Ксилография Цукиока Ёситоси. Проститутка и клиент с косой. Музей Уолтерса. Балтимор, Мериленд, США.
Интересно, что в том же романе «Сёгун» японская женщина очень точно показана одновременно и чуть ли не рабыней своего мужа-самурая, и при всем при этом его госпожой, без помощи которой он не мог ступить и шага и от которой зависел буквально во всем, кроме разве что своих собственно воинских обязанностей! Происходило это вследствие того, что мальчиков и девочек в японских семьях готовили к выполнению совершенно различных обязанностей. Да, служить господину и те и другие должны были одинаково, то есть путем беспрекословного подчинения. Однако способы были для этого совершенно разные. Мужчина должен был сражаться, в то время как женщина вела его дом, заботилась о его деньгах, управляла многочисленной прислугой и вдобавок ублажала мужа в постели. Однако и тут были свои нюансы. Жена самурая должна, например, была воспринимать как должно и то, что ее супруг в походе, который мог длиться по нескольку месяцев, наверняка изменял ей с другими женщинами, и также то, что, когда рядом не было женщин, вполне мог обратить свои взгляды на мужчин. Ну что ж, значит, такова ее карма, думала она в этом случае, сосредотачивая внимание исключительно на том, чтобы ее мужу было тепло, светло и удобно. Ведь только в этом случае он мог эффективно выполнять обязанности слуги вышестоящего лица точно так же, как и она выполняла свои обязанности служанки в доме у мужа!
Книга в книге. Брак и развод по-европейски и по-японски
В средневековой Японии феодалы точно так же, как и их европейские собратья, заключали браки не столько по любви, сколько по политическим соображениям, ну а удовольствие получали, имея многочисленных наложниц. Кроме того, они имели право на развод, которого были лишены европейцы, причем не только католики, но также и протестанты. Конечно, лазейки существовали и в Европе. Например, можно было опротестовать само заключение брака, если имелись свидетели, которые могли показать под присягой, что церковные врата во время совершения брачной церемонии были закрыты. Были и другие способы, позволявшие аннулировать брак, доступные, разумеется, исключительно знати, так как дело о разводе решал не кто-нибудь, а сам римский папа!
Марико засмеялась и сказала ему, что действительно японские семейные взаимоотношения очень запутаны, так как усыновление было нормальным явлением, семьи часто обменивались детьми, разводились, снова женились. При таком большом количестве официальных наложниц и легкости развода – особенно если это приказ сюзерена – все семьи скоро становились невероятно взаимосвязанными.
– Чтобы распутать семейные связи семьи господина Тора-наги, потребуется несколько дней, Анджин-сан. Только подумайте, какие сложности: в настоящее время он имеет семь официальных наложниц, которые родили ему пять сыновей и трех дочерей. Некоторые из наложниц были вдовами или замужем до того и имели своих детей – некоторых из них Торанага усыновил, некоторых нет. В Японии вы не спрашиваете, приемный он или нет. Действительно, какое это имеет значение? Наследование всегда происходит по воле главы дома, так что приемный сын или нет, какая разница? Даже мать Торанаги была разведенной. Позже она снова вышла замуж и имела еще трех сыновей и двух дочерей от второго мужа, все они теперь тоже женаты! Ее старший сын от второго брака – Затаки, господин Синано.
Блэксорн задумался над этим. Потом он сказал:
– Развод для нас невозможен. Невозможен.
– Святые отцы говорят нам то же самое. Извините, но это неразумно, Анджин-сан. Случаются ошибки, люди меняются, это карма, да? Почему мужчина должен терпеть мерзкую жену или жена неприятного мужа? Глупо быть связанными навеки мужчине и женщине, правда?
– Да.
Джеймс Клейвелл. «Сёгун»
Интересно, что и в знаменитом «Хагакурэ» Ямамото Цунэмото любовь самурая подразделяется на романтическую – любовь к своему наставнику, своему господину, и физиологическую, низменную, имеющую цель продление рода, но и не более того. Существовало ли что-то похожее на это в Средние века в Европе? Да, там существовал культ прекрасной дамы, причем чаще всего это была не молодая невинная девушка, а почтенная во всех отношениях жена сюзерена. И вот рыцарь, принесший ему свою ленную присягу, обожал ее на расстоянии совершенно платоническим образом: например, слагал в честь дамы своего сердца стихи и читал их в ее присутствии или (если у него к этому был талант!) пел ей любовные песни. Что-то большее… да, конечно, тоже случалось, однако половая близость в данном случае как главная цель такой любви не рассматривалась. Рыцарь просто «служил прекрасной даме», а уж прекрасна ли она была на самом деле, особого значения для рыцаря обычно не имело. С другой стороны, рыцари перед женщинами в Европе преклонялись, а вот преклонялись ли перед женщинами самураи? Ну да, конечно, по-своему они их любили, но преклоняться? Ну уж нет, чего не было – того не было!
