Несколько минут мы шли молча.
Внезапно мою меланхолию прервал странный, хорошо знакомый, но совершенно не свойственный этим местам звук — где-то справа раздался отдаленный рык не то льва, не то тигра. Я прекрасно мог распознать по музыке ломающихся сухих веток, по хрусту снега, как приближается любой, даже самый мелкий зверек. Жизнь в горах сделала мой слух чрезвычайно острым. Но тишина стояла неподвижная, как перед бурей — никаких шорохов, треска. И вдруг довольно беспокойное движение кустов, снег посыпался на дорожки, в нескольких шагах показалась огромная рыжая морда старого тигра. Животному по виду был уже не первый десяток. Однако зверь достаточно проворно бросился на повстречавшиеся ему две человеческие фигуры.
Иноземцев не на шутку перепугавшись собственного питомца, с криком: «Почему не заперли Юлбарса!» — отшатнулся в сторону и повалился в сугроб. Я быстро подобрал его трость и, сам того не осознавая, принял боевую стойку, как это делал всегда на импровизированной арене боевой школы Ташилунга. Тигр летел на меня со скоростью мчавшегося поезда — тяжело, но вместе с тем быстро. Он расставил лапы в прыжке, показалось белое брюхо, и вот-вот он грохнется прямо у ног. Но внезапно послышался глухой удар, лапы тигра повисли в воздухе, словно наткнувшись на невидимую преграду, словно мы были за пределами колдовского круга.
В недоумении я замер, но любопытство толкнуло вперед. Тигр успел опустить лапы и принялся беспокойно мерить шагами пространство вокруг себя, маялся взад-вперед, словно в клетке, но переступить черту был не в силах по совершенно загадочным и непостижимым причинам. Его утробный рык слышался весьма отдаленно. Я шагал, вытянув вперед руку, приближаясь осторожно, почти крадучись. В другой по-прежнему сжимал трость, точно индеец копье, подняв ее высоко над головой. Все мое существо было сосредоточено на этой странной загадочной преграде. И когда я приблизился, моя рука вдруг наткнулась на нечто твердое. Нечто твердым оказалось простое стекло.
Полный первобытного недоумения, я бросил трость, забыл про тигра и стал водить руками по стеклу, оно оказалось до того кристально чистым, что совершенно было неразличимо вооруженным глазом.
Сзади подошел Иноземцев, кряхтя, нагнулся за своей тростью.
— Я позабыл, что с неделю назад установил этот стеклянный вольер. Мы с Юлбарсом не любим друг друга, увы, уже достаточно долго, чтобы исправить наши чувства. Возможно, это ревность. С ним может совладать только Ульяна. Даже для Зои его приходится обкалывать лекарством, чтобы сделать послушным. И на каждом выступлении я молю бога, чтобы лекарство не перестало действовать раньше срока.
Поднял трость, оглядел ее и недоуменно добавил:
— Интересно, вы что, собрались бороться с ним?
Я обернулся. Я слушал доктора, все еще продолжая самозабвенно ощупывать стекло. Иноземцев, пробубнив вопрос, словно для самого себя, не стал дожидаться ответа и уже шагал дальше.
Оставив наконец Юлбарса и стеклянную стену, я нагнал Иноземцева, было встал плечом к плечу, но тотчас вспомнив просьбу не приближаться близко, послушно отсчитал три шага назад.
— Поднимите голову, — велел он.
Я столь же послушно задрал затылок, мои глаза ослепило успевшее подняться солнце и голубизна неба.
— Ничего не замечаете?
Я пригляделся: на высоте нескольких метров через каждый фут проходили тонкие провода — ими было усеяно все небо. Оно было будто накрыто тюремной решеткой. Я не заметил сразу сего хитросплетения тонких нитей только лишь потому, что не думал их там обнаружить. Кроме того, сети достаточно высоко возвышались над верхушками деревьев, они располагались много выше двухэтажной виллы Иноземцева.
— Хоть за бортом минус десять. Снега в этом году не дождешься, — проворчал доктор, подошел к одной из беседок и повернул, не без кряхтения и усилий, какой-то рычаг, похожий на обломок старой садовой скамьи. И пошел снег. Снег при солнце. Он валил, как настоящий снежный ливень, яростно фонтанировал из тонких проводов, будто по мановению какого-то волшебства.
— Природный полисахарид — хитин. И… еще кое-что. Холодный — потому что остыл, морозец-таки настоящий; колючий, потому что в соединении присутствуют соли. Хитин я получаю из грибов выведенного мною сорта. На нижних подвальных этажах у меня целая плантация. Я пытался вывести противоожоговое… Пока получился только снег. Он почти безвреден и выглядит как настоящий, только не тает, а со временем превращается в перегной… — Иноземцев сделал паузу, указав тростью через плечо на мои ноги. — Не ходил бы я босым. Длительное соприкосновение может вызвать ожог. Какая забавная шарада — ожог от противоожогового.
Я невольно приподнял одну из стоп и глянул на нее, обнаружив, что она покраснела и немного зудит.
— Идемте, друг мой, погреете ступни на зеленом газоне. — Доктор махнул рукой и почти бегом, но прихрамывая, отправился дальше. Иногда его хромота пропадала, потом он вновь начинал приволакивать ногу.
— Современные ученые полагают, что погоду нельзя регулировать, — говорил он на ходу, — поскольку тому мешает отклонение земной оси от эклиптики. Вы читали Астора? Лет десять назад он выпустил футуристический роман о том, как группа отчаянных романтиков собралась сдвинуть эту ось и установить единую погоду на всем земном шаре! Чушь. — Он даже рассмеялся, смех получился похожим на шипение змеи. Как же ему было тяжело говорить! А уж смеялся он с таким надрывом. Признаться, я почувствовал, как разболелось за грудиной, без внутреннего напряжения слушать его было чрезвычайно сложно.
— А я сам устанавливаю погоду, какая мне нравится, — продолжал он, отдышавшись. — С помощью особых азотистых удобрений, увлажнителей и регуляторов света и температуры, с помощью пущенных под слоем почвы труб с подачей горячей воды для обогрева и с аммиаком — для охлаждения. У меня солнце светит только так, как того хочу я.
И это была истинная правда. За плотно засаженным рядом можжевеловых деревьев, о которых Иноземцев с гордостью заявил, что привез саженцы из Туркестана, вдруг распахнулся настоящий цветник — несколько клумб с разносортными тропическими цветами, розовые кусты, деревья, облаченные в молодую листву, зеленая трава.
— В этой части сада уже наступил апрель, — сказал Иноземцев и, толкнув перед собой рукой воображаемую преграду, ступил с мерзлой дорожки на песчаную. Оказалось, он открыл невидимую стеклянную дверь. Только сейчас я разглядел петли и тонкую стальную раму. Стеклянные панели были достаточно широкими, но тем не менее между собой их связывали стальные рамы. Мы пересекли несколько подобных дверей, но я не обратил на них внимания, поскольку был увлечен объяснениями доктора. По мере того как поднималось солнце, стеклянные панели стали более заметными.
На стене одной из беседок я увидел телефон. Иноземцев поднял трубку, нажал на рычаг и попросил некоего мистера Хэлла прислать садовника, чтобы тот между одиннадцатью и двенадцатью часами собрал весь выпавший снег и снес его в лабораторию.
— Это хороший материал для… для одного моего эксперимента, — бросил доктор через плечо и двинулся дальше. — Прошу.
