Между тем чешуйчатые (ламеллярные) панцири и конские попоны имели и византийские, и иранские, и арабские кавалеристы, причем именно в ту эпоху, когда европейцы обо всем этом даже не помышляли. Главное отличие было в том, что на Востоке пехота и конница взаимодополняли друг друга. А в то же время на Западе шел непрерывный процесс вытеснения конницей пехоты. Уже в XI в. сопровождавшие рыцарей пехотинцы, по сути дела, представляли собой просто челядь. Никто не пытался как следует обучить их и вооружить, тогда как на Востоке единому вооружению войск, а также их обучению уделялось достаточно большое внимание. Тяжелую конницу дополняли отрядами легкой, использовавшейся для разведки и завязки боя. И там, и здесь в тяжеловооруженной коннице служили воины-профессионалы. Но западный рыцарь, хотя он и был в это время вооружен легче аналогичных воинов Востока, имел куда больше независимости, поскольку при отсутствии хорошей пехоты и легкой конницы именно он являлся главной силой на поле сражения.
Получается, что с точки зрения развития средневекового вооружения именно Византия, арабский Восток и далекий Китай были странами настоящих рыцарей, так как их воины много раньше, чем воины Запада, получили надежные и прочные доспехи, которые закрывали не только всадника, но также и коня!
В боях же с конницей Востока единственным преимуществом европейцев оказалась их стойкость. Да еще, пожалуй, их выносливость в непривычных природных условиях. Они побеждали потому, что им было практически нечего терять, в то время как в жизни воинов Востока существовали удобства и возможности, которые грубым европейцам просто не снились. Но даже когда они начали принимать восточные обычаи и составлять себе наемные отряды конных лучников из местного населения, им не приходило в голову, что все равно они потерпят поражение. Феодальной Европе было просто не по силам покорить тогдашний мусульманский Восток с его развитой системой рыночных отношений и огромными богатствами, нажитыми на торговле с Европой, Индией и Китаем.
Запад, однако, выбрал и перенял у мусульманского Востока не социальную гибкость, а всего лишь большую жесткость в управлении, основанную на дисциплине, ради которой впоследствии и стали создаваться духовно-рыцарские ордены. А лук, как и раньше, оставался оружием простолюдинов. А между тем уже близилось время, когда рыцари-крестоносцы должны были встретиться с конными лучниками Востока на полях сражений в Европе! И эта встреча произошла в то время, когда на земли Европы, оставив позади себя разгромленные земли Южной и Центральной Руси, вторглись орды Бату-хана. Сражаться с ними в битве при Легнице в 1241 г. довелось и местным польским рыцарям, и рыцарям духовно-рыцарских орденов, увидевших все достоинства и недостатки армии вторгшихся на их земли захватчиков. Кстати, вполне возможно, что именно тогда многие западноевропейские рыцари познакомились и с татаро-монгольскими конскими доспехами. Но вот формы, в которые в результате этого вылился собственный западноевропейский конский доспех, были, безусловно, местными.
КНИГА В КНИГЕ
Интересно, что на Востоке, в частности в Иране, тоже существовало собственное рыцарство, причем даже раньше, чем оно появилось на Западе, и оно использовало такие же знаки для опознавания, как и рыцарство Запада, о чем подробно рассказывалось в поэме Фирдоуси «Шахнаме», написанной примерно в 976–1011 гг.
Ответствовал Тухар: «О господин,
Ты видишь предводителя дружин,
Стремительного Туса-полководца,
Который насмерть в грозных битвах бьется.
Чуть дальше – стяг другой горит огнем,
И солнце нарисовано на нем.
Под знаменем, светло и гордо глядя,
Несется славный Фарибурз, твой дядя,
За ним Густахм, и витязи видны,
И стяг с изображением луны.
Могуч Густахм, опора шаханшаха,
Его увидев, лев дрожит от страха.
Воинственный он возглавляет полк,
На длинном стяге нарисован волк.
Здесь всадники, чьи подвиги известны,
А среди них – Занга, отважный, честный.
Рабыня, как жемчужина светла,
Чьи шелковые косы – как смола,
На стяге нарисована красиво,
То – ратный стяг Бижана, сына Гива,
Смотри, на стяге – барса голова,
Что заставляет трепетать и льва.
То стяг Шидуша, воина-вельможи,
Что шествует, на горный кряж похожий.
Вот Гураза, в руке его – аркан,
На знамени изображен кабан.
Вот скачут люди, полные отваги,
С изображеньем буйвола на стяге.
Из копьеносцев состоит отряд,
Их предводитель – доблестный Фархад.
А вот – военачальник Гив, который
Вздымает стяг, на стяге – волк матерый.
А вот – Гударз, Кишвада сын седой.
На стяге – лев сверкает золотой.
А вот на стяге – тигр, что смотрит дико,
Ривниз-воитель – знамени владыка.
Настух, Гударза сын, вступает в брань
Со знаменем, где вычерчена лань.
Бахрам, Гударза сын, воюет яро,
Изображает стяг его архара.
Тактика воинов Востока сильно отличалась от той, что придерживались западноевропейские рыцари, и потому доставляла им немало хлопот!
«Турки имели пренеприятную привычку избегать рукопашного сражения. Не отягощенные какими бы то ни было доспехами, за исключением шлемов или небольших квадратных нагрудных пластин, вооруженные луками и дротиками, верхом на быстроногих конях, они были, по утверждению летописца, подобны мухе, которая улетит, если вы ее прогоните, но вернется, как только вы перестанете махать руками; она спасается бегством, пока вы ее преследуете, но вновь появляется, едва вы прекращаете это делать.
Они вплотную подъезжали к марширующей колонне и выпускали тучу стрел. И тотчас, едва рыцари и оруженосцы галопом припускались за ними вдогонку, они уносились прочь, оставляя павшую лошадь или раненого воина в том месте, где нанесли удар».
Джей Уильямс, «Пламя грядущего»
В боях с крестоносцами восточные всадники традиционно использовали засады и ложные отступления, чтобы заставить противника нарушить строй. Удивительно, но европейцы чаще всего на эту удочку попадались!
«В подлеске у него за спиной раздался треск. Он круто повернулся, и в тот же миг около его уха просвистел дротик. Среди деревьев было множество всадников. Их остроконечные шлемы поблескивали, словно темно-голубые цветы, их изогнутые мечи сияли, как серпы луны – сарацины. Один из воинов, пришпорив коня и нацелив копье, помчался прямо на него с криком: «Ул-ул-ул-улла!» Этот крик подхватили другие голоса. Так только гончие псы подают голоса, обложив оленя.
Дени увидел летевшее копье и, не раздумывая, отскочил в сторону, уклонившись от удара. Он успел нанести удар мечом, когда всадник проносился мимо, и почувствовал, что клинок задел коня, который споткнулся и свернул вбок. Наездник понукал его, но задние ноги животного подгибались. Ричард только приподнимался с земли с широко открытым ртом и выражением глубочайшего удивления на лице. Дени выкрикнул: «Берегитесь!» Он видел, как Ричард, сжимая меч в обеих руках, замахнулся и ударил турка. Тот повалился с седла на бок. Дени обежал вокруг дерева, подле которого он стоял. Другой всадник напал на него, и Дени снова увернулся, играя в смертельно опасные прятки за стволом дерева. Низко пригнувшись к конским шеям, турки пролетали мимо – казалось, их были дюжины. Рыцарь упал, раскинув ноги, его лицо превратилось в кровавое месиво. Наездники развернулись в обратную сторону и галопом поскакали прочь.
