— Я сама виновата. Мальчишкой переоделась и потерлась об него, а он за оскорбление принял.
Шай аккуратно отодвинул опять проговорившуюся Эльсу себе за спину, не отрывая стального взгляда от Дина:
— Да, ненамеренно вышло. Мне крайне неприятно, что так получилось. Думал, откуда лицо мальчишки знакомо, а запаха нет, и не узнать, чей род… вот и оплошал.
Дин чуть ли дырку не прожег, глядя на волка и довольную от близкого соседства с ним сервала, выглядывающую из-за его плеча.
— Терлась, значит?
Мрачно взиравший на выясняющих отношения родственников и главу обоза Глен, стоявший рядом с нами, криво усмехнулся:
— Так это та самая Эльса? Которая сбежала в Аверт? А ведь и правда, если кепку эту дурацкую снять, то на аму Лизавету похожа.
Шай, коротко вздохнув, пояснил:
— Мы в Еловом ручье шесть лет назад гостили, твоя племянница девочкой совсем была, поэтому не узнал.
Так, понятно, клан Дина и Эльсы называется Еловый ручей, именно там растет на горе аррайя.
Дальше все дружно посмотрели на нас с братцем, а мы стащили кепки, прижали уши к макушке и, опустив головы, виновато блеяли:
— Простите нас, пожалуйста…
— Мы хотели только избежать опасности…
Наверное, еще долго бы винились, если бы не Глен, спросивший:
— Когда это вы с Дином поцеловаться успели?
Я вскинула голову и осуждающе взглянула на любопытного леопарда, который мне никакой не родственник, чтобы такие вопросы задавать. В этот момент мне на шею скользнула огромная рука, затем Дин аккуратно вытащил косы из-под куртки. Я смутилась, а он озорно улыбнулся, блеснув белыми клыками:
— Вчера. Эта красотуля рыжая, в мальчишку ряженная, этаким ураганчиком на меня налетела, поцеловала при честном народе — и сбежала. Опозорила, а слушать постыдные насмешки от медведей оставила одного…
И замолчал, получив долю усмешек от окружающих. А тут еще и «добрая» племянница, опять смерив нас взглядом, скривилась и передернулась:
— Фу, я не понимаю, как можно было целоваться с Дином? Он же…
— Злой зануда, помешанный собственник и…
Эльса округлила глаза, услышав меня, — и давай нахваливать:
— Ну что ты, Сава, он самый лучший дядя на свете. Лучший защитник и лучший дядя, и вообще мужчина хоть куда, в самом расцвете сил… и лет… и дядя лучший, и…
— Ты повторяешься, — спокойно остановил ее Дин.
Тут вмешались в разговор Мишек и Дашек:
— Раз семья в сборе, может, продолжим путь?
— Вы как, не против?
Шай переглянулся с нахмурившимся Дином, Гленом и высказал свое мнение:
— Малинник — единственный город, который остался почти нетронутым после войны. Здесь, говорят, живут отчим и мать Валиана. Наемникам сюда путь князем заказан. Дальше в города соваться с обозом опасно.
— Мы торопились сюда, чуть лошадей не загнали, лишь вчера смогли спокойно заночевать, — посетовал Дин. — Поэтому, если вы согласитесь, дадим животным передохнуть еще день, дальше сложный и длинный путь.
— Надо бы еще припасов взять, если заезжать никуда не будем, — предложил Глен, окинув меня внимательным взглядом.
Кажется, «присвоить» меня он не передумал.
— Ну да, вряд ли дальше где фуражом разживемся, — согласился с ним Мишек. — Долгун ведь почти сожгли, там своим есть нечего.
— В Гношик нас, скорее всего, не пустят, шакалы сейчас на взводе, наемники Валиана, которых погнали из Аверта, пытаются более мелкие поселения подмять. Если только в Шлепе рыбой закупиться? После них только два дня степи сухие до самых гор, — рассуждал Шай.
Мы с Эльсой тихонечко шагнули друг к дружке и, стоя плечом к плечу, внимательно слушали мужчин, пока Дин не спросил:
— Горячим взваром угостите?
Не рискуя еще раз вызвать его недовольство, мы рванули к Науму.
Глава 18
Пока мы крутились возле костра, якобы помогая ставить на огонь котел с водой медведю, и без нас прекрасно управлявшемуся, нет-нет да поглядывали на тихо о чем-то беседовавших мужчин. Оборотни собрались в тесный круг и, судя по серьезным лицам, решали что-то важное для всего обоза. Затем часть мужчин отправилась перераспределять поклажу, а другая — расседлывать лошадей. Двое взяли по холстине с куском мыла и отправились к ручью. Кажется, неожиданно выдавшийся отдых пришелся всем кстати.
Еще чуть-чуть — и мы, любопытные кошки, окосеем, пытаясь следить за всеми сразу. В конце концов меня больше заинтересовали подоспевшие в лагерь к завершению переполоха незнакомцы, ехавшие с Дином. Возница спрыгнул с козел и, мягко подхватив сидевшую рядом с ним девушку за пояс, помог ей спуститься на землю. Огроменный черноволосый котяра-верховой, спешившись, здоровался со знакомыми оборотнями, перекидываясь с некоторыми короткими фразами. Своего коня он привязал к задку одной из телег и надел ему на голову торбу с овсом, ласково потрепав по холке.
Хороший мужик, ведь дурного нрава лошадей не любят и не заботятся.
Вода грелась. Эльса почему-то хмуро поглядывала на новоприбывших, пока наконец, тяжело вздохнув, не сообщила:
— Савери, не поверишь, гепард, что с девицей приехал, — это Мирон из нашего клана. Ну такой вредный, заноза в моей зад… — заметив укоризненный взгляд медведя Наума, собиравшегося готовить обед, она поморщилась и продолжила шепотом мне на ухо: — Второй, чернявый верзила, это большой друг Дина Далей — кугуар, или, как их еще называют, горный лев. Его клан соседствует с нашим. Дядюшка мне Далея в женихи прочил…
— Это не тот ли ухажер, который твоих шуток не понимал? — хихикнула я.
Эльса передернулась, кивнула и, как в прошлый раз, «похвалила»:
— Зануда почище Дина. — Но, тут же вспомнив о чем-то, встрепенулась довольная. — До меня дошли слухи, что в прошлом году он обзавелся супругой. Теперь с его стороны мне ничего больше не грозит. Наверняка нашел такую же скучную, пресную, правильную…
— …Спокойную, хозяйственную, разумную красавицу Зою, в отличие от некоторых, — позади раздался сильный насмешливый голос Дина, заставивший нас вздрогнуть от неожиданности.
Обсудившие свои дела мужчины дружно собирались у костра.
— Девочки, мы не прочь выпить горячего взвара, коли стоим до завтра, — обходительно попросил Глен.
Он, оказывается, сходил к ручью и наполнил другой котел. Повесил его над костром и предложил Науму бросить в закипающую воду к сухим ягодам молоденькие веточки дикой вишни и листики малины.
— Спасибо за помощь, ата, — я от всей души ему улыбнулась.
Уголки полных губ Глена дрогнули в ответной улыбке, а уж взгляд вызвал легкий румянец на щеках:
