За господина
Ты – воин, чуждый сомнений, –
Отдал жизнь,
Но оставил
Доброе имя.
И, возложив на могилу мужа эту эпитафию, совершила сэппуку. Так что крови из-за Кира и Асано пролилось действительно очень много… Ну а сами сорок шесть ронинов были похоронены в том же монастыре, что и их господин. Их могилы с тех пор являются объектом поклонения, а одежду и оружие, как говорят, до сих пор хранят монахи Сэнгаку. Доброе имя рода Асано было восстановлено, а его семье даже вернули часть прежних владений.
Интересно другое – верность долгу и даже смерть из-за невозможности исполнить свои обязанности перед господином были характерны и для рыцарства, а затем и дворянства Европы, но там мало кто, выходя на смертный бой, слагал прощальные стихи, тогда как в данном случае их оставили очень многие из этих сорока семи. Так, один из самураев, Обоси Канэхидэ, в ночь нападения более всех покрыл себя славой, а после совершения мести отправился со своими соратниками – преданными вассалами – в храм Сэнсэй-дзи, куда настоятель доставил им вино и еду. И вот во время этого пиршества он сложил следующие стихи:
Как радостно!
Печальные мысли уходят:
Покинув тело, превращусь в облако,
Плывущее в этом призрачном мире
Рядом с луной.
Другой самурай – Киура Садаюки – и вовсе отличился тем, что на рукавах у него были написаны китайские стихи собственного сочинения, причем отмечалось, что складывать их умели лишь немногие:
Душа моя в холодном облаке движется к Восточному морю.
В этом мире тлена и суеты жизнь оправдана лишь преданностью.
Сколько лет тащился по жизни, созерцая цветы, вкушая вино!
Время настало! – Ветер, иней и снег на заре.
Знал я и прежде:
Встав на путь воина,
Встречусь, по воле Будд,
С такой судьбой!
Впрочем, слабости этим мстителям тоже были отнюдь не чужды, по крайней мере некоторым из них. Так, в предсмертной записке, которую в ночь нападения написал Урамацу Хидэнао, было сказано: «Отдать жизнь за господина – это долг самурая. И хотя в ста случаях из тысячи хотелось бы избежать этого, но долг велит не дрожать над своей жизнью». Для человека 62 лет от роду, а именно столько в тот момент было этому самураю, вполне разумная мысль, не так ли? Однако он тут же устыдился этих слов и сложил вот такие мрачные, проникнутые пессимизмом стихи:
Судьбы не изменишь!
Ничего избежать
Невозможно!
Одним словом, понять всех этих людей до конца могут только лишь сами японцы, да и то не все. Такая вот в то время была у самураев странная на наш сегодняшний взгляд и в высшей степени самобытная культура!
Тиба Сабурохэй Мицутада стоит, держа в руках шлем с капюшоном и копье.
Ксилография Цукиока Ёситоси «Поединок с тенью», и, если отбросить мистику, это будет практически очень точное изображение внезапного нападения ниндзя на самурая. Музей искусств Лос-Анджелеса.
Глава 32
Самураи и синоби
Вот уж совсем не к месту –
У парня длинный кинжал!
Мукай Кёрай (1651–1704)
[32]
У так называемых ниндзя – тайных японских шпионов и убийц – поистине завидная судьба. Они окружены таким количеством откровенных выдумок, мифов и легенд, что просто удивительно. К тому же практически все о них слышали, в японских кинофильмах их то и дело показывают, в продаже есть «мечи ниндзя», однако мало кто знает, что 80 % информации о них носит сугубо вторичный характер! На это обратил внимание еще английский историк Стивен Тернбулл, сам написавший немало книг о военном деле Японии в стародавние времена. Он отметил, что слово «ниндзя» и синонимичное ему слово «синоби» довольно часто встречаются в японских исторических хрониках. Причем название «ниндзя» появилось сравнительно недавно – в начале XX века. До этого момента в разных регионах феодальной Японии они назывались по-разному: уками, дакко, курохабаки, кёдан, нокидзару. К XIX столетию наиболее частым стало употребление названия синоби-но-моно, или же «тот, кто крадется». Сообщается, что многие политические убийства совершались именно ниндзя. Но это и все, другой более конкретной информации о них попросту нет, и почему так, в общем-то, если подумать, понятно.
У благородных воинов, какими являлись (или должны были являться) японские самураи, коварные удары исподтишка были не в чести, хотя к ним и прибегали очень часто. Но как совместить благородство в помыслах и в делах с обращением к людям низшего сословия (а ниндзя, естественно, к самураям не принадлежали), которые должны сделать для тебя такую грязную работу, которую ты сам, однако, сделать не мог? А ведь обращаясь к ниндзя, самурай ставил себя от них в зависимость, которая вряд ли была ему по вкусу. Так что неудивительно, что самураи предпочитали о ниндзя особо не распространяться, а тем, в свою очередь, громкая слава была и вовсе не нужна. Но они все-таки в Японии были? Да, были, но не совсем такими, какими их рисуют многие романисты, а также наше современное кино!
Обычно древние источники сообщают, что тогда-то и тогда-то… в нужное место пробрался «весьма искусный синоби, который и поджег храм», или же напротив, что ниндзя-неудачника зарубили в таком-то замке, но это и все! Есть, впрочем, очень подробное описание убийства в стиле ниндзя, вот только совершил его 13-летний мальчик, желающий отомстить за своего отца. Поскольку убить ему предстояло монаха-послушника, жившего в том же монастыре, что и он сам, этот мальчик по имени Кумавака сначала притворился больным, а затем, дождавшись ветреной и дождливой ночи, приступил к исполнению своего замысла.
Естественно, что стражники в эту ночь спали. Жертва – некий Хомма Сабуро – в ту ночь спальню поменял, однако мальчик его все равно обнаружил, но почему-то у него не оказалось при себе ни ножа, ни кинжала. Тогда он подумал воспользоваться мечом Сабуро, но решил, что если он вытащит его из ножен, то блеск его клинка, на который может упасть свет от горящей в комнате лампы, может Сабуро разбудить. Он обратил внимание на множество ночных бабочек, прилипших снаружи к раздвижным дверям, приоткрыл их, и насекомые тут же залетели в комнату, затмив свет. После этого Кумавака осторожно вытащил меч из ножен и покончил с ненавистным Сабуро, после чего, опять-таки в стиле ниндзя, сбежал. Поскольку ров был для него слишком широким и глубоким, подросток забрался на росший на краю бамбук и начал подниматься по его стволу, отчего тот согнулся под его тяжестью, и он перешел на противоположную сторону рва! Однако следует подчеркнуть, что он нигде специально не учился, как не учились специально на ниндзя и те воины-самураи, которых их военачальники посылали разведать неприятеля в ходе военных действий.
