– Я не виновата, – мягко сказала она. – Успеем ещё, правда?
Игорь отправился бродить по лагерю в одиночестве.
От скуки он затесался в ряды болельщиков на стадионе, где проходил матч между футбольными командами третьего и четвёртого отрядов. Здесь собрались в основном отцы: они ободряюще шумели, изредка свистели и вообще делали вид, что на поле бьются титаны вроде «Спартака» или ЦСКА. Пацаны, раззадорившись, играли в полную силу; они носились туда-сюда, сшибались в кучи и самозабвенно падали в прах. Команда Лёвы уверенно лидировала. Игорь удивился: Лёва действительно выдрессировал своих игроков, и они уже не терялись, а умело обводили соперников, пасовали друг другу и действовали сообща. Сам Лёва не лез к мячу и не рвался в нападение, а взволнованно бегал вокруг разных критических коллизий и выкрикивал приказы. Он напоминал комиссара, который гонит бойцов в атаку, успевая поточнее направить самых рьяных и пригрозить расстрелом тем, кто отстаёт.
Физрук Руслан Максимыч дал длинный свисток, завершая матч, вышел на поле и объявил победителей. Команда Лёвы так ухайдакалась, что на ликование уже не осталось сил. Лёва только похлопал по плечу Титяпкина, который порвал штаны на колене. А проигравшая команда остервенилась.
– Да они сволочи! – возмущались аутсайдеры. – Они втроём на одного!
– У меня брат в первом отряде! – грозился какой-то рыжий пацан. – Он с друганами вас всех вечером подкараулит!
Саша Плоткин повёл своих игроков умываться. Проигравшие уходили угрюмо и оскорблённо, и кто-то из них злобно пнул под зад своему капитану.
Лёва принимал заслуженные поздравления от папаш и солидно пожимал руки, а Игорь разглядывал Лёвиных подопечных, раскрасневшихся, потных и грязных: Гельбича, Гурьянова, Титяпкина, Горохова… Да, мальчишки подтянулись и организовались, потому и победили. Но ведь совсем недавно эти же самые пацаны готовили заговор и мечтали изгнать Лёву из лагеря. Как они так быстро перековали мечи на орала? Или всему причиной детское непостоянство? Впрочем, Игорь не стал морочить голову этой загадкой.
Обедать в этот день Игорь отправился с Димоном Малосоловым.
Димон был возбуждён; он шумно хлебал суп и откусывал хлеб, рассыпая крошки, словно куда-то очень торопился.
– Ваще, Игорёха, полный порядок! – понизив голос, рассказывал он. – И мацал её, и целовались взасос! Надо хату найти, и шпили-вили верняк будут!
Димон хвастался своими достижениями в шашнях с Ириной.
– Сделайте шпили-вили на природе, – посоветовал Игорь.
– На природе она ломается. Говорит, не хочет, как собачки.
– А как же насчёт того, что до свадьбы – ни-ни?
Димон рассмеялся мелким хохотком – это означало, что перед таким принцем, как он, не устоит никакая добродетель.
Игорю стало грустно и даже завидно. Его успех с Вероникой был куда очевиднее сомнительных перспектив Димона, однако Димон сейчас снова помчится к Ирине, а ему болтаться в одиночестве ещё чёрт знает сколько.
Игорь слонялся до вечера, не зная, чем себя занять. Он искупался, позагорал, подремал в своей комнате, лениво почитал и даже сходил в гости к доктору Носатову, но доктор маялся с похмелья, а опохмелиться не смел – всё-таки Родительский день, толпа народу, опасно. Игорь убрался восвояси.
Наконец солнце зависло над Жигулями, и по лагерной трансляции зазвучали бодрые песни о том, что завтра пионерам в поход и в бой. В корпус явилась Ирина – не доверяя Игорю, она сама принимала детей от родителей. Постепенно четвёртый отряд собрался в полном комплекте. Пионеров строем повели на линейку. Расставаться с родителями полагалось коллективно и торжественно, чтобы избежать соплей, но в отрядах, особенно младших, всё равно кто-то плакал. В толпе родителей некоторые мамы тоже вытирали глаза. Игорь украдкой высовывался из строя, разыскивая Веронику, и никак не мог её обнаружить. Своим отрядом Саша руководил один.
– Ты не знаешь, где Несветова? – тихо спросил он у Ирины.
Ирина покосилась на Игоря как на источник нарушений порядка. Игорь недоумённо пожал плечами.
– Не знаю, – ответила Ирина. – А дети все на месте?
– Дети-то все, я сверился со списком.
Потом были гудки теплоходиков с реки, ужин, умывание и отбой; потом началось усмирение палат, где пионеры принялись делить и пожирать гостинцы, ссориться, угощать друг друга и затевать обмены; из-за дверей доносилось: «Сорок восемь, половинку просим!» – «Сорок один, ем один!». Вся эта суета продолжалась почти до темноты.
Установив непрочный мир, Ирина умотала к себе. Игорь ещё побродил по коридору, придирчиво прислушиваясь, и поднялся в свою комнату. Саша пил мамин лимонад и ел мамино печенье, словно тоже был пионером.
– Попробуй, – предложил он.
– Не хочу. А Вероника нашлась?
– Не-а, – сказал Саша с набитым ртом. – Думаю, отдыхает с девчонками.
– Пойду, наверное, покурю, прогуляюсь, – пробормотал Игорь.
Он почему-то растревожился за Веронику. Вряд ли она с кем-то пьёт вино, да и не было у неё подруг среди вожаток. Освободившись, Вероника предпочла бы общество Игоря, а не посиделки в какой-то компании.
На крыльце третьего корпуса Игорь увидел Ирину.
– Где Несветова-то? – раздражённо спросила она.
– Я сейчас поищу, – решительно ответил Игорь.
Что с ней могло стрястись в пионерлагере? Если бы приключилось ЧП – сразу бы стало известно: вокруг полным-полно людей. Деревенские алкаши безвредны. Медведей и волков в лесу нет, да и что Веронике делать в лесу? Купаться она бы не полезла – накупались уже за лето. На корабле уплыла? Чушь!.. Она где-то здесь. Игорь вспомнил, как в начале смены вот так же пропал Лёва Хлопов – и ничего, отыскался, все потом только пожалели…
Над Пионерской аллеей горели фонари; возле пищеблока, разодравшись, гавкали собаки; острие флагштока на Дружинной площадке уткнулось в донышко круглой луны, чуть отъеденной тьмою с левого бока; в кустах утихали шорохи. Повсюду ещё пахло пирожными и конфетами, и пыль тоже ещё не улеглась – она висела над дорожками и призрачно светилась.
Вероника сидела в маленькой шатровой беседке на территории шестого отряда. Игорь остановился возле ступенек, почувствовав что-то не то.
– Тебя все потеряли, – осторожно сказал он.
Вероника помедлила, словно прислушивалась к себе.
– Между нами всё кончено, – наконец спокойно произнесла она.
Игорь сразу понял её, но ни на миг не поверил в эти мёртвые слова, даже не смутился. Сердце не дрогнуло. Этого просто не может быть.
– Что не так? – мягко спросил он, поднимаясь в беседку.
– Лучше не приближайся, – как-то странно предостерегла Вероника.
Игорь послушно опустился на скамеечку напротив.
– Я в чём-то виноват?
