Тем временем на берегу собрались желающие поглазеть на Глашину весьма соблазнительную фигуру. А у самой Глаши уже зуб на зуб не попадал. К счастью, пришел коренастый пожилой возница из ее клана, протянул холстину, чтобы она закуталась, и накрыл от нескромных взглядов и вечерней прохлады стареньким потертым зипуном, своим, наверное. Другой возница подхватил Глашину одежду, и они вдвоем проводили ее греться к своему, уже вовсю разгоревшемуся костру.
Затем пожилой оборотень тихо, но строго выговаривал незадачливой охотнице за женихами за неподобающее княжеской невесте поведение, чтобы не позорила их клан перед князем. Ведь поверенный Валиана Северного как пить дать доложит тому о выходке девицы из швартовских. А князь может не простить подобного оскорбления. Сплошное бу-бу-бу…
Слушая злой шепот и глядя на поникшие Глашины плечи, я искренне жалела эту бедовую гиену.
— Так ты в самом деле травница и знахарка? — тихо спросила Марийка.
— Угу, — я рассеянно кивнула, пребывая в невеселых мыслях.
— А ты сама-то князя видала? — не отставала Марийка, заставляя меня очнуться от дум.
— Нет, откуда ж?
— А плат почему носишь? — продолжила выспрашивать шакаленок.
— Вынужденно, — мрачно буркнула я.
Ну не рассказывать же реалии своей жизни чужачке, хоть и вполне милой и приветливой.
— Поэтому и не пахнешь? — весело блеснули карие Марийкины глаза.
— Не пахну… — отделалась я от ненужных откровений.
— Угу, — теперь она кивнула каким-то своим думам и легкой походкой направилась к сопровождающему ее шакалу. Кажется, слишком молодому, чтобы быть надежным защитником для девицы с ценным приданым.
Я оказалась не одинокой в своих сомнениях — зорким ястребом за девочкой и парнем следил Маран, прищуренным взглядом провожая ее тоненькую фигурку и недоверчиво посматривая на него. Потом зло клацнул зубами и направился к реке.
После плотного ужина мы улеглись в кибитке втроем. Только Глаша больше не травила байки за жизнь, наоборот, хмурилась и молчала. А вот Марийка, словно пудовый груз с плеч сбросила, только что не пела.
Глава 8
В детстве от мамы слышала, что кошки встают спозаранку. Ей, конечно, виднее было, особенно когда она меня утром будила, называя кошечкой, любимой малышкой…
Все равно терпеть не могу вставать на рассвете!
Позавтракав остатками вчерашней каши, сдобренной сушеным барбарисом и медом, в полусонном состоянии, с такими же неразговорчивыми, клюющими носами попутчицами, я поплелась к ручью, чтобы окончательно проснуться. Умылась, тщательно причесалась, ведь сегодня к полудню мы должны добраться до столицы нового княжества — города Аверта. Если поторопимся.
По возвращении меня ждал сюрприз, который лучше ведра колодезной воды помог проснуться. И все из-за привычки ходить по лесу в поисках полезных трав, стараясь не нарушать покой зверья, да ботиночки из мягкой кожи помогали ступать неслышно.
Отодвинув полог кибитки, я озадаченно уставилась на Марийку, увлеченно рывшуюся в моей знахарской корзине:
— Ты что там ищешь?
Она испуганно дернулась и злобно зашипела, сжимая в руке пузырек из темного стекла:
— А ты думала, никто не догадается, почему от тебя не пахнет?
— Ты о чем, Марийка?.. — попыталась я напомнить о ее нахальной, если не сказать больше, выходке — дома еще никому в голову не приходило лазить в мои вещи.
— Да все ты понимаешь, я же по лицу вижу, — продолжала злиться девчонка, но голос не повышала, шипела, опасаясь других свидетелей своего непотребного поведения. — Все говорят, что ты сильная травница, и знахарка к тому же. Разве ж такой нужен князь пришлый, да еще с гаремом? Позор-то какой! Все ясно, любезная лу Савери, понятно, почему созрелая кошка до сих пор плат носит и запах прячет. Что я — дура, по-вашему?! И гарем тот княжеский треклятый мне и даром, и за золото ненать!
— Стой! — в панике дернулась я к Марийке, когда она, выплеснув гнев, глотнула из пузырька.
Я прыгнула в кибитку и схватила ее за руку, чтобы залпом не осушила. И только после того, как увидела, что там за отвар хранится, у меня от сердца отлегло.
— Поздно хватились! — усмехнулась чересчур шустрая девчонка. — Я уже спаслась! Кому нужен шакал без запаха? И без таких способностей, как у вас, лу Савери?
Я приложила ладонь ко лбу, чуть сдвигая ленту, удерживающую плат, и облегченно выдохнула:
— Ты что натворила, дурочка?!
— Я себя спасала и плевать на все хотела! — гордо, уверенно заявила Марийка. Ткнула пальцем на пузырек с надписью «Запор»: — Думаешь, я такая же глупая, как Глаша? И не догадаюсь, как ты свой запах перебиваешь?
Теперь я взглянула на нее гордо и уверенно, усмехнулась, представляя, что скоро начнется, и с чистой совестью пообещала:
— Знаешь, придется тебе, умница-разумница, на своих ошибках учиться! Полезно для такой нахалки, чтобы в следующий раз в чужую корзину не лезла и в рот не тащила неизвестно что!
Марийка сперва насторожилась, а потом беззаботно махнула рукой:
— Ой, да ладно пугать-то. Просто ты боишься, что кто-то прознает о твоем секрете. Ну что будет-то? Написано же: «Запох». Ну выпила я немножко кислятины этой…
Тут уж я не выдержала, криво усмехнулась и раскрыла секрет:
— Видишь ли, грамотейка липовая, этот отвар для стариков предназначен. У них частенько живот пучит, да запорами маются. А этот отвар помогает… расслабляет… очищает… кишки болезным. — Пока перечисляла, выражение торжества на симпатичном личике шакаленка сменялось недоумением, сомнением, страхом. — Ошиблась ты, догадливая наша, не «Запах» тут написано, а «Запор». Просто последняя буква стерлась!
Я нашла в кибитке новый глиняный горшок, раздобытый Мараном, после того как первый не выдержал удара о крепкую разбойничью голову, и сунула его в руки Марийке, не без ехидства посоветовав:
— Бери-бери, горюшко, не стесняйся. Дня на два вы с ним сроднитесь ближе некуда, потому что отварчик мой хороший, я плохих не держу, а выпила ты достаточно, чтобы за троих пронесло. Ехать нам с тобой теперь хлопотно будет, зато на смотрины к князю явишься как новенькая, очищенная и благоухающая.
Дальше громкий, рычащий звук, издаваемый Марийкиным животом, был тому подтверждением.
— Ой! — пискнула дуреха, испуганно обхватывая себя руками, и поспешила к пологу.
— Заодно лопухов с собой набери. Да побольше! — крикнула я ей вдогонку.
* * *
Неунывающая и неумолкающая Глаша, не выдержав длительного молчания и заметив трусивших мимо нас на кобыле двух седоков — парня, крепко и бережно обнимавшего девушку, — вернулась к излюбленной теме:
— Маманя сказала, что любовь, она такая, всегда неожиданно приходит…
