Он любил футбол, и ему не хотелось ничего колдовского.
– Детей старикан туда не пускает. А люди там пропали вообще давно.
– Какие люди?
– Это же дачи буржуев были до революции, – негромко сказал Серёжа. – Когда красные пришли, буржуи все в Чёрную комнату забежали и исчезли.
– Чётко! – воодушевился Гурька. – От них должны привидения остаться!
– От привидений надо пиковую даму под матрас положить, – Колька Горохов завертелся, оглядываясь на пацанов. – Пацы, у кого карты есть?
– Я пойду привидений ловить! – азартно заявил Гурька. – Ночью!
– Обоссышься! – авторитетно предупредил Славик Мухин.
К четвёртому отряду, расслабленно растянувшемуся по аллее, вдруг подскочила похожая на девочку тётка с пионерским галстуком.
– Чего такие кислые? – бодро крикнула она. – По маме заскучали? Ну-ка давай речёвку! – И она заорала: – «Это кто шагает в ряд?!»
Все знали эту речёвку.
– «Пионерский наш отряд!»… – вразнобой отозвались девочки.
– Мальчики, не слышу вас! – подхлестнула тётка. – «Дружные!»
– «Умелые»… – вяло и нестройно ответили пацаны.
– «Честные!» – требовательно проорала тётка.
– «И смелые!» – прокричали мальчишки.
– «Наш девиз всегда таков!»
– «Будь готов! Всегда готов!» – уже слаженно закончили пацаны.
– Вот теперь правильно!
Тётка потрепала по затылку Титяпкина и понеслась дальше.
– Это что за дура? – негромко спросил Титяпкин.
– Свистуха, главная вожатка, – сказал Серёжа Домрачев.
Глава 5
Место командира
Пока отряд шёл по аллее к своему корпусу, они разговаривали, а потому как бы немного сдружились; стало понятно, что и дальше можно держаться вместе, то есть в четыре пары: Валерка и Серёжа Домрачев, Лёва Хлопов и Колька Горохов, Титяпкин и Гурька, Славик Мухин и восьмой пацан, мелкий, про которого пока не знали, как зовут. Всю дорогу он робел и лишь поддакивал. А высокий, всем недовольный Гельбич остался без компании.
Четвёртый корпус оказался двухэтажным теремком, смотревшим сразу на все стороны. Ирина Михайловна завела отряд на веранду – большую и жарко нагретую. Здесь ждал второй вожатый: парень с модной причёской и тёмными усиками. Он растерянно улыбался, не зная, что делать, а Ирина Михайловна управлялась с пионерами как опытный погонщик.
– В корпусе четыре палаты, значит, будет четыре звена, – сказала она отряду, строго блестя очками. – Два звена – мальчики, два – девочки, по семь и восемь человек. Так что делитесь на звенья, и поживее. Даю пять минут.
Гурька сразу растопырил руки, загрёб тех, с кем шёл, – Лёву Хлопова, Титяпкина, Валерку и прочих, кроме Гельбича, – и принялся пихать к окну.
– Вот наше звено! – завопил он остальным пацанам. – Не лезь, сволочи!
– Гурьянов, за языком следи! – одёрнула его Ирина Михайловна.
Как полагается учителю, она быстро запоминала своих подопечных в лицо и по фамилиям.
Главный вопрос, терзающий всех пацанов, едва они увидели корпус, задал вожатой кто-то из мальчишек второго, не Валеркиного звена.
– Рин Халовна, а кого на второй этаж заселят?
Второй этаж, понятно, – самый ништяк, самое чёткое место!
– Уж точно не нас, – злобно сказал Гельбич.
– На втором этаже палаты девочек, – сообщила Ирина Михайловна.
– А чё так?! А чё?! Фига-се! – в досаде взвыли все пацаны.
– Потому что вы психопаты! – отрезала Ирина Михайловна. – Вы ходить спокойно не умеете и на лестнице шею свернёте!
– Да всё мы умеем!..
– Разговор окончен. Игорь Александрович, ведите девочек наверх.
Усатый-волосатый вожатик снова улыбнулся.
– Девочки, за мной, – вежливо сказал он. – Ступеньки не сломайте.
Палата, в которую Ирина Михайловна запустила звено Валерки, была похожа на каюту деревянного корабля. Большое окно. Восемь заправленных коек по четыре в ряд: полотенца висят на спинке, байковые одеяла натянуты, подушки торчат пирожками. У каждой койки – тумбочка. На досках стен, на половицах и на байковых одеялах лежали яркие квадраты солнца.
– Располагайтесь, – сказала Ирина Михайловна. – Доставайте, что вам надо, и парадную форму. Через полчаса чемоданы заберу в кладовку.
– Нормальная палата, – озираясь, подытожил Лёва Хлопов.
Его слова прозвучали как команда «Вперёд!».
Гурька отшвырнул свой рюкзак-колобок и полетел к окну.
– Моя! – завопил он, звездой упав на койку.
Валерка знал, что койки под окном всегда считаются самыми лучшими. Почему – неизвестно. Однако лично Валерке больше нравилась койка в углу, и он молча поставил на неё свой чемодан. И второго соседа нет, и выход рядом, и удобнее делать домик из простыни, чтобы укрываться от комаров.
В пионерлагерях Валерка бывал уже много раз – с третьего класса ездил. Папа считал, что Валерка слишком много читает и ему не хватает общения со сверстниками. Валерка не спорил, хотя в лагерях ему было скучновато. Папа у Валерки работал инженером в секретном конструкторском бюро, чертил двигатели для военных ракет. Это была государственная тайна, но непонятно, от кого. Как человек, думающий о Родине, папа хотел, чтобы сын был ближе к народу. А Валерку народ заколебал: одному побыть бы, без товарищей, без учителей и без глупой младшей сестрёнки, – вот чего надо.
Другую койку под окном тотчас занял Титяпкин: плюхнулся задом и принялся вертеться туда-сюда, словно ввинчивался для более надёжного закрепления. Но к Титяпкину вдруг не спеша подошёл Лёва Хлопов.
– Слушай, – проникновенно сказал он. – Я футболист, я бегаю, у меня лёгкие вот так разработаны, – Лёва руками показал перед собой нечто вроде женских грудей. – Мне кислород нужен. Пусти меня к окошку, а?
Титяпкин обомлел. Лёва, безусловно, был сильнее всех в палате, но дело не в этом. Даже за такое короткое время само собой определилось, что к Лёве в их только что сплотившейся компании уже все прислушиваются. Лёва незаметно становился признанным командиром. И как теперь быть бедному Титяпкину? Поссориться с Лёвой, когда остальные задружились?
– Да за мах! – залихватски заявил Титяпкин, словно уступить Лёве ему было в радость, и ловко перепрыгнул на койку напротив.
– Эту я забил! – обиженно закричал Славик Мухин.
– Я с Лёвкой! – заорал ему Титяпкин. – У Лёвки кислорода нету!
– Пошёл в жопу! – Славик без аргументов столкнул Титяпкина на пол.
– Ты чё? – разозлился Титяпкин. – Пойдём выйдем!..
– Это Славика кровать, – осуждающе заметил Титяпкину Лёва.
