые глаза сквайра, доктор пояснил:
– Это же мангры – заросли таких деревьев… Растут они себе на побережье прямо в морской воде, и неплохо растут, надо сказать, создавая болота, заводи, островки… Сумасшедшие заросли, просто чащи – вот увидите… Целый мир особенный! И кого там только нет: морские черепахи, и крабы, губки, моллюски. Рыбы– пропасть. Туда пастись антилопы приходят, газели… А уж птиц слетается: тысячи аистов, ибисов, цапель, пеликанов. Аисты и цапли – наши, между прочим. На зиму сюда прилетают из Англии, и отлично себя чувствуют. С пеликанами дерутся за место ночлега, представляете?
– Не представляю! – азартно выговорил мистер Трелони.
– И не представите, сэр, – выдохнул доктор, он мрачнел на глазах.
– Почему, Джеймс? – мистер Трелони был ошарашен.
– Потому, что туда никто не суётся, – тут доктор перешёл на зловещий шёпот, а вглядевшись в лицо сквайра, добавил ещё более устрашающе. – Крокодилы, Джордж… Видели когда-нибудь?
– Крокодилов? – переспросил сквайр и замотал головой. – Живых не видел. Только маленькое чучело.
– Крокодилы, Джордж – это такие зубастые твари! Просто отродья!.. Тьфу! – стал рассказывать доктор. – Футов двадцать, а то и больше… Вот такой крокодил на моих глазах утащил юнгу Хиггинса. Как кричал бедный мальчик! Его вопли до сих пор у меня в ушах стоят.
– А стрелять? – вскричал сквайр. – Вы пробовали стрелять, доктор?
– Куда стрелять, сэр? – спросил доктор. – Вода мутная, взбаламучена так, что…
Он замолчал, потом убито выговорил:
– Да стреляли, конечно… Только больше с перепугу.
Мистер Трелони потрясённо притих, застыв без движения.
– Да если бы только крокодилы, – начал опять доктор.
– А кто?.. Змеи?.. Львы?.. Какие-то чудовища? – стал расспрашивать сквайр.
– Да что там змеи… Хотя и их предостаточно, тьфу на них, – ответил доктор и пояснил, наконец: – Малярия, Джордж… Малярия, жёлтая лихорадка и другие не менее опасные тропические болезни, о которых мы ещё толком не знаем… Вот что подстерегает ничего не подозревающего моряка в мангровых лесах. Если бы чудовища!
– Ну, вы уж, доктор, скажете, – возразил ему мистер Трелони, потом помолчал и добавил: – Хотя погибнуть от дизентерии я, например, не хотел бы… Уж как-то очень не героически: умереть от кровавого поноса.
– Вот от дизентерии я вам умереть не дам, – оживился доктор. – Вся команда и офицеры по моему настоятельному требованию с сегодняшнего дня приступают к усиленному поеданию чеснока… Вы видели, сколько у кока Пиррета его лежит в трюме?.. А в Португалии мы запаслись лимонами.
– А я думал – на продажу, – удивился сквайр.
– И на продажу тоже, – ответил доктор, качнув головой для верности.
Они повернули обратно, шли уже в глубоком молчании, глядя себе под ноги, и вскоре вышли к своим шлюпкам.
****
Настало четыре часа пополудни, и к берегу стали приплывать рыбацкие лодки. Это было красивое зрелище – цветные, очень живописные и даже расписные лодки. Из лодок спрыгивали в воду, чтобы затащить их на берег, такие же цветные живописные мужчины: и докрасна загорелые, и чернокожие, очень усталые, в заскорузлой от соли и рыбьей чешуи одежде.
Они выгружали рыбу, иную тут же рубили огромными ножами, выбрасывая внутренности на песок и вытирая окровавленные руки о штаны. Скоро из рыбацкой деревни встречать мужчин, вернувшихся с уловом, пришли женщины в широких накидках. Над ними кружили и кричали птицы, они кидались вниз и дрались за каждую рыбину, отброшенную рыбаками, как негодную.
Доктор заметил, что у одной лодки было совсем невесело. Рыбаки, пришедшие на ней, угрюмо сгружали рыбу и с тоской посматривали в сторону деревни. Слушая мистера Трелони, который начал беспечно болтать о чём-то, доктор искоса поглядывал по сторонам. Кок Пиррет накупил рыбы, и матросы грузили её в шлюпку. Было жарко, шумно, но доктору вдруг показалось, что гул голосов стал стихать.
