– Это будет случаться еще чаще, когда пойдет снег.
Впрочем, ей кто-то говорил, что в Огайо выпадает куда больше снега, чем в Лондоне.
– Не буду долго задерживать вас, но думаю, вам будет интересно узнать, что нашу заявку на Конвент Изобретателей приняли. Он помахал двумя листочками, соединенными скрепкой.
– Правда? Это чудесно!
Впрочем, Алви нисколько не сомневалась в этом. Подойдя к двери, она взяла бумаги у наставника. Первая – короткая телеграмма, извещающая о положительном решении. Описание изобретения занимало лишь страничку, этого было достаточно для того, чтобы решить, достойна ли работа внимания Конвента или нет; детальное изложение работы должно быть составлено позже. Она посмотрела на обложку, где изящным шрифтом было напечатано: «Использование нового заклинания Давления для движения протезов конечностей». А ниже названия чуть помельче красовалась надпись: «Маг Мэрион Прафф и Алви Брехенмахер».
Алви уставилась на собственное имя. Долго смотрела. И еще смотрела.
– Ну как? – спросил маг.
Алви поглядела на него. Поправила очки. И произнесла слабым, как мышиный писк, голосом:
– В-вы поставили сюда мою фамилию?
– Конечно. Это же, в конце концов, была ваша идея. Я только помог воплотить ее.
У Алви совершенно пересохло во рту.
– Но… Заклинанием Давления вы занимались сами…
– Н-да. – Маг зачем-то принялся долго и тщательно поправлять жилет. – Именно поэтому там есть и мое имя.
Алви улыбнулась так широко, что даже скулы заболели. Ее сердце стучало с бешеной скоростью; глаза увлажнились.
– Сэр, это… т-так много для меня значит… Я… спасибо… огромное спасибо.
Он забрал у нее бумаги.
– Это я должен быть вам благодарен. Алви, вы оставите след в мировой истории. А я имею честь сопровождать вас в начале пути.
Она не знала, что ответить на это, и просто кивнула. Мг. Прафф ответил точно таким же кивком и удалился, закрыв дверь.
Глава 11
Алви самостоятельно надела свою длинную ночную рубашку, пока Эмма расстилала постель и прибирала в ее комнате. Затем Алви подошла к окну. Сквозь стекло она видела полимерную. Свет там давно погас, и девушку окутала тоска. Вдруг ей пришло в голову, что она уже много раз работала по ночам и сейчас совсем не чувствует усталости.
Еще раз взглянув в окно, она сказала:
– Я вовсе не устала сегодня. Пожалуй, пойду-ка я в полимерную.
Эмма тоже посмотрела в окно.
– Даже и не знаю, мисс, что вам сказать. Может дождь пойти. Лучше бы вам нынче остаться дома.
На улице было темно, и Алви не могла понять, идет дождь или нет, она просто кивнула и забралась в кровать. Эмма пожелала ей доброй ночи и ушла.
Алви никак не могла уснуть. Вероятнее всего, она разволновалась из-за этого письма, которое показал ей мг. Прафф. Хотя, возможно, это было из-за того, что Эмма постелила вместо хлопчатобумажных простыней фланелевые, а Алви никогда прежде не спала на таких простынях.
Как бы там ни было, когда Алви удавалось задремать, ей снились пластмассовые руки и Конвент, а когда она снова и снова просыпалась, то смотрела на расплывчатые пятнышки звездного света, пробивавшегося сквозь занавески, и пыталась понять, почему же она не чувствует усталости. Около половины третьего, решив, что она не столько дремлет, сколько пялится на занавески, Алви откинула одеяло и оделась. Одно из достоинств обитания в доме со множеством слуг состояло в том, что Алви ни разу не стирала свои вещи, и все же ее одежда была всегда чистой и отглаженной. Нужно не забыть поблагодарить Эмму, когда наступит утро.
К счастью, дождя не было, и поэтому она не должна вернуться домой промокшей и продрогшей. Алви расчесала волосы гребенкой и собрала их в узел на макушке. Потом надела жакет – ведь пальто, которое она носила в Огайо в любую погоду, оказалось слишком большим и не влезло в багаж, – взяла Осветительскую лампу и выскользнула за дверь.
Она частенько засиживалась в полимерной до глубокой ночи, так что ей не впервой было бродить по улице впотьмах. Но в это время она обычно возвращалась домой, а не уходила, поэтому Алви испытывала сейчас другие, странные ощущения. В частности, ей не хотелось ни с кем встречаться. Она снова проверила, лежит ли в кармане ключ от полимерной, шепотом приказала магической лампе гореть ярче, и та послушно залила коридор светом. Она не хотела оглядываться на какие-то тени. Еще Алви не имела ни малейшего представления о том, когда встают слуги, хотя и знала, что миссис Прафф, например, любит поспать.
Подойдя к двери черного хода, она заставила лампу убавить свет насколько возможно и бесшумно вышла из дома. Дорожка из магических плиток походила на воду в лунном свете – слегка волнующуюся и насыщенную какой-то невидимой водной жизнью. Алви несколько мгновений восхищенно наблюдала за дорожкой. Если бы у нее была возможность изучить не одну разновидность магии, а больше! Она ступила на дорожку и увидела, что переливы плиток вдруг прекратились, словно их приморозило осенним холодом. По неведомым причинам это навеяло ей мысль о Беннете. Увидел бы он воду в безостановочном движении узора плиток? Случается ли ему просыпаться среди ночи только из-за желания поработать? Он не выбирал Складывание по собственной воле, но, похоже, со временем увлекся этой магией.
Ему хотелось стать Полиформовщиком – что-то об этом он сказал тогда на вокзале. От этого он еще больше нравился ей.
Еще пара шагов, и Алви приостановилась. Да, он очень любезно обходился с ней на вокзале, не так ли? Был очень мил с самого начала. И в больнице, и дома, и на свидании. Такой вот человек Беннет Купер. Милый человек.
Что, если он только прикидывается милым?
Если бы на ее месте была Эмма, то даже и думать об этом не стоило бы. Миниатюрной хорошенькой Эмме не требовалась ни косметика, ни особые одежды, ни специальный лосьон, чтобы кое-как уложить волосы. А вот Алви, чтобы там ни говорили родители, хорошенькой не была.
Она потрогала свои тяжелые очки. Не так много молодых людей ходили в очках, и тем более не в таких, как она. Большие, неуклюжие, громоздкие, как автомобильные фары. Алви как-то попробовала оправу поменьше – тонкую, как у мг. Эйвиоски. Но они ей не подошли. Слишком толстыми оказались ее прежние линзы для маленькой оправы – они постоянно выпадали. Кроме того, с тонкой оправой и поле зрения у нее оказывалось небольшим. Ей повезло в одном – вместо хорошего зрения у нее были хорошо работающие мозги. Спасибо мг. Праффу, который сделал для Алви линзы тоньше, так что теперь она была не такой пучеглазой.
Холодный ветер покусывал открытые уши, и Алви, поежившись, пошла дальше. Даже если не брать в расчет очки, все равно парни, мужчины никогда не проявляли к ней интерес. Это научный факт. Итак, с какой же стати Беннет Купер, столь видный молодой человек, вдруг нарушил эту тенденцию?
