— Могли и сделали это. Твой настоящий отец был членом «Свободного Королевства». Он понимал, что в этой стране, управляемой лордерами, у его ребенка, как и у других детей, нет будущего. — Лицо его преисполнено сочувствия. — Ты просила правды, и вот она, правда.
Я закрываю глаза, отгораживаясь от лица и слов Нико, и вызываю в памяти сегодняшний
сон. Тот человек так бы не поступил. Он не отдал бы свою дочь Нико. Ни за что.
Я вновь открываю глаза, на этот раз старательно пряча неверие. Нико кладет руки мне на плечи.
— Ты сама сделала этот выбор, и это правильный выбор. Ты не понаслышке знаешь, что лордеров и Зачистку нужно остановить.
— Их нужно остановить, — шепчу я, и мне не приходится изображать убежденность. Правда — это свобода, свобода — это правда.
— Ты не подведешь меня. — Он наклоняется и целует меня в лоб. — И не забывай, что они сделали с Беном.
На меня накатывает волна старой боли. На меня навалилось столько всего, что немного оттеснило Бена.
— Знаешь, он тоже был на нашей стороне, — говорит Нико. — И он хотел бы, чтобы ты сражалась в этой борьбе и за него тоже.
Нико выставляет меня из своего кабинета, и смысл его слов по-настоящему доходит до меня, только когда я выхожу из школы в ноябрьский день.
Бен был на стороне «Свободного Королевства»? Нико мог знать это, только если сам вербовал Бена. Мои руки сжимаются в кулаки. Я всегда задавалась еще одним почему. Почему Бен вдруг решил избавиться от своего «Лево» и почему вообще собирался вступить в «Свободное Королевство»? Ответ может быть только один: Нико.
Он завербовал и других из нашей школы, но почему именно Бена? Зачищенные — не идеальные новобранцы: они не умеют хранить тайны и, не считая Тори, избегают любого насилия. Бен мог стать объектом внимания Нико только из-за меня.
Той ночью сон не идет ко мне. Волны ярости прокатываются по телу, пульсируя в сердце, в жилах, из-за всего того, что Нико сделал со мной. С Беном. У ярости нет выхода, поэтому она растет.
Но первопричина всего по-прежнему лор- деры. Они, с их Зачисткой, — по-прежнему главный враг. Это по их вине все это случилось со мной. Они стерли память Бена и забрали его. Они по-прежнему — главная мишень. Нико подождет.
Я вздрагиваю от жужжания на запястье: коммуникатор Нико, как будто он слушал мои мысли и поджидал нужного момента. После секундного колебания нажимаю кнопку.
— Да? — отзываюсь шепотом.
— Это Катран. Подберешь меня на мотоцикле через час. — Он дает отбой.
ГЛАВА 40
Я тихонько выскальзываю из дома в темноту, выхожу на дорогу. Так много мыслей, тайн, вопросов роится в голове, что я почти не замечаю расстояния. Что означает эта встреча? Может, Нико решил, что я представляю слишком большую опасность, и отправил Катрана ликвидировать меня? К горлу подкатывает ком, когда я думаю о том, что сделал Катран и кем это делает его — обычным убийцей.
Но тогда, в моей прошлой жизни, именно Катран обнимал и успокаивал меня, когда я кричала от ужаса во сне. Катран верит всем сердцем и душой, что то, что он делает, поможет одолеть лордеров и сделать нашу жизнь лучше.
Я настолько погружена в свои мысли, что чуть не натыкаюсь на него.
— Привет.
— Смотри, куда идешь, — шипит он. — И ходи по тише, а то тебя за милю слышно.
— Не ври. Что случилось?
— Меня послал Нико.
При упоминании его имени в душе снова вспыхивает гнев, и я крепко сжимаю кулаки.
— Зачем?
— Чтобы я дал тебе кое-что, но я не хочу тебе это отдавать. — Катран достает из кармана маленький пистолет, который поблескивает в лунном свете. Он собирается убить меня. Я делаю шаг назад.
Он смеется.
— Видела бы ты свое лицо. Идиотка. Это для плана «Б» Нико — чтобы ты могла убить свою мать. Но кого ты обманываешь? У тебя для этого кишка тонка. Брось все это и беги, пока еще не поздно.
Я протягиваю руку, приказывая ей не дрожать. Катран поднимает пистолет, словно чтобы взвести курок.
— Видишь, Рейн? Нажимаешь вот на эту штуку. С близкого расстояния. Всего один выстрел, но его достаточно, чтобы разорвать ткани, мышцы. И кровь, Рейн, море красной, теплой крови. Она забрызгает тебя всю.
Желудок скручивает, и я силюсь не представлять то, что он описывает. Держать руку твердо.
Он чертыхается себе под нос, и гнев на его лице сменяется чем-то более мягким.
— Рейн, прошу тебя. Подумай хорошенько. Если тебе удастся нажать на курок, что будет с тобой? Ты будешь мертва через пару секунд.
— Дай его мне. Быстрее.
Катран опускает пистолет на мою ладонь. Качает головой. Показывает мне, как он действует, на этот раз как следует: короткий ствол, держатель, который пристегивается к руке, чтобы спрятать. Специальный пластиковый корпус, который должен защитить от обнаружения общими детекторами. Только с близкого расстояния. С этим никаких проблем, поскольку я буду рядом с мамой, наготове, на случай, если она не произнесет свою речь так, как хочет Нико.
— Еще Нико просил меня убедиться, что ты на нашей стороне. Что его встревожило?
— Я кое о чем догадалась и по глупости сказала ему об этом.
— О? О чем же?
— А можно вначале у тебя спросить?
— Спрашивай, только не обещаю, что отвечу.
— Как лордеры схватили меня? Что произошло, что мне, в конце концов, стерли память?
Катран застывает, и я начинаю думать, что он не ответит. Потом он вздыхает, ерошит рукой волосы, как делает всегда, когда волнуется. Почему я помню мелочи, подобные этой, и не помню то, что важно?
— Честно? Не знаю. Был налет на склад оружия лордеров, но меня там не было. Должен был пойти, но в последнюю минуту Нико отослал меня с каким-то дурацким поручением. Я так разозлился! А когда вернулся... — Он качает головой. —Я слышал, там была засада. Они откуда-то узнали, что мы придем. Тебя и еще несколько несовершеннолетних схватили, предположительно стерли память. А меня не было рядом, чтобы защитить тебя! До тех пор, как недавно встретил тебя здесь, я не знал, что с тобой стало.
Я потрясенно смотрю на него. Так много напрасно загубленных жизней.
— Ты не виноват. Кроме того, что бы ты сделал, если бы даже и был там? Только сам бы погиб.
— Может быть, не знаю, — отвечает он. И правда, Катран всегда казался непобедимым, и кто знает? Окажись он там, может, все вышло бы по-другому. Не потому ли его отослали в другое место?
— Это не твоя вина, но я знаю чья.
— Лордеров.
— Да, они сделали грязную работу, но кто все это придумал?
