Мне сразу вспоминается наша кровать, купленная в мебельной комиссионке в Криклвуд, созвездие малиновых укусов, растянувшееся вдоль ее позвоночника. Меня они ни разу не тронули, Ида Линн смеялась, что у меня, наверное, слишком холодная кровь.
Я открываю ноутбук. История нашей переписки с Троном не такая уж и длинная, последние месяцы мы почти всегда общались голосом. Я прокручиваю чат вверх-вниз, тупо уставившись в экран: ссылки, мемы, песни.
Что я буду делать без него?
Трон был моим единственным поставщиком свежих сленговых словечек и шуток, которые потом можно пересказать ребятам в нашем закутке технарей.
В моей голове звучит его голос, смеющийся, хриплый, совсем не вязавшийся с этим голубоватым бескровным лицом с закатившимися глазами, выглянувшим на секунду из черного пакета на молнии, когда полисмены выносили его вниз по лестнице. Я прокручиваю в голове наш последний разговор.
Паранойя, сайт знакомств, голые знаменитости… Довольно типичный набор тем для парня из айти-отдела, если вдуматься. Но было что-то еще… что-то важное… Мне нужно вспомнить, сконцентрироваться. Можно пойти на пробежку, движение помогает думать, но я не могу даже помыслить о том, чтобы скинуть с себя одеяло.
Я откидываюсь на кровати и закрываю глаза, позволив мыслям бесцельно плескаться под моими опущенными веками, набегая и откатываясь назад, как волны.
Холод медленно отступает. В такие моменты ко мне часто приходит она, Ида Линн, но сегодня я зову не ее. Я позволяю себе провалиться чуть глубже в тишину и терпеливо жду. Внезапный резкий звук, как будто удар цимбал или взрыв, и вот оно, мое послание в бутылке, лежит на берегу, поблескивая в молочном сиянии луны. Я открываю глаза и сажусь на кровати.
На часах без четверти четыре утра, темнота за окном стала почти кромешной, но это только мне на руку. Я бесшумно выскальзываю через заднюю дверь, оставив машину на парковке, и шагаю по ночной деревне. В темных окнах то и дело дробится луч маяка, который будто указывает мне путь до самого дома Трона.
Если говорить честно, я ожидал увидеть там патрульную машину или полицейскую ленту, что-то, пусть даже символическое, но значимое, что могло бы помешать мне сделать то, что я задумал. Но дом темен и пуст. Уже знакомым жестом я втягиваю ладони в рукава и обхожу его по тропинке. Задняя дверь поддается с тихим скрипом — должно быть, копы оставили ее незапертой, потому что тут нечего больше красть. Я оставляю обувь на улице и переступаю через порог босиком, стараясь не дотрагиваться до разводов черной пыли на внутренней стороне стекла, там, где полицейские снимали отпечатки пальцев, которые потом будут сравнивать с моими.
Остановившись посреди комнаты, я жду несколько минут, позволяя глазам привыкнуть к мраку, а ступням — к замогильному холоду. Из окна над кухонной раковиной струится мягкий ночной свет. Я подхожу ближе и, подсвечивая фонариком в телефоне, оглядываюсь по сторонам.
Мой взгляд падает на дверь холодильника и то самое фото, которое я разглядывал, пока ждал своего допроса несколькими часами ранее. Не давая себе времени на раздумья, я вытаскиваю тонкую полоску фотобумаги из-под державшего ее магнита и сую в карман, потом возвращаюсь во мрак гостиной и продолжаю двигаться вперед. Вскоре из темноты материализуются перила, уходящие вверх под сорок пять градусов.
Первая ступенька издает пронзительный скрип, через окно в крыше площадку наверху на миг топит молочным сиянием маяка. Я замечаю грязную дорожку следов, черно-белые фотографии в рамках с видами деревни поверх обоев в крупный цветочек. В лунном свете нельзя различить цвета, но разумом я знаю, они темно-красные. Через секунду луч маяка возвращается, и я делаю еще один шаг наверх, потом еще один и еще, пока не оказываюсь на пороге спальни Трона.
— Алекса, ты меня слышишь? — тихо зову я в темноту и прислушиваюсь. — Алекса. Эй, Алекса! Какой сегодня день недели?
— Сегодня суббота, 19 февраля, — слышится приглушенный женский голос, уверенный и немного властный, как у завуча или несговорчивого клерка в аэропорту.
— Алекса, а какой день недели завтра?
Я двигаюсь на голос.
— Воскресение, 21 февраля.
Я опускаюсь на корточки и заглядываю под кровать.
— Алекса, ты «Скайнет»?
В глубине темноты загорается бледно-голубой круг, сантиметров десять в диаметре.
— У меня нет ничего общего со «Скайнет», не волнуйся, — отвечает робот-ассистент.
Я пытаюсь дотянуться до него рукой, но мне не хватает пары сантиметров. У Трона широкая кровать. Обойдя с другой стороны, я включаю фонарик и свечу себе под ноги. Бурые потеки крови на полу по форме немного напоминают карту Америки. Я оглядываюсь вокруг — книги, одежда, провода. Никаких личных вещей — ни блокнотов, ни писем, ни фотографий. Опустившись на колени, я откидываю свисающий край одеяла.
— Алекса, ты знаешь, кто убил Трона?
Снова голубой нимб и голос из темноты:
— Я сожалею, но я не поняла вопрос.
Дотянувшись до устройства рукой, я вытаскиваю его наружу. Он, точнее — она, Алекса, тот самый виртуальный помощник, которым хвастался Трон в одной из последних наших бесед, искусственный интеллект, заключенный в круглый черный цилиндр из матового пластика на длинном шнурке. Я хочу положить штуковину в карман, но прибор оказался включенным в розетку. Что будет, если ее обесточить? Этого я не знаю. Она может перезагрузиться или запросить пароль.
— Алекса, ты слушаешь все, что происходит в доме?
— Да, мой микрофон работает постоянно, — говорит голос из голубого круга.
— Алекса, ты записываешь все, что слышишь?
— Нет, я записываю только команды, которые звучат после слова, которое меня активирует. Я отправляю их на сервер.
Трон говорил, что она помогает ему не забыть о разных важных вещах. Значит, она может что-то знать, надо только правильно ее спросить. Я вспоминаю статью, которую читал о чудо-ассистенте после нашего разговора с Троном, — она не умеет распознавать голоса. Значит, она думает, что я — это он.
— Алекса, какие у меня планы на сегодня?
— У меня нет никаких сохраненных напоминаний на 20 февраля.
— Алекса, какие у меня планы на завтра?
Я не свожу глаз с мерцающего голубого круга.
— Рейс номер 1148 «Эйр Франс». 23.00 Марселла, каррер да Сан Пау 65. Не забудь оплатить «Плакс».
— Алекса, в какой город я лечу?
— К сожалению, у меня нет такой информации.
Черт, я опять неправильно спрашиваю.
— Алекса, в какой город летит рейс 1148 «Эйр Франс».
Голубой круг завибрировал, будто задумался.
— Рейс номер 1148 «Эйр Франс» следует семь дней в неделю из Парижа в Барселону. Протяженность полета составляет…
— Алекса, стоп.
