Пока печалился Симон и с братом говорил,
Тулузцы мощный камнемет, что плотник смастерил,
Установили на стене, дабы вести обстрел,
И камень, описав дугу, над лугом пролетел,
Туда попав и угодив, куда сам Бог велел.
Кремень, ударив прямо в шлем, Симона с ног свалил,
На части челюсти разнес и череп раскроил,
Тот камень стукнул графа так, что граф весь почернел
И тотчас рыцарю сему досталась смерть в удел…
Вот так жестокий граф Монфор, что кровожаден был,
Как нехристь, камнем был убит и дух свой испустил.
(Перевод Б. Карпова)
Однако поход следовал за походом. Руководить ими впоследствии взялись короли Франции, сообразившие, какой лакомый кусок представляют собой земли Южной Франции. Но только в 1244 году – и то лишь спустя девять месяцев после начала осады – пал последний оплот катаров – замок Монсегюр, а в 1255 году – замок Керибюс в горах Корбьер. Соответственно, во всех взятых крестоносцами городах и замках катары насильственно возвращались в лоно католической церкви. Отказывающихся возвращаться, а также тех, кто покорялся судьбе, но не проходил испытания на «лояльность церкви» путем убийства живого существа, к примеру собаки, ждала суровая кара – сожжение на костре. Последние катары Лангедока прятались в пещерах вплоть до 1330 года, когда их убежище было открыто. Инквизитор Жак Фурнье, вступивший на папский престол спустя пять лет под именем Бенедикта XII, приказал замуровать их там заживо. Последние катары нашли себе убежище в горах Италии. Однако в 1412 году их там также выследили, и все они были убиты. Такой вот «принцип гуманизма» действовал против непокорных.
Несмотря ни на что, совсем небольшая часть катаров все-таки сумела спастись. Они поселились на Балканах, точнее в Боснии. Сообщество их сохранилось здесь до середины XV века, до прихода турецких завоевателей. Последним было все равно, каких догм придерживаются их христианские подданные, лишь бы те не затевали смуту. В этой демократичной обстановке секта катаров быстро сошла на нет. Многие ее члены добровольно перешли в ислам. Так что среди боснийцев-мусульман, участников недавней Балканской войны, были также и потомки катаров – тех самых людей, которым задолго до Реформации едва не удалось перестроить католическую церковь на новый лад.
Да, хорошие дела творились в ту эпоху именем Господа… Остается только восхищаться душевной стойкостью людей того далекого времени, которые после всего пережитого находили в себе силы и мужество придерживаться той веры, которую они считали единственно правильной.
Кстати, интересно отметить, что по распоряжению церковных властей кающиеся катары должны были носить на своей одежде желтый латинский крест, так что они в какой-то степени становились «крестоносцами»…
Глава 21
Резня в Безье. «Бог на небе узнает своих!»
«А те, кто жил в Безье, – о них мы восскорбим
И полтораста нет, кто смог уйти живым
Из огненного ада».
«Песнь об Альбигойском крестовом походе», Гийом де Тудель. Перевод С. Лихачевой
Надо заметить, что силы похода против катаров были не сравнимы с количеством крестоносцев, собравшихся освобождать Гроб Господень в 1096 году. Лишь только 500 бургундских рыцарей откликнулись на призыв папы. Так что собравшееся в Лионе для получения папского благословения крестоносное войско являло собой весьма разнородную массу, в которой были люди самого разного происхождения. Кроме рыцарей в него еще входило 4000 сержантов в кольчужных доспехах, или гоберах, длиной до бедер, которые следовали за конницей пешком, и 400 арбалетчиков, которые должны были вести «огневой» бой. Их арбалеты могли стрелять толстыми и короткими стрелами на расстояние до 300 м. Взводили их тетиву подвешенным к поясу крюком (либо сразу двумя крюками), за который ее зацепляли и, вставив ногу в петлю или «стремя» в передней части ложи, толкали ее, то есть ногу, вниз. Такие стрелы были весьма эффективным оружием против кольчуг и даже щитов. Римский папа в прошлом дважды запрещал применение арбалетов против христиан, поскольку они позволяли едва ли не всякому крестьянину убить своего господина. Но сейчас арбалетами располагали обе стороны и применяли их нимало не стыдясь!
В армии крестоносцев были еще и своеобразные «вспомогательные войска»: так называемые рибо – пехота, не обученная воинской дисциплине, численностью до 5000 человек, игравшая, однако, в любой средневековой армии очень важную роль. Рибо требовались для разных хозяйственных нужд, так как помимо воинов, которым они оказывали всевозможные услуги – от приготовления пищи и до ремонта обуви, – в ней были еще и животные, которых надо было регулярно пасти, поить и обихаживать. Естественно, что для всего этого требовалось множество людей. Ну, а взамен им предлагалась нехитрая еда и кров над головой. Впрочем, среди них, как и во все времена, встречались и авантюристы по натуре, кто просто жить не мог без такой походной жизни, а потому были готовы следовать за войском хоть на край света.
Вот так или примерно так бросали камни из камнеметов в осажденные города в эпоху, когда крестоносцы осаждали город Безье. «Манесский кодекс» (Библиотека Гейдельбергского университета, Германия)
Собор Святых Назария и Цельсия в Безье. Это были местные святые, которые в городах Лангедока почитались повсеместно. В документах впервые о постройке храма упоминается в VIII веке. Нынешняя церковь была возведена в XIII веке на месте бывшего здания, разрушенного в 1209 году во время Крестового похода против альбигойцев
«Попутчики армии» вооружались кто как мог, следуя возможностям своего кошелька, а также имеющимся навыкам. Кинжалы и ножи были основой их «джентльменского набора». Но и обычные дубины, усаженные гвоздями, а также мечи и различные сельскохозяйственные орудия тоже были в ходу.
Не следует забывать и о наличии в армии более 1000 оруженосцев. Хотя многие рыцари имели еще и по два помощника, и до услуг оруженосцев дело, как правило, не доходило, хотя они, разумеется, сопровождали своих господ на поле боя.
Кроме того, в походе за войском следовал «осадный поезд», состоящий из разобранных катапульт, камнеметов, «кошек» (симбиоз дома и повозки с усиленной крышей и подвешенным внутри тараном) и даже высоких осадных башен на колесах. Естественно, в обслуживающий персонал такого поезда входили и механики, и плотники. Осадный инвентарь сначала сплавляли на баржах вниз по Роне, а потом везли на повозках, запряженных волами, по старым римским дорогам.
Вот он – этот самый мост, на котором все и случилось! Длина его 241 м, так что рибо, наверное, бежали по нему очень быстро, иначе бы им не успеть!
