Он шёл по улице, внимательно оглядывая дома, стоящие справа и слева.
– Да. И наши выстрелы их отогнали, – подтвердил сквайр.
Они какое-то время шли молча. Потом сквайр спросил:
– Капитан, зачем мы сейчас туда идём?
– Во-первых, чтобы поговорить без свидетелей, а во-вторых… Вы не хотите осмотреть этот дом, как следует? – ответил капитан.
Они вошли в дверь, которая по-прежнему была распахнута. Капитан отвязал от пояса огниво, кремень и трут и зажёг факел, который держал Платон. С этим факелом капитан двинулся в темноту, укрывающую дальнюю часть дома. Остальные пошли за ним, но он поднял руку, показывая, чтобы все отошли и не мешали.
Капитан двинулся дальше, осматривая песок на полу, потом хмыкнул и что-то поднял. Мистер Трелони, не выдержав, бросился к нему и удивлённо вскричал:
– Это же чётки! Только, похоже, не христианские!
– Осторожнее, Джордж. Они в засохшей крови, – проговорил капитан, протягивая чётки сквайру.
Тот взял связку бусин за чистое место и передал Платону.
– Да. Это мисбаха. Мусульманские чётки, – проговорил тот с заметным волнением. – Из очень редкого вида нефрита – голубого. Я, кажется, узнаю эти чётки.
Он достал из-за кушака платок, встряхнул его и, завернув в него чётки, положил за кушак. Капитан спросил:
– Вы слышали вскрик после выстрела?
– Какое?.. Выстрелы нас оглушили, – ответил сквайр.
– А меня оглушил Бонтондо, – добавил доктор.
– Ну, а уж Бонтондо точно ничего не слышал, – капитан хмыкнул. – Хотя спросить не помешает. Платон, поговори потом с ним.
– Капитан, а что там дальше в доме? – спросил доктор.
– Анфилада комнат, проломы в стенах и в перекрытиях, а на песке не видно следов, – ответил капитан, оглядывая стены. – Пойдёмте, джентльмены, мы уже и так задержались.
Когда они вышли на улицу, он спросил у Платона:
– Ну, что ты нам скажешь на это? У тебя ведь есть предположение?
– Да, капитан, – сказал Платон, не поднимая глаз. – Это чётки моего брата Васима. И они всегда при нём. И он прекрасно бросает ножи.
Платон замолчал. Все смотрели на него и тоже молчали.
– А кто здесь их плохо бросает? Покажите мне такого воина? – вскинулся вдруг Платон, но тут же продолжил, понизив голос: – Но я предполагаю, что это Васим, меня продал в рабство.
– Итак, джентльмены, подведём итоги, – Капитан остановился и задумчиво посмотрел в начало улицы, на которой разгорался новый день.
Постояв так недолго, он продолжил:
– Нам здесь устроили засаду. Дверь дома специально была откопана. Один человек, предположительно, брат Платона, сам ножи не метал, а стоял рядом. Иначе в его руках не было бы чёток. Выстрел мистера Трелони случайно ранил или даже убил этого человека с чётками – остальные оттащили тело. И это хорошо, потому что теперь, когда наши плохие парни занялись раненым, им, может быть, будет не до нас… Ведь вы понимаете, что мы сейчас совершенно беззащитны: если они нас захотят убить – то убьют обязательно. Теперь – о том, что плохо. Проводники видели наши мушкеты и запасы пороха, ничего не поделаешь – так получилось… И мы теперь для них – очень ценный приз, вместе с нашими верблюдами, накидками и ботинками.
– А что же нам делать? – воскликнул доктор.
– Делать нечего, как идти дальше, – сказал капитан, поднимая на доктора шальные глаза. – Но я настоятельно прошу вас, господа, всё время быть начеку.
Капитан стоял и, заложив большие пальцы рук за пояс, покачивался с пяток на носки. На песке это делать было не очень-то ловко, но он словно не замечал этого и улыбался с какой-то разудалой лихостью. Глаза его поражали голубизной.
Скоро караван пошёл опять, стараясь до полуденного зноя уйти как можно дальше, а когда солнце поднялось высоко, когда оно нестерпимо нагрело землю, песок и скалы настолько, что всё живое спряталось в свои тёмные норы, и спрятались даже москиты в свои щели, люди встали на стоянку.
Спустя какое-то время они опять поднялись и шли уже до самого вечера.
****
Так одинаково прошло несколько дней, не считая того, что скалы постепенно кончились, и опять потянулась пустыня – камни, песок, барханы и опять россыпи камней, опять утрамбованный ветрами песок и опять движущиеся барханы. Наши герои были настороже, но разбойники больше не давали о себе знать, и капитан стал думать, что человек с чётками был всё же ранен, и сейчас, видимо, его старались поскорее доставить во дворец.
И всё это одинаковое время скрашивали, разнообразили как-то, лишь поздние посиделки у костра, когда мистер Трелони рассказывал всем арабские сказки так, как он их помнил. Он дошёл уже до рассказа о непутёвом Ала ад-Дине, злом магрибском колдуне и волшебной лампе.
И вот на утро после этой сказки, когда все в караване проснулись и стали собираться в путь, произошло событие, очень повлиявшее на весь дальнейший ход нашей истории и которое, уж верно, давно ожидает иной проницательный читатель.
Коварные проводники, как это обычно и бывает с проводниками, взбунтовались: то ли Шешонк наступил на ногу Бенджамину Ганну, то ли тот ненароком толкнул старшего проводника – выяснить подробности впоследствии так и не удалось. Но возле костра поднялись крики, возня, и напряжение, так долго копившееся в караване, стало стремительно расходиться по лагерю подобно кругам от брошенного в воду камня.
В минуту все смешались и тут же разошлись на две почти равные группы: капитан, Платон, доктор Легг, сквайр и пятеро матросов – с одной стороны, и проводники, доставшие из ножен свои устрашающего вида мечи – с другой.
****
Глава 13. Вмятина шайтана
Совсем не замешкавшись, к группе англичан присоединился и Бонтондо. Он встал рядом с капитаном и своё охотничье копьё сжимал твёрдо. Проводники ворчали и шипели, Шешонк что-то злобно выкрикивал.
– Проводники не хотят идти дальше! – сообщил Бонтондо, а Платон перевёл.
– Почему? – спокойно спросил капитан, не сводя глаз от проводников.
– Они говорят, что дальше находится Гуэль-эр-Ришат, – перевёл Платон следом за Бонтондо.
– Ну, так и что же? – спросил капитан.
– Они говорят, что это вмятина шайтана, – перевёл Платон. – Они говорят: никто не знает, что тебя там ждёт. Или ты попадёшь к прекрасным женщинам. Или в голодную пустыню… Очень много-много лет назад там были цветущие земли, а потом произошло что-то. Они говорят: Небо упало на землю… Только теперь вокруг Гуэль-эр-Ришата – пустыня Сахра.
– Боже, какая дикость! – вспылил доктор.
– Ещё какая, – согласился капитан.
– Дать им побольше денег! – решительно заявил мистер Трелони.
