Возьмем для примера историю французских «проклятых королей» и тех же самых наших князей Рюриковичей. Нет такого преступления, которым бы себя не запятнали и те, и другие, и то же самое проделывали правители и смежных и сопредельных стран. Они приносили клятвы на Библии и тотчас же их нарушали, предавались порочным связям и пьянству, однако разве такими они в большинстве своем показаны в наших учебниках? Почему, например, ни один из европейских государей, то есть королей, не участвовал в том же Первом крестовом походе, а вместо них его возглавили герцоги и графы? Да просто потому, что они все в это время находились под папским отлучением от церкви, и им это было просто запрещено, как самым последним богохульникам, грабителям и убийцам!
Между тем о японских самураях у многих не слишком осведомленных в их истории людей сложилось устойчивое мнение о том, что вот уж они-то были выше всех этих средневековых пороков. Потому что, мол, у них был кодекс бусидо – «Путь воина», некий непреложный свод правил, который им это категорически запрещал. А если они его каким-то образом нарушали, то сразу же должны были покончить жизнь самоубийством, вот поэтому-то они этого и не делали!
Почему существует такое мнение, тоже вполне понятно. При недостатке информации людям хочется верить, что есть некое исключение из общего правила, которое, дескать, только лишь его подтверждает, и вот как раз самураи и были этим приятным исключением. То есть они не предавали, не нарушали клятв, не предавались грабежу и убийству, «содомскому греху», скотоложству и пьянству (ну, пьянству может быть, как же без него!), то есть в большинстве своем были некими людьми без страха и упрека. Из нашего жизненного опыта нам хорошо известно, что разрыв между идеалами и реальностью всегда велик. Но нам хотелось бы, чтобы где-нибудь он был бы хоть чуточку меньше, и вот далекая и таинственная Япония оказалась идеальным кандидатом на роль такой страны.
И да, действительно, никто и не спорит с тем, что результатом кристаллизации системы нравственных ценностей самурая стал именно кодекс бусидо.
На этой ксилографии Цукиока Ёситоси изображен воин в доспехах тосей-гусоку со шнуровкой сугакэ-одоси и копьем дзюмондзи-яри в руке. Музей Уолтерса в Балтиморе. Мериленд.
Книга в книге. «Сокрытое под листьями» открывает нам истину»
В знаменитом тексте «Хагакурэ» («Сокрытое под листьями») термин «бусидо» объясняется как идеализация смерти, однако на самом деле это совсем не так. Да, действительно, написавший ее Ямамото Цунэтомо (1659–1721) совершенно ясно пишет в ней о том, что путь самурая – это смерть. В ситуации «или – или» следует без колебания выбирать смерть. Однако цель этого «смертного пути» у Цунэтомо отнюдь не сама смерть, а служение своему господину, о чем он далее пишет следующее:
Мой долгий опыт свидетельствует: пока дела идут хорошо, очень многие проявляют себя на службе господину, отдавая ему свою мудрость, решительность, мастерство. Но как только господин удаляется от дел или умирает, сколь многие поворачиваются к нему спиной и начинают искать расположения нового господина! Одно воспоминание о таких вызывает во мне отвращение. Люди высокого и низкого положения, умудренные знаниями и опытом, часто почитают себя преданными слугами, но когда нужно отдать жизнь за своего господина, у них начинают трястись коленки. Поэтому бывает, что иной бесполезный человек становится несравненным воином, когда отрекается от своей жизни и во всем следует воле господина. Во времена смерти Мицусигэ был такой человек. Я оказался тогда единственным преданным слугой господина. Потом другие пошли по моим стопам. Я видел, как высокомерные и корыстные отвернулись от своего хозяина, стоило только смерти смежить ему глаза. Говорят, что для слуги в отношениях с хозяином главное – преданность. Хотя преданность может поначалу казаться тебе недоступной, в действительности она у тебя перед глазами. Если ты однажды решишь довериться ей, в то же самое мгновение ты станешь безупречным слугой.