Интересно, что для современной Японии принципы семейной жизни, сформированные в эпоху Токугава, во многом актуальны до сих пор. Например, муж говорит жене «омаэ» – «ты», в то время как она говорит ему «аната» – «вы». Брачный союз в то время прежде всего имел политическое значение. Заключался контракт между семьями, а романтический аспект являлся излишним, точно так же, как это происходило и в феодальной Европе. Считалось, что любовь в браке вообще возникать не должна, потому что чувство влюбленности сопровождает внебрачные связи и порицается обществом, причем негативно воспринимался даже не сам факт существования таких связей, а возникающее при этом чувство любви, бесконтрольное и толкающее людей на разные необдуманные поступки и преступления. Впрочем, мужчины в Японии имели возможность забыть обо всех приличествующих их положению условностях в… квартале Ёсивара!
Ёсивара – один из известнейших «веселых кварталов» средневекового Эдо, хотя понятно, что подобные «ёсивары» имелись в Японии повсеместно. Пожары не раз уничтожали его дотла, тем более что деревянные японские дома горели очень хорошо, но всякий раз Ёсивара бывал восстановлен. Самым страшным был пожар 2 марта 1657 года, который оставил без крова пятую часть жителей станицы. Квартал Ёсивара также исчез в огне, но уже в сентябре был отстроен заново и получил название Нового Ёсивара. Именно там побывали чуть ли не все самые прославленные художники – мастера японской ксилографии и… отобразили в своих работах жанра укиё-э. Территория «веселого квартала» размером в 1577 гектаров была в полтора раза больше прежней и состояла из пяти улиц, вдоль которых выстроились дома свиданий, чайные домики, рестораны, а также жилые дома для разного рода «обслуживающего персонала».
Интересно, но большую часть времени в Ёсивара мужчины проводили отнюдь не за занятиями сексом (вот даже как!), а за чашками сакэ, танцами, песнями и весельем. Это были и самураи, и торговцы, и купцы – кто ты, значения не имело, главное – имел ли ты деньги, чтобы заплатить! Ну а приходили они сюда, чтобы провести время в веселой компании, вне рамок и условностей, какие были у них дома, где отношения между супругами были строго регламентированы, а излишняя веселость могла привлечь внимание соседей и неблагоприятно повлиять на воспитание детей. Поэтому, кроме собственно проституток, с самого появления квартала Ёсивара в нем работали и мужчины, совмещавшие функции массовиков-затейников и музыкантов, аккомпанировавших пьяным песням клиентов. Этих мужчин называли гэйся («искусники»), а также хокэн («шуты»). Однако в 1751 году в киотском квартале Симабара появилась первая женщина-заводила. А затем в 1761 году уже в Ёсивара появилась вторая такая женщина-гэйся. Известно, что ее звали Касэн из дома Огия, причем сначала она работала в качестве юдзё, но сумела выплатить все долги и начала вести собственное дело. Вскоре женщины-гэйся стали так популярны, что полностью вытеснили с этой работы мужчин. Уже к началу XIX века термин «гэйся» (или гейша, как принято писать в России) стал обозначением исключительно женской профессии. В отличие от куртизанок – юдзё, гейши могли работать не только и не столько в «веселых кварталах», а приходили по вызову туда, где мужчины собирались на дружеские вечеринки (гейши называли их дзасики – буквально это переводится как «комната», а их клиенты – энкай, «банкет»). Главным умением гейш было весело и остроумно поддерживать беседу и развлекать собравшихся, пока они пьют. При этом они шутили, читали стихи, пели песни, танцевали, аккомпанировали мужскому пению и заводили немудреные, но веселые групповые игры. Они играли на разных музыкальных инструментах, но главным для гейши был трехструнный сямисэн, немного похожий на увеличенных размеров мандолину. И хотя услуги гейши стоили недешево, по общему мнению, они того стоили!
