Взяв дезинтегратор, он быстро отошел, с трудом сдерживая тошноту и стыдясь собственной слабости. Боль от ожогов Говорящего словно передавалась ему самому. Тила, не знавшая ничего о боли, могла помочь кзину намного лучше, чем он.
Надев дыхательную маску от скафандра, Луис наклонил оружие на тридцать градусов к земле и, поскольку спешить было некуда, нажал только на один из двух спусковых крючков.
Яма быстро росла. Луис не мог понять, насколько быстро, потому что все вокруг сразу же заволокло пылью. С того места, где луч касался земли, в лицо бил порыв ураганного ветра, заставляя Луиса пригибаться.
В конусе луча электроны превращались в элементарные частицы. Взаимное отталкивание ядер разрывало почву и камень на атомы, оседавшие туманной дымкой одноатомной пыли. Луис порадовался, что догадался надеть маску.
Наконец он выключил дезинтегратор. Размеров ямы хватало, чтобы там могли поместиться все трое вместе со скутерами.
«Быстро», — подумал он.
Интересно, как бы ускорился процесс, если бы работали оба луча? Но тогда, вспомнил он слова Говорящего, мог возникнуть электрический ток. Пока лучше было обойтись без подобных впечатляющих эффектов.
Тила и Говорящий сошли со скутеров. Кзин почти полностью лишился меха — остался один крупный клок на седалище и широкая оранжевая полоса поперек глаз. На большей части тела виднелась голая кожа с красно-фиолетовыми прожилками, покрытая глубокими красными трещинами. Тила опрыскивала его какой-то белой пеной.
Запах паленой шерсти и горелого мяса удержал Луиса на почтительном расстоянии.
— Готово, — сказал он.
Кзин поднял взгляд:
— Я снова вижу, Луис.
— Отлично!
Ву опасался худшего.
— Кукольник взял с собой военные медикаменты, намного превосходящие гражданские лекарства кзинов. Откуда у него к ним доступ? — гневно бросил Говорящий.
Он подозревал, что речь идет о подкупе, и, возможно, не ошибался.
— Сейчас вызову Несса, — сказал Луис, обходя обоих кругом.
Белая пена теперь покрывала кзина с головы до пят, и запах больше не чувствовался.
— Я знаю, где ты, — сказал Ву кукольнику.
— Чудесно. И где же я?
— Ты за нами. Ты облетел нас сзади, как только скрылся из виду. Тила и Говорящий об этом не знают. Они не умеют думать, как кукольники.
— Они что, рассчитывали, будто кукольник станет прокладывать им путь? Ну, пусть лучше так и думают. Каковы шансы, что они позволят мне к ним присоединиться?
— Не сейчас. Может быть, позже. Собственно, почему я с тобой связался...
Луис рассказал кукольнику о поле подсолнечников. Когда он начал во всех подробностях описывать раны Говорящего, плоская физиономия Несса исчезла из поля зрения камеры интеркома.
Подождав несколько секунд, не появится ли кукольник снова, Луис отключился, уверенный, что в состоянии оцепенения Несс пробудет недолго. Кукольнику хватало здравомыслия, чтобы позаботиться о собственной жизни.
До конца дня оставалось десять часов, которые они провели в выкопанной дезинтегратором траншее.
Говорящий спал. Ему помогли дойти до рва, а затем с помощью аэрозоля из кзиновской аптечки погрузили в сон. Белая пена застыла на его теле, обретя консистенцию резиновой подушки.
— Единственный в мире резиновый кзин, — сказала Тила.
Луис попытался расслабиться. Из дремоты его вывел яркий свет и резкие очертания падающей на него тени склона. Беспокойно пошевелившись, он снова провалился в сон... А чуть позже очнулся в холодном поту. Тени! Если бы он высунулся наружу, чтобы взглянуть, его сожгло бы на месте!
Но облака вернулись вновь, не давая подсолнечникам отомстить.
Наконец один горизонт потемнел. Небо затянуло мглой, и Луис разбудил остальных.
Они летели под облаками — важно было видеть подсолнечники. Если забрезжит рассвет, когда они все еще будут находиться над полем зеркальных цветов, придется снова прятаться в течение следующего дня.
Время от времени Луис снижался, присматриваясь внимательнее.
Примерно через час подсолнечники стали реже. Затем появились их молодые ростки среди почерневших пней недавно сгоревшего леса. Здесь им приходилось сражаться за место под солнцем с зеленой травой.
А потом подсолнечники вообще исчезли.
И Луис смог наконец поспать.
Спал он крепко, словно под воздействием препаратов, а когда проснулся, была еще ночь. Оглядевшись, увидел впереди и по вращению какой-то огонек.
Словно в тумане, Луис подумал, что это угодивший в невидимое силовое поле светлячок или нечто столь же бестолковое. Он протер глаза, но огонек никуда не делся.
Ву нажал кнопку вызова Говорящего.
Огонек приближался, становясь все четче. На фоне ночной тьмы Мира-Кольца он сиял, словно точка отраженного солнечного света.
Это точно не мог быть подсолнечник. Тем более ночью.
Возможно, это дом, подумал Луис. Но откуда могло взяться освещение у местных жителей? С другой стороны, дом молниеносно промчался бы мимо — на крейсерской скорости скутер мог пересечь Североамериканский континент за два с половиной часа.
Огонек поравнялся с ними справа. Говорящий все еще не отвечал.
Улыбнувшись в темноте, Луис нарушил строй, оставив позади флотилию, состоявшую теперь только из двух скутеров под управлением Говорящего (на чем настоял кзин). Луис полетел в его сторону.
В туманном свете арки возникли едва заметные очертания силового поля, похожего на сеть сходящихся в точку линий. Казалось, будто и скутер, и призрачный серый силуэт кзина окутаны паутиной евклидовых кривых.
Оказавшись в опасной близости от него, Луис включил и тут же выключил большой прожектор. Увидев в темноте, как вдруг вздрогнул призрак, он осторожно направил скутер между кзином и светящейся точкой.
Луис снова моргнул прожектором. Говорящий вышел на связь.
— Да, Луис, теперь вижу. Мимо нас летит излучающий сияние объект.
— Давай-ка взглянем на него поближе.
— Что ж, ладно. — Говорящий повернул к свету.
Они обогнули огонек в темноте, словно любопытные рыбешки, снующие вокруг тонущей пивной бутылки. Это оказался парящий на высоте в тысячу футов десятиэтажный замок, освещенный, словно приборная панель древнего ракетного корабля.
За единственным огромным панорамным окном, которое было одновременно стеной и потолком, открывался зал величиной с оперный театр. Приподнятый круг посреди пола находился в центре лабиринта из обеденных столов. Пятидесятифутовое расстояние над столами было пусто, не считая абстрактной скульптуры из натянутой проволоки.
