Мы подъезжаем к главным воротам и становимся в очередь. Лордеры у ворот осматривают машины. Посетители должны выйти и пройти через металлодетектор. Затем они возвращаются в машины и едут дальше, на стоянку.
У меня начинает посасывать под ложечкой от тревоги. А вдруг Нико ошибается, и коммуникатор под моим «Лево» найдут? Может, мне следовало снять его, прежде чем ехать сюда? И можно ли вообще его снять? Я не пробовала.
Мы продвигаемся с черепашьей скоростью. Наконец подходит наша очередь. Лордер, стоящий с этой стороны ворот, поднимает руку, останавливая нас. Он приветствует маму, вначале приложив ладонь к сердцу, потом вскинув ее — жест почтения дочери героя лордеров.
Всем своим видом он словно просит извинения за то, что в этот раз мы должны подчиниться, как все остальные.
Мы выходим из машины, и, пока я иду к металлодетектору, ноги будто наливаются свинцом. Он звенит, когда я прохожу через него, и мое сердце уже готово остановиться, но тут до меня доходит, что это всего лишь «Лево». Лордер с ручным сканнером велит мне поднять руки и проводит им вдоль всего моего тела. Сканнер снова пищит, реагируя на мой «Лево», и охранник кивает мне: проходи.
И только? Я мысленно усмехаюсь. Неужели не ясно, что если и можно спрятать на Зачищенных что-то металлическое, то лишь на «Лево» или под ним? А если бы это была взрывчатка?
Впрочем, коммуникатор хорошо замаскирован. Если бы я не знала, что он там, не смогла бы даже нащупать его. Да и на других Зачищенных, полагаю, спрятать нечто подобное было бы просто невозможно. Если их «Лево» работают, как положено, посторонний предмет вызовет у них боль и падение уровня.
Мы возвращаемся в автомобиль и едем по спиральному спуску на подземную парковку. Я ужасно нервничаю: как пройдет осмотр у доктора Лизандер? Каждую субботу, когда мы видимся, она копается в моих мозгах. Расспрашивает меня, выискивает противоречия. Нечто такое, что отличает меня от других Зачищенных.
А ведь теперь я отличаюсь от других слишком сильно! Удастся ли мне через все это пройти? Она умная, самая умная из всех, кого я знаю. Она видит тебя насквозь, видит все то, что ты пытаешься скрыть.
Спокойно. Не скрывай ничего. Расскажи ей о террористе внутри тебя.
Да уж, точно.
Я должна быть Кайлой, девочкой, которую она знает, только ею и больше никем. Я внутренне собираюсь, сосредоточиваюсь, думаю о Кайле.
— Кайла? — Доктор Лизандер стоит в дверях своего кабинета. — Входи.
Я сажусь на стул напротив ее стола, радуясь, что дверь за мной закрылась: в зоне ожидания дежурит лорд ер. Должно быть, они ожидают очередное нападение.
Когда, несколько недель тому назад, произошло последнее, доктора Лизандер увели при первых же признаках опасности. Она исчезла прежде, чем террористы принялись убивать.
Один наставил автомат на меня, но его товарищ посоветовал ему не тратить пулю на Зачищенную. Куда они ее сопроводили, где спрятали так быстро?
Доктор задумчиво постукивает по экрану. Поднимает глаза.
— Ты какая-то притихшая. Пожалуй, сегодня мы начнем с того, что ты расскажешь мне о том, что тебя беспокоит.
Правду, но не всю, лишь часть ее, — врать доктору Лизандер рискованно.
— Я думаю обо всех тех мерах безопасности, которые мы видели сегодня по дороге сюда.
— А, понятно. Это тревожит тебя?
Сегодня, определенно, тревожило.
Да.
— А почему, как думаешь?
— У меня такое чувство, будто они утащат меня и посадят под замок.
— Совесть нечиста, да? — Доктор смеется, полагая, что пошутила. Зачищенные никогда не совершают ничего дурного.
То есть почти никогда. А как насчет Бена? В любом случае, если мы не представляем опасности ни для себя, ни для других, почему же тогда за всеми нами наблюдают и так тщательно контролируют?
И я другая. Теперь особенно, но и раньше отличалась от остальных. Не потому ли именно она — мой врач? Доктор Лизандер знаменита, она-то и придумала Зачистку. Приходя к ней, я ни разу не встречала в ее приемной каких- либо других пациентов. И даже не имея возможности определить, насколько я другая, она откуда-то знает, что что-то не так, и пытается понять, что и почему. И, однако же, даже ей не постичь степень и глубину различия, все то, что оно подразумевает.
Я тикающая бомба, была и есть. Террористическая бомба, как те, что взорвали автобус Роберта.
У меня сводит живот.
— Что такое, Кайла? Расскажи мне, что тебя так расстраивает, — говорит она.
— Тот случай, когда на больницу напали террористы, — отвечаю я.
Она склоняет голову набок, обдумывая мои слова.
— Все еще думаешь о том дне, да? Не бойся. Здесь тебе теперь ничто не угрожает. Служба безопасности приняла дополнительные меры. — Судя по тому, как она говорит это, доктор считает, что они слишком уж перестраховываются.
Она ошибается.
Расспроси ее.
— Вы имеете в виду новые охранные ворота, через которые нас заставили пройти?
Она кивает.
— Это и кое-что другое. Всякие технологические прибамбасы. Больница теперь надежно защищена.
Как?
Но спросить я не могу. Зачищенным чрезмерное любопытство не свойственно.
Потом я замечаю, что телефон и аппарат внутренней связи у нее на столе изменились: теперь они не беспроводные. От ее компьютера тоже отходят толстые провода, которые змеятся вдоль всего кабинета до угла и скрываются в стене. Но разве это не старые технологии?
Доктор Лизандер снова постукивает по экрану, смотрит на меня.
— У меня противоречивые доклады из твоей школы.
— И что в них?
— По всей видимости, ты была то рассеянной и несчастной, то веселой и энергичной, иногда в один и тот же день. — Она улыбается. — Не хочешь объяснить?
— Иногда мне кажется, что во мне живут два разных человека. — И это истинная правда.
— Быть подростком порой нелегко. И все же я бы хотела провести сканирование, посмотреть, как обстоят дела. Возможно, в следующий раз.
Они могут увидеть, что проводящие пути памяти изменились. Сканирования нужно во что бы то ни стало избежать!
Но как?
Доктор Лизандер закрывает свой компьютер, складывает руки и смотрит на меня.
— Итак, Кайла, ты подумала о том, о чем мы говорили в последние несколько посещений?
— Что вы имеете в виду? — заслоняюсь я от ответа.
Она вскидывает бровь:
— Мы говорили об отличии. Отклонении. То, что происходит внутри тебя, выходит за рамки обычного. Ты обещала подумать об этом и поговорить со мной.
