Валерий Флакк упоминает (после 90 г. н. э.) и лук, и копье в качестве обычного оружия языгов (Argon., VI, 124: arcus, lancea). В середине 130-х гг. Арриан (Ac., 31; Tact., 4, 3; 7; 44, 1) информирует нас о вооружении сарматских всадников только пиками, а не луками. А в начале 170-х гг. у тех же языгских всадников в качестве главного оружия выступает контос
[650]. Следовательно, пика окончательно потеснила лук
[651]. Как уже отмечалось, подобной пикой сарматы действовали как одной, так и обеими руками. Контос был для римлян первого столетия н. э. экзотическим оружием, поэтому-то на него и обратили внимание древние писатели. И, таким образом, данная пика становится у античных авторов символом сарматов. Ведь до этой эпохи римляне были знакомы со всаднической пикой, которую держали только одной, правой, рукой. Лишь во время Траяна у римлян появилась ала контариев, вооруженная по сарматскому образцу
[652]. Итак, Овидий говорит о луке и стрелах как о традиционном и наиболее типичном оружии кочевников-сарматов, тогда как другие античные авторы указывают на постепенный переход от примата оружия дальнего боя к доминированию в I в. н. э. – первой трети II в. н. э. оружия ближнего боя, каковым являлся контос
[653].
Листовидный наконечник копья со втулкой с муфтой. Курган № 17 у станицы Казанская (I–II вв. н. э.). Воспроизведено по: Хазанов 1971: 161, табл. XXVI, 1
Какие всадники, легко– или тяжеловооруженные, имели на вооружении лук и пику? Тацит (Ann., VI, 35, 1) в описании битвы парфян с иберами, албанами и конными сарматами (35 г.) упоминает о вооружении последних луками, мечами и пиками. Причем историк говорит о всех сарматских всадниках, не различая тяжело– и легковооруженных. Вероятно, и те, и другие могли быть вооружены тремя видами оружия. Судя по античным источникам и иконографии начала эры, главным оружием сарматов была пика. Аналог чему мы можем наблюдать у тюрок VII–VIII вв., у которых всадники в доспехах были вооружены копьем в качестве главного оружия
[654]. Однако, согласно погребальному инвентарю, в I–II вв. лук и стрелы также занимали важное место в вооружении сарматов
[655]. Очевидно, даже катафракты сарматов имели в качестве дополнительного оружия лук, как показывает рельеф колонны Траяна и изображения на сосуде из Косики. В то же время последний памятник представляет нам и другую картину: легкий всадник-охотник вооружен лишь контосом, не имея лука. А в могильнике у хутора Городского лишь один погребенный всадник-катафракт имел пять или шесть стрел
[656]. Вероятно, у сарматов, как и у ранних тюрок
[657], не существовало четкого разделения на легко– и тяжеловооруженную конницу. Все могли иметь луки. Использовали же лук и пику в соответствии с обстоятельствами (Mauric. Strat., XI, 2, 6). Возможно, те же катафракты в начале боя могли вести перестрелку с противником, параллель чему мы наблюдаем и у сасанидских тяжеловооруженных всадников (Procop. Bel. Pers., I, 14, 34–40; 18, 30–49).
Сарматский тяжеловооруженный всадник поражает контусом упавшего с коня противника. Изображение на сосуде из Косики (начало I в.). Поскольку на лбу побеждающего всадника видна диадема, то, скорее всего, это изображение князя (Дворниченко, Федоров-Давыдов 1989: 8). Князь защищен чешуйчатым панцирем, у которого на груди расположены мелкие чешуйки. Видимо, под основным чешуйчатым доспехом у всадника подпанцирная рубашка, низ которой, как у греческих доспехов, имеет разрезы – вряд ли это обычная куртка сарматов, полы которой на этом же сосуде представлены и у других всадников без всяких складок. Всадник вооружен контусом, скифским луком и клинковым оружием с кольцевидным (?) навершием. Отметим, что конь катафракта не очень высокий, имеющий типичное для северопричерноморских кочевников убранство гривы «городками», которое считается пришедшей из Центральной Азии модой (Раев 2009: 260–264). Противник князя – также сармат, без доспехов, в куртке с запа́хом на груди, вооружен горитом со скифским луком. На его левой руке – браслет для предохранения от ударов тетивы. Он, как и его конь, раненный в предыдущем стрелковом бою, упал, и его сейчас добьет победоносный противник. Воспроизведено по: Трейстер 1994: 180. Рис. 7
Где же находилась пика катафракта в то время, когда он действовал луком? С одной стороны, у тяжеловооруженного всадника как знатного человека должен быть верховой оруженосец, о чем нам напоминают боспорские надгробные рельефы. Кроме того, С. А. Яценко усматривает подобный мотив на фреске «Склепа Анфестерия» (начало I в.), где за всадником-господином находится конный оруженосец, ведущий заводного коня и несущий пику
[658]. Последний и мог передавать пику воину непосредственно перед атакой. Однако оруженосец мог во время боя отстать или погибнуть, поэтому подобный способ переноски оружия достаточно ненадежен. Чтобы определить способ ношения пики, посмотрим на исторические параллели. Плутарх (Anton., 45) так описывает атаку парфянской конницы на черепаху римлян, первая шеренга которой стояла на колене (36 г. до н. э.): «парфяне… положили луки и, схватив контосы, вступили в ближний бой. Римляне же, все издав боевой клич, вдруг вскочили и, разя сблизи пилумами, передовых убили, а все прочие сделали поворот». Вероятно, речь в данном пассаже идет именно о катафрактах, пытавшихся атаковать плотный строй римлян
[659]. Эти всадники были вооружены пикой и луком. Меч при этом Плутарх не упомянул, возможно потому, что им в этой ситуации не пользовались. Можно предположить, что пика во время стрельбы у тяжеловооруженных всадников находилась за плечом, вися на лямке, как у кавалеристов Нового времени (у последних пика вставлялась еще и в бушмат), ведь, согласно Маврикию (Strat., XI, 2, 6), подобный способ ношения копья был известен «скифам», то есть гуннам, аварам и тюркам в VI в.: «они, поднимая на плечи копья и держа луки в руках, пользуются обоими видами оружия, согласно оказавшейся необходимости». Видимо, Маврикий говорит в данном пассаже главным образом об аварах, от которых подобный способ ношения копья за центральную петлю заимствовали византийцы (Mauric. Strat., I, 1, 5; 2, 2). Византийский анонимный трактат De militari scientia (570–612 гг.) также называет такой способ ношения копья варварским (p. 113, ll. 1–2). Ношение копья на лямке за спиной могло быть известно и ранее. Кроме того, существовало и закрепление пики у седла
[660]. Подобный способ ношения копья мы, например, видим у конного греко-восточного лучника, изображенного на монетах индо-греческого правителя Гермея (ок. 90–70 гг. до н. э.)
[661].
