Кэм вскакивает на ноги.
— Не троньте ее! — кричит он.
Лордер вздыхает, словно надоедливая муха жужжит у его лица, отпускает мою руку и разворачивается к Кэму. Кулак его с тошнотворным звуком впечатывается в челюсть Кэма. Кэм медленно валится на землю. Инстинкт самосохранения кричит мне: «Беги со всех ног, пока лордер отвлекся», — но я не могу бросить Кэма. В душе моей закипает ярость, кулаки сжимаются.
Он слишком большой. Подожди.
Момент для побега упущен, и теперь уже в фургон закидывают не только меня, но и Кэма.
Два лордера. Гора в черном — рядом с нами, второй, женщина, — за баранкой. Мы едем по ухабистой дороге. Кэм стонет на полу, глаза закрыты. Я держу его голову у себя на коленях. У него кровоточит щека. Он кашляет, пытается что-то сказать.
— Молчать! — рычит Гора.
Куда нас везут? Для чего? Мне всегда было интересно, что на самом деле происходит с людьми, которых похищают лорд еры. Похоже, скоро мы это узнаем.
Я веду счет времени. Мили две мы едем по тряским дорогам, потом еще восемь-десять — по-быстрому, ровному шоссе, затем фургон снова сворачивает на сельский тракт. Сзади окон нет, мы можем быть где угодно.
Глаза Кэма теперь открыты и оценивающе смотрят на Гору. Возвращаются ко мне. Можно было бы ожидать, что он будет скован ужасом, но взгляд его спокоен. Сердце у меня сжимается от боли. Кэм ради меня схватился с этой грудой мускулов, и вот куда это его привело.
— Сэр? — подаю я голос, и Гора поворачивается. На мясистой физиономии отражается удивление.
— Чего тебе?
— Пожалуйста, не могли бы вы отпустить его?
— Как мило. Заткнись.
— Но...
Он вскидывает руку, чтобы ударить меня по лицу, но в последний момент останавливается, а я чувствую, как тело Кэма напрягается для прыжка. Нет, Кэм! Не будь же таким идиотом.
— Молчать!
Мы останавливаемся. Дверца открывается снаружи, за ней другие лордеры в военной форме. Гора выходит, обменивается с ними несколькими словами и скрывается за какой-то дверью. Один хватает меня, второй — Кэма, и нас вытаскивают из фургона. В душе у меня, требуя выхода, клокочет ярость. Человек-Гора ушел, а эти примерно с меня ростом.
Резко крутанувшись, я ногой бью одного из них в голову. Он валится на землю. Кэм вырывается из рук того, кто держит его, и я разворачиваюсь и резким ударом врезаю его захватчику по затылку. Но тут слышится топот ног, слишком многих ног, бегущих к нам. Меня хватают, я вырываюсь, но тут чувствую укол в руку. Все вокруг чернеет. Я изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми. Неподвижного Кэма тащат по земле. Их четверо, нет, больше. Их лица расплываются, пока не сливаются в одну сплошную массу. Я оседаю на землю.
Я медленно просыпаюсь, но просыпаться не хочется. Пытаюсь вспомнить, что и как... Я была в машине. Тряска по ухабистой дороге — единственный ключ, так как я ничего не видела, не могла пошевелиться. Голова все еще чугунная.
Уж не опоили они меня чем-то?
Напрягаю память. Как вообще я оказалась в той машине? Воспоминание просачивается, и я паникую. Я должна была встретиться с отцом, но это оказался не он. Какой-то другой человек, мне незнакомый, сказал, что они отвезут меня к нему, что это часть игры. Мой отец — секретный агент. Он собирается освободить мир, так мне сказали. И не велели рассказывать маме, как тогда, когда я рисовала для него те знаки. Она ужасно рассердилась.
В голове стучит, все кажется каким-то бессвязным. Во рту у меня пересохло, и я пытаюсь сглотнуть.
— Она приходит в себя. — Мужской голос. Кто это?
Я открываю глаза.
— Ну, наконец-то, Люси. Добро пожаловать в твой новый дом.
Я резко сажусь, и все кружится перед глазами.
— Где мой папа? Кто вы?
— Я твой доктор. Доктор Крейг.
— Яне болею!
— Нет, но заболеешь. — Он улыбается, но улыбка недобрая.
Я начинаю кричать, и входит женщина, медсестра. Она суетится, говорит, что все будет хорошо, что я должна еще поспать.
Вскоре дверь со щелчком закрывается. Ключ со скрежетом проворачивается в замке. Шаги удаляются по коридору.
ГЛАВА 21
— Просыпайся! — слышу я грубый голос, и меня обдает чем-то холодным.
Мокро. Ведро воды?
Я выбираюсь из черноты в серость, начинаю медленно ощущать свое тело и тут же жалею об этом. Все болит. Руки за спиной. Пытаюсь повести ими, но не выходит. Связаны. Голова моя падает на грудь. Я сижу... на стуле? Чья-то рука хватает меня за волосы и отдергивает голову назад. Притвориться мертвой? Но какой смысл оттягивать неизбежное? Я открываю глаза.
— А, наконец-то... Кайла, не так ли? Отвечай!
— Нет, — говорю я, и голос у меня сиплый и какой-то чужой. Во рту пересохло. Кто такая Кайла? Я напрягаю свой затуманенный мозг.
Люси, девочка. Это был сон, сон о прошлом. Но сейчас я Рейн, разве нет?
— Это точно она, — произносит второй голос, чуть более тихий.
— Но она не может врать с этой хренью в крови.
— Кто ты? — орет первый голос.
Ага. С сывороткой правды можно совладать, если веришь в то, что говоришь. Я — Рейн. Но я также и Кайла.
— Кайла, — отвечаю я. — Да, я Кайла.
— Умница.
Орущий голос перемещается назад, мне за спину, и теперь я слышу тот, что по тише.
— Значит так, Кайла. Сейчас я задам тебе несколько вопросов, идет?
— Конечно, — говорю я. — Валяйте.
— Я слышал, ты любишь рисовать.
Смотрю на него, не мигая.
— Ну?..
Делаю озадаченное лицо.
— Это был вопрос?
— Ох, прости, ты совершенно права. Ты любишь рисовать?
— Да.
— Я слышал, ты любишь рисовать Новую Лондонскую больницу. Где тебя зачистили. Это правда?
Я сосредоточенно хмурюсь. Я не люблю рисовать больницу, просто чувствую, что должна. Ага.
— Нет, — отвечаю я.
Он бросает взгляд на кого-то сзади.
— Будь поконкретней, — произносит третий голос.
— Ты вчера рисовала больницу?
Я не могу придумать, как уйти от ответа. Это был рисунок не то чтобы больницы, а всего лишь коридора внутри нее. Мое лицо проясняется.
— Нет, — говорю я.
— Вколоть ей еще?
— Еще одна доза вырубит ее.
— Давайте попробуем что-нибудь более... действенное. — Еще один голос.
Передо мной появляется лицо. Один глаз закрыт, заплыл. Он дотрагивается до моей брови.
