— В этой башне, строитель, находится наше правительство. Нас здесь больше тысячи. Разве мы смогли бы возвести лучший дворец, чем эта башня? Мы перекрыли доступ на верхние этажи, так что в используемой части сохраняется тепло. Однажды нам пришлось защищать башню, сбрасывая с верхних этажей обломки. Помню, хуже всего для нас оказался страх высоты... Но мы с тоской вспоминаем чудесные дни, когда в нашем городе жила тысяча тысяч, а здания парили в воздухе. Говорят, будто в те чудесные дни сам этот мир обрел свою нынешнюю форму. Возможно, ты соблаговолишь утверждать, что это правда?
— Да, это правда.
— И эти дни снова вернутся?
Луис дал, как он надеялся, достаточно уклончивый ответ и тут же почувствовал разочарование собеседника — или о нем догадался.
Понять выражение заросшей физиономии было непросто, а жесты ее обладателя не имели аналога ни в одной земной культуре. Густые вьющиеся волосы цвета платины полностью скрывали лицо, за исключением карих проницательных глаз. Но глаза, вопреки распространенному мнению, мало что выражают.
Он говорил напевно, словно декламируя стихи. Не менее мелодично автопилот переводил и слова Луиса, хотя к нему самому коммуникатор обращался в обычном разговорном тоне. Луис слышал, как тихо посвистывают на языке кукольников и негромко ворчат на Языке героев другие диски.
Луис задал вопросы...
— Нет, строитель, мы не кровожадный народ. У нас редко бывают войны. Черепа? Когда идешь по Зигнамукликклику, они валяются под ногами. Говорят, они здесь с тех пор, как пал город. Мы используем их в качестве украшения и как символ.
Собеседник Луиса торжественно поднял руку, показав вытатуированную птицу.
И все хором воскликнули:
— ...!
Слово осталось непереведенным.
Впервые эти зеваки хоть что-то произнесли.
Луис понял, что упустил момент, но, к несчастью, думать сейчас об этом было не время.
— Покажи нам чудо, — продолжал говорить туземец. — Мы не сомневаемся в твоем могуществе, но, возможно, наши пути никогда больше не пересекутся, и нам нужна память, которую мы могли бы передать детям.
Луис задумался. Они уже летали подобно птицам, и вряд ли этот трюк мог произвести впечатление во второй раз. Как насчет манны из кухонных автоматов? Но даже рожденные на Земле по-разному относились к той или иной пище. Различия между едой и мусором носили в основном культурный характер. Некоторые ели саранчу с медом, другие — жареных улиток; что для одного являлось сыром, другой мог воспринимать как прокисшее молоко. Лучше было не рисковать. Может, попробовать лазерный фонарь?
Когда Луис полез в багажник своего скутера, солнца коснулся краешек теневого квадрата. Темнота могла помочь усилить впечатление от демонстрации.
Настроив фонарь на широкий луч и низкую мощность, Ву сначала осветил им главного туземца, затем четверых его соправителей и, наконец, лица в толпе. Если это их как-то и впечатлило, то они тщательно это скрывали. Стараясь ничем не выдать собственного разочарования, Луис нацелил луч вверх.
На крыше башни торчала фигура, напоминавшая модернизированную сюрреалистичную горгулью. Луис выбрал ее в качестве цели, шевельнул большим пальцем, и горгулья засветилась бело-желтым сиянием. Он двинул указательным пальцем, и луч сузился, превратившись в зеленую линию. В животе горгульи расцвел раскаленный добела пупок.
Луис ждал аплодисментов.
— Ты сражаешься с помощью света, — сказал туземец. — Это строжайше запрещено.
Толпа зашумела и столь же внезапно смолкла.
— Мы не знали, — ответил Луис. — Приносим свои извинения.
— Не знали? Как вы могли не знать? Разве не вы возвели арку в знак Договора с человечеством?
— Какую арку?
На лице туземца отразилось изумление, заметное даже под разросшейся бородой.
— Арку над миром, о строитель!
Поняв наконец, о чем речь, Луис рассмеялся.
Волосатый неуклюже стукнул его по носу.
Удар оказался несильным, учитывая худобу и слабые руки туземца. Но все равно было больно.
Луис не привык к боли. Большинству людей его столетия никогда не доводилось испытывать ощущений неприятнее ушибленного пальца на ноге, учитывая распространенность обезболивающих средств и доступность медицинской помощи. Боль в сломанной при катании на лыжах ноге обычно длилась секунды, даже не минуты, а воспоминания о случившемся зачастую подавлялись как невыносимая травма. Обучение боевым искусствам, карате, дзюдо, джиу-джитсу и боксу было объявлено вне закона задолго до рождения Луиса Ву. Сам же он был никудышным воином — мог бросить вызов смерти, но не боли.
Издав дикий вопль, он выронил лазерный фонарь.
Толпа сомкнулась вокруг него. Двести разъяренных волосатиков превратились в тысячу демонов, и происходящее уже не выглядело забавным, как всего минуту назад.
Худой, словно жердь, главарь обхватил Луиса Ву обеими руками и сдавил с невероятной силой. Высвободившись одним отчаянным рывком, Луис вскочил на скутер, потянулся к рычагу подъема, но разум все же возобладал.
Остальные скутеры были связаны с ним посредством дистанционного управления. Если бы он взлетел, взлетели бы и они, независимо от наличия на них пассажиров.
Луис огляделся вокруг.
Тила Браун была уже в воздухе. Она наблюдала сверху за схваткой, озабоченно нахмурив брови. Ей даже в голову не приходило попытаться помочь.
Движения Говорящего были молниеносны и смертельны. Он уже завалил с полдюжины врагов. На глазах у Луиса кзин взмахом лазерного фонаря расколол одному туземцу череп, после чего волосатые не решались атаковать.
Руки с длинными пальцами пытались стащить Луиса с сиденья. Они побеждали, хотя Ву отчаянно стискивал седло ладонями и коленями. Его осенила запоздалая мысль включить силовое поле.
Вопящих аборигенов разбросало в разные стороны.
Кто-то продолжал цепляться за спину Луиса. Отпихнув его от себя, он отключил силовое поле, а затем, вышвырнув туземца, включил поле снова и окинул взглядом бывшую парковку в поисках Несса.
Кукольник пытался добраться до своего скутера. Местных жителей напугал его инопланетный облик — путь ему преградил лишь один, зато вооруженный металлическим прутом от какой-то древней машины.
Едва Луис их заметил, волосатый замахнулся железным штырем, целя в голову Несса. Тот уклонился от удара и развернулся на передних ногах, подставив опасности спину, но глядя при этом в сторону от своего скутера.
Защитный рефлекс кукольника мог оказаться для него гибельным — если ему не успеют помочь друзья. Луис открыл было рот, собираясь закричать, но тут Несс завершил разворот.
Луис закрыл рот.
Кукольник вернулся к скутеру. Никто не пытался его остановить. Копыто его задней ноги оставляло на утоптанной земле кровавые следы.