Далее еще интереснее:
Во владениях Набэсима запрет на самоубийство после смерти господина стал частью устава клана в 1661 г., когда умер один из членов клана Ямаги Наохиро и выяснилось, что тридцать шесть из его вассалов хотят покончить с собой: Мицусигэ, глава дома, которому тогда было двадцать девять лет, узнав об этом, отправил послание тридцати шести воинам. Его аргументы ярко отражают особенности самурайского духа того времени:
Наш господин [Мицусигэ] узнал о том, что вы, помня о милостях вашего хозяина, решили покончить с собой и последовать за ним. Он восхищается этим божественным решением.
Однако наш господин не ведает, приказывал ли вам Ямаги покончить с собой после его смерти. Если да, то он желал бы знать об этом. Если вы не забыли о великих милостях Ямаги, помните, что его сын Осукэ еще молод, защищать его и служить ему, чтобы он мог унаследовать дом Ямаги, – вот лучший путь отплатить за благодеяния Ямаги и сохранить верность Осукэ. Поэтому вам следует отказаться от мысли о самоубийстве.
Если же вы откажетесь подчиниться и все-таки покончите с собой, ваши потомки будут лишены права наследования. Конечно, наверное, некоторые из вас столь глубоко преданы своему господину, что покончат с собой, невзирая на прерывание линии потомков и славных домов. Но если хотя бы один из вас покончит с собой, Осукэ будет лишен права унаследовать дом Ямаги, и дом вашего господина перестанет существовать. И вы в таком случае предадите своего господина. Подумайте об этом.
Тридцать шесть самураев в слезах согласились отказаться от своего намерения. Масасигэ был очень доволен, узнав об этом, и официально запретил самоубийство в связи со смертью господина. Два года спустя, в 1663 г., сёгунат Токугава, внося исправления в «Правила военных домов», последовал этому и дополнил поправки «устным распоряжением» сёгуна Иэцуна:
«С древности мы предупреждали, что кончать жизнь самоубийством вслед за смертью господина неверно и бесполезно. Но поскольку никто не сделал такое суждение явным, в последние годы слишком много человек покончило с собой в связи со смертью господина. Впредь хозяева должны твердо и настойчиво убеждать тех своих слуг, что вынашивают подобные мысли, не лишать себя жизни после их смерти. Если же и тогда кто-нибудь в будущем покончит с собой, ответственность будет возложена на покойного господина. Кроме того, его сын, унаследовавший дом, будет считаться недостойным этой чести, как неспособный предотвратить самоубийство».
Позднее запрет был включен в «Правила» отдельной статьей
[51].
То есть получается, что умереть самурай мог (и был обязан!) только лишь тогда, когда на смерть его посылал хозяин, а сам он был не волен в своей смерти даже тогда, когда, опять же из чувства верности, собирался последовать за ним на «тот свет». Естественно, что подобные крайние проявления верноподданнических чувств были очень выгодны правящей верхушке японского общества и всеми силами пропагандировались. Ну а в период Эдо кодекс бусидо в крайних проявлениях поддерживало обладающее абсолютной властью бакуфу. Ведь как иначе было заставить самураев ждать неведомо чего «с оружием у ноги»? С другой стороны, если вспомнить, как жили и умирали члены клана Минамото, то станет совершенно ясно, что они были просто убийцами, а их образы были всего лишь героизированы впоследствии. Причем героизированы прежде всего теми, кому такая героизация была очень выгодна, то есть – правительством! По мнению японского историка Мицуо Курэ, если заняться изучением жизни других, не самурайских сословий в Японии периода господства государства самураев, нельзя не заметить, сколько яростных протестов этот пресловутый кодекс вызывал у всех остальных. Чего, конечно, не было, если бы он действительно вел человека по высоконравственному пути верности и чести. На самом деле это была замаскированная философия в стиле Никколо Макиавелли, суть которой – все можно, цель оправдывает средства, если только ты что-нибудь делаешь не сам, а в интересах своего господина, который тебе приказывает сделать то-то и то-то! Ну а проанализировав исторические предпосылки возникновения этого кодекса, мы, несомненно, придем к одному и тому же выводу, а именно – что он есть не что иное, как иллюзия или же просто тщательно лелеемый миф, причем не просто миф, а миф еще и очень выгодный!
