Скульптура изображала голову лысого мужчины.
Был ли это местный житель, принадлежавший к сообществу, члены которого брили лица и скальпы? Или представитель некоей иной расы с противоположной стороны кольца?
Этого можно было никогда и не узнать. Но лицо скопировали с человеческого — худощавое, с правильными чертами. Лицо того, кто привык повелевать.
Глядя в потолок, Луис вновь вспомнил то лицо с повелительными морщинками вокруг рта и глаз, которые художнику каким-то образом удалось воплотить в проволочной сетке.
Все указывало на то, что когда-то здесь располагалась резиденция правительства — трон, банкетный зал, уникальные окна, сам летучий замок с независимым источником энергии. Но решающим аргументом для Луиса Ву стало именно то лицо.
Они обошли весь замок. Повсюду встречались роскошно украшенные, прекрасно спроектированные лестницы, только все неподвижные. Не было ни эскалаторов, ни лифтов, ни движущихся дорожек, — возможно, когда-то лестницы перемещались сами.
В итоге исследователи направились в нижнюю часть замка, поскольку так было проще, чем взбираться наверх, и обнаружили там спальню.
После бесчисленных ночей, когда приходилось спать в седлах скутеров и заниматься любовью во время недолгих посадок, кровать, которую увидели Луис Ву и Тила, неудержимо потянула их к себе. Говорящий же продолжил обследовать замок в одиночестве.
Пока оставалось неизвестным, что ему удалось найти.
Луис приподнялся на локте. Затекшая рука постепенно оживала, и он старался ею не трясти. Со спальными панелями такого никогда не бывало, но, невмирс... это хоть какая-то постель...
Стеклянная стена спальни выходила на высохший бассейн. Заключенный между стеклянными стенами и полом, на Луиса таращился пустыми глазницами в похожем на ложку черепе белый скелет злопастного брандашмыга.
За противоположной стеной, столь же прозрачной, открывался вид на город с высоты тысячи футов.
Трижды перевернувшись со спины на живот, Луис скатился с края кровати. Мягкий пол был устлан меховым ковром, по структуре и цвету удивительно напоминавшим бороду туземца. Прошлепав босиком к окну, Луис выглянул наружу.
(Что-то мелькнуло в поле его зрения, словно мелкая помеха на экране стереовизора. Он предпочел не обращать на нее внимания, хотя она его и раздражала.)
Под белым, лишенным каких-либо черт небом, простирался город всех оттенков серого. В основном он состоял из высоких зданий, но лишь горстка их превосходила остальные, возвышаясь над нижней частью летающего замка, который когда-то был не единственным. В очертаниях города зияли, подобно шрамам, широкие пустоты в тех местах, где обрушились тонны каменной кладки.
Но этот замок из сновидений обладал собственным независимым источником энергии. И в нем была спальня, размеры которой позволяли устроить приличную оргию. Через такое громадное, во всю стену окно султан мог наслаждаться видом своих владений, разглядывая подданных, словно муравьев, каковыми те, собственно, и являлись.
— Подобные места благоприятствуют чувству собственного величия, — пробормотал Луис Ву.
Его взгляд привлекло нечто, трепетавшее за окном.
Какая-то длинная нить медленно опускалась с неба на город. Луис видел две ее грубые пряди, которые тянулись с карниза. Она продолжала падать все время, пока он смотрел в окно, невольно оказываясь в его поле зрения.
Не зная, откуда она взялась, Луис принял ее как некую забавную данность. Лежа голышом на спине на ворсистом ковре от стены до стены, он смотрел на проплывающую мимо окна нить, чувствуя себя здоровым и отдохнувшим впервые с тех пор, как луч рентгеновского лазера коснулся «Лжеца».
Нить все плыла и плыла вниз, образуя черные петли на фоне серо-белого неба. Необычайно тонкая, она то исчезала из виду, то появлялась снова. Как узнать ее длину? Как сосчитать снежинки в метели?
Внезапно Луис понял, что это.
— С возвращением, — вздрогнув, проговорил он.
Нить, соединявшая теневые квадраты. Она все это время следовала за ними.
Мечтая о завтраке, Луис поднялся на пять лестничных пролетов.
Он искал банкетный зал, но вместо него нашел кухню, естественно не рассчитывая, что она будет работать.
Мысли, уже возникавшие у него раньше, подтвердились. Неотъемлемую принадлежность любого автократа составляли слуги, и здесь они наверняка когда-то были. Для столь огромной кухни требовалось два десятка поваров со своей собственной прислугой, чтобы носить готовую еду в банкетный зал, возвращать грязную посуду, мыть, убирать, бегать по делам...
В корзинах, где когда-то хранились свежие фрукты и овощи, теперь не осталось ничего, кроме пыли, плодовых косточек, высохшей кожуры и плесени. В леднике, где когда-то висели мясные туши, было пусто и тепло. Нашелся и до сих пор работающий холодильник. Часть еды на его полках, возможно, даже была съедобна, но Луис предпочел не рисковать.
Ни одной консервной банки ему не попалось.
Вода из кранов не шла.
За исключением холодильника, в кухне не оказалось устройства сложнее дверной петли. На печах отсутствовали индикаторы температуры или таймеры, не обнаружилось ничего похожего на тостер. Над плитой болтались веревки с узловатыми наростами грязи. Сушеные приправы? Никаких бутылочек?
Прежде чем уйти, Луис еще раз огляделся и только теперь понял.
Изначально это помещение не было кухней.
Но что тут в таком случае находилось? Кладовая? Стереозал? Скорее всего, последнее. Одна стена была полностью пуста, и покрывавший ее слой краски выглядел свежее остальных, а на полу виднелись следы от когда-то стоявших здесь кресел и диванов.
Что ж, ясно. Это был зал для развлечений. А потом, возможно, встроенный в стену стереовизор сломался, но никто не знал, как его отремонтировать. Позже та же судьба постигла и кухонный автомат.
И тогда большой стереозал переделали в кухню, на которой приходилось управляться вручную. Надо полагать, подобные кухни получили в те времена широкое распространение. Сырые, необработанные продукты доставляли на них с помощью летающих грузовиков.
А когда летающие грузовики начали один за другим выходить из строя...
Луис покинул кухню.
Наконец он нашел банкетный зал и единственный во всем замке заслуживающий доверия источник пищи — автомат в своем скутере, из которого привычно извлек брикет.
Он уже заканчивал завтрак, когда вошел Говорящий.
Кзин страшно проголодался. Он направился прямо к своему скутеру, получил из автомата три влажных темно-красных брикета и в три щелчка зубов разделался с каждым. Лишь после этого он повернулся и взглянул на Луиса.
Говорящий больше не выглядел призрачно-белым. В течение ночи целебное действие пены закончилось, и она отвалилась, обнажив блестящую розовую здоровую кожу — если именно такой цвет имела здоровая кожа кзина, — с несколькими серыми шрамами и густой сетью фиолетовых прожилок.
